– А когти есть? – поинтересовалась Аврора, не имея силы сдерживать любопытство.
Кошак заворчал и показал, что когти у него есть. Небольшие, но толстые, и вполне острые. Показав, зевнул, демонстрируя совсем уж немирные клыки в пасти, и стремительно прыгнул в кусты малины и исчез.
– Он куда? – спросила девушка.
– На охоту, – ответил Корт. – Или любит кроликов.
– Если нет мяса, он и рыбу жрать не дурак, и муравьев, и жуков, и корни всякие.
Странно. Хоть все, что перечислил Корт, не особо аппетитно звучало, но у наследницы престола засосало под ложечкой и требовательно забурчало в животе.
– Есть хочешь, – скорее утвердил, чем спросил, Корт.
– Точно, – кивнула Аврора.
Убийца без лишних слов выдернул из-под малинового куста большую холщовую сумку и бросил ее своей спутнице:
– Еда – там.
Аврора поймала, чуть не опрокинулась при этом на спину, и взялась разведывать содержимое сумки.
– Что это? – недовольно скривилась, вытащив из холщовых недр предмет, очень твердый и очень похожий на кусок древесной коры.
– Хлеб.
– Хлеб? – не поверила Аврора (она привыкла к пышным белым булочкам и багетам, усыпанным маком, или кунжутом, или ореховой крошкой, или всем этим вместе).
– Половина – мне, половина – тебе, – предупредил Корт.
Девушка послушно отломила (точнее – отколола) ломоть от хлеба и попыталась вонзить в него зубы. Как ни молоды и крепки были ее белые резцы, а это дело давалось им с большим трудом, и через минуту жутко заныли десны.
– О, небо, ну хоть вода тут есть? – застонала Аврора, вновь погрузив руки в сумку.
* * *
Нашлись вялые яблоки, какие-то белые стебли с резким запахом сыра, пучок красного лука, завернутое в тряпицу сало и глиняная фляжка, оплетенная тонкими кожаными шнурами. Но в ней не оказалось ни капли.
– Что ж такое, – проворчала девушка, повторно, но безрезультатно копаясь в торбе.
Корт не обращал на нее внимания: налепив на себя, как видно, весьма полезные листья, он откинулся на спину и закрыл глаза. Нужды и запросы наследницы престола его не особо волновали.
– Эй, где тут вода? – погромче и потребовательней спросила Аврора (ее начинало злить такое безразличие).
Убийца приоткрыл один глаз, махнул рукой куда-то влево:
– Там ручей. Иди.
– А ты меня не проводишь?
– Прости. Не могу.
– Лютотьма! – выругалась она тем словом, которым любил ругаться ее отец.
Корт еще раз посмотрел на нее, опять одним глазом, и вновь расслабился на папоротниках.
«Что ж, его можно понять, – подумала, вздохнув, Аврора, – ему плохо. Наверняка, будь ему хорошо, он бы меня проводил».
Подобрав фляжку, она побрела в ту сторону, куда указал ей убийца.
Утренний лес весь звенел от птичьих трелей, усыпанные росой травы и цветы благоухали, и настроение девушка потихоньку взметывалось вверх, как паучки, летающие на паутинках.
Вот и родник. Журчит, звенит, не хуже птичек.
– Ух, какой миленький! – не сдержала восхищенного возгласа Аврора, садясь на корточки возле ручья, резво несущего прозрачную воду средь густой и волнистой травы.
Девушка опустила фляжку в воду и, ахнув, поймала упавшие вниз косы. Поймав, упустила фляжку. Кинулась за фляжкой – ноги скользнули по глинистому берегу, и Аврора шлепнулась в ручей уже целиком.
– Лютотьма! – повторила она крепкое словечко.
Тут же подскочила, как ошпаренная – из густого ивняка напротив раздался звонкий смех.
Подхватив фляжку, Аврора кинулась было бежать, но кто-то быстрый, ловкий перемахнул через ручей и встал у нее на пути.
Девушка. Высокая, стройная, смуглая, с раскосыми черными глазами, темно-рыжей шапкой остриженных в кружок волос. Наряд ее был нарядом воина: узкая рубашка черного цвета, поверх нее – кольчуга мудреного плетения, а уж на ней – кожаная курточка с рукавами до локтей, перетянутая в тонкой талии широким поясом. На ногах были свободные штаны, заправленные в невысокие ботинки на толстой подошве. Руки девушки были затянуты в перчатки, запястья отяжелены боевыми браслетами. За поясом таились четыре метательных лезвия, на перевязи покачивался короткий прямой меч с кольцом на рукояти, на голенях, в специальных чехлах, поблескивали стальными рукоятками длинные ножи. Если бы не украшение-ошейник из крупных голубых и белых бусин на шее, золотые серьги-колечки в ушах и пухлые алые губы, Аврора могла бы подумать, что перед ней парень.
– Ты, неуклюжая курица, – обозвала девушка наследницу престола, обнаружив в голосе металлические нотки. – Что ты делаешь у Черного родника?
– Ты, рыжая хамка, – в тон ей ответила Аврора, чувствуя, как все внутри закипает от гнева. – Тебе какое дело?
Девушка-воин что-то яростно прошипела и, неуловимо дернув рукой, схватила юную леди за горло. В тот же момент в ее боевой браслет ударился метательный ножик Корта. Секунду спустя, раздался и его голос:
– Майя, пусти.
Пальцы девушки моментально убрались с горла Авроры. Та громко икнула и, схватив фляжку, выпавшую из рук, прыгнула за спину своему спутнику, который возник, как из-под земли и теперь стоял рядом – у низкорослого ивняка.
– Она с тобой, Корт? – хмуря каштановые брови, спросила рыжая и подняла упавший в траву нож. – Почему она сразу не сказала?
– Ты ее оскорбила. Она этого не любит, – коротко пояснил убийца.
Майя подошла к Корту, протянула ему его оружие, дружелюбно улыбнулась:
– Рада тебя видеть. Как дела?
– Ответно рад, – кивнул молодой человек. – Дела неплохо. Как сама?
– Преуспеваю. Завершила дело Лорса, – еще шире улыбнулась Майя. – Но ты мне врешь. Ты болен? Ты не справился с заказом?
– Я ранен. Тяжело. Но быстро поправляюсь, – пожал плечами Корт. – Прошу тебя к нашему костру, – и довольно вежливо поклонился.
– Зачем? Не надо! – отчаянно зашептала ему в ухо Аврора.
– Молчи, лапа, – сквозь зубы ответил убийца. – Таков обычай.
Майя первой затопала в сторону костра, по пути одарив наследницу престола презрительнейшим взглядом черных глаз. Корт еще раз сказал Авроре «молчи!» и пошел следом. Юной леди ничего не оставалось, как подобрать фляжку, вернуться к ручью, зачерпнуть-таки воды. Затем, с большой неохотой Аврора тоже поплелась к их стоянке.
* * *
Трапезничали молча.
Корт, опять уютно устроившись на куче папоротника, вяло жевал корку хлеба и без особого аппетита кусал желтое, в мелкие красные крапины, яблоко. Аврора жадно хрустела своим ломтем, ела сырные стебли и все косилась на незваную рыжую гостью. Та время от времени одаривала девушку надменными взглядами, дергала с лопуха, заменившего тарелку, полупрозрачные кусочки сала и заедала его красным луком.
