— Да верёвки! — не разгибаясь, ответила Александра. — Перед отъездом посмотрела, всё ли на месте, а сообразить, что за столько лет и прогнить не грех, мозгов не хватило…
— У предусмотрительных Соболей с собой целая бухта верёвок. Заменим… Хотя вообще-то… Сандра! — Барон тронул женщину за плечо. Она выпрямилась, и оказалось, что они почти одного роста. — Вообще-то, — сказал Барон, — эта рухлядь уже годится только на то, чтобы созерцать её издали и ностальгировать. Смотри, вон тут брезент от натяжения уже пополз, и петлю вот-вот вырвет с мясом…
— И что ты предлагаешь? — прищурилась Александра.
— У меня, между прочим, палатка трёхместная… Я специально брал побольше…
— Барон, отвали от гроба! — отчеканила Александра, снова наклоняясь над недовязанным узлом.
— Ну хочешь, я к Соболю спать пойду? А ты с Мариной… Ведь когда-то вы…
— Ага, когда-то. А теперь с Соболями в палатке Виталик. И куда, кстати, ты собираешься деть своего собственного сына? Или ты про него опять забыл?.. Не обижайся, Барон! — Александра бросила быстрый взгляд на мужчину.
Барон смотрел в небо между ветвями, плотно сжав губы. Ох, не делай доброе дело, не будешь за него и наказан! Если повезёт…
— Я накосячила, мне и отдуваться, — примирительно сказала Александра. — Сегодня как-нибудь перетопчусь, а завтра всё починю.
— Я могу переночевать в машине, — сухо произнёс Барон.
— Не надо жертв! — Александра рассмеялась. — Всё под контролем!
Барон подумал, что по её характеру она должна была бы язвительно захихикать, но смех был на удивление хороший — молодой и открытый.
— Всё хорошо в этом лучшем из миров, Барончик! — сказала она. — А если у тебя по плану почувствовать себя обиженным и несчастным, топай к Марине в поварята. Тут же получишь по полной программе…
К часу ночи ситуация определилась.
Большая оранжевая палатка Соболей с натянутым над ней полиэтиленом гордо высилась на пригорке над берегом. Шатровая, суперсовременная палатка Барона расположилась у самой воды. В ней на фирменном самонадувающемся коврике Барона, но в своём, с клочьями вылезающего там и сям синтепона спальном мешке залегла Александра. В салоне «буханки» расположился сын Барона Кирилл и при свете лампочки возился с маленьким компьютером. Он решительно заявил, что в машине ему будет удобней всего. Рядом с ним, свернувшись в клубок на переднем сиденье, спал Монморанси — фокстерьер Барона. У костра на бревне сидела Марина и большой иглой пришивала отрывающиеся петли палатки Александры. Сам Барон нарезал новые верёвки и оплавлял на костре их концы.
Рисовая каша с мясом была давно съедена. Разноцветные миски, ложки и кружки грязными валялись вокруг костра. Это обыкновение — мыть посуду лишь перед следующей едой — тоже тянулось с давних времён, но минувшие годы не прошли даром — Марина гневно косилась. Виталик проследил её взгляд, собрал посуду в ведро и пошёл к реке — мыть.
— Слушай, парень, а почему ты должен мыть за всех? — крикнул ему вслед Барон. — Встанут утром и вымоют. И я тоже. Оставь…
— А почему я должна зашивать чью-то палатку?! — тут же вскинулась Марина.
— Да ничего ты не должна, — пожал плечами Барон. — Сама вроде вызвалась. Если надоело, дай я…
— Ты когда последний раз шил-то? — усмехнулась Марина.
— Не помню… — Барон зевнул. — Но ведь шил когда-то… В армии мы все шили… Так если ты прямо сейчас не будешь швырять мне всё это в физиономию, я, с твоего позволения, привяжу верёвочку?
— Привязывай, чёрт с тобой, — разрешила Марина. — Брунгильда, шла бы ты к хозяйке, а? Где Сандра, Брунгильда? Ищи Сандру! Брысь, кому говорят!
Огромная лохматая собака с чёрной клокастой шерстью и белым пятном на груди лежала возле костра и, красноречиво облизываясь, умильно поглядывала на недоеденную буханку хлеба. В тёмных глазах плясали язычки пламени.
— Марин, а Хильда-то тебе чем помешала? — удивился Барон, затягивая очередной узел на петлях многострадальной палатки. — Она же, в отличие от моего Монморанси, не лает и не прыгает как заведённая…
— Если честно, я её как-то побаиваюсь, — доверчиво сказала Марина, перекусывая нитку. — Уж очень большая. Кто знает, что в такую башку может прийти? Кстати, какой хоть она породы?
— Никакой, — уверенно сказал Соболь и поставил на костёр подогреваться старый закопчённый чайник. — Дворняга. Помесь то ли черныша, то ли ньюфа с не пойми кем. Сандра её на улице подобрала… Кто будет ещё чаю?
— Я буду кофе, — сказала Марина. — А почему у неё уши обрезаны?
— Ну, может, её щенком продали как кавказца… — предположил Барон. — А бояться её не надо, Мариша. По-моему, она, несмотря на размеры, сама перед кем угодно на брюхо готова упасть. Даже перед моим Монморанси…
— Ну, твой Монморанси — орёл! — засмеялся Соболь. — Я сунулся за кофе и сахаром, так он чуть меня не загрыз. Спасибо, Кирилл перехватил.
— Охраняет имущество, — с довольным видом согласился Барон. — Вздорный пёс, но совсем не дурак. Я ему уже съездил по ушам, так что должен усвоить — на членов группы кидаться запрещено!
— Тину и меня он, кстати, почему-то признал с самого начала, — заметила Марина. — А вот на Виталика и Аллу крысится по полной программе.
— Зато Хильда у нас добрая девочка… Ч-чёрт!
— Барон?! — Марина от неожиданности воткнула в палец иголку.
— Да чёртова собачатина под шумок сожрала-таки полбуханки! И — гляди, отползла в тень, думает, не видно её!
— Брунгильда, как тебе не стыдно! — погрозив пальцем, строго сказала Марина.
Псина виновато застучала по земле пушистым хвостом.
— «Ну о-очень хотелось…» — со смешком перевёл с собачьего Соболь.
— Что, Сандра её не кормит, что ли?
— Да нет, она перед сном ей полную миску сухого корма насыпала, сам видел.
— Ну вот, — огорчилась Марина. — Значит, придётся теперь всю еду прятать… Твой Монморанси небось тоже ворует?
— Не ворует. Это ниже его достоинства. Правда, у Хильды из миски он на моих глазах пару кусков утащил. Может, дурное влияние, а может, пытается её строить…
— Да он же ей, если дойдёт до дела, — на один зуб!
— Главное не размеры, а сила характера! — заметил не слишком высокий ростом Соболь. — Кстати, Марина! Виталик здесь, Кирилл в машине, а где девочки? Я даже не видел, где они поставили палатку…
— Довольно далеко отсюда, ниже по течению, — заметил Барон. — Там в реке заводь, не иначе, надумали купаться нагишом…
— А это не опасно? — тут же насторожилась Марина. И посмотрела на Барона, как в кино смотрят на врача, готового произнести диагноз.
— Да ладно тебе, река мелкая, утонуть в ней проблематично. Да и плавать обе умеют…
