Так, ну это уже совсем беспредел. Ни копейки они от меня не получат, надо менять детективное агентство. Я быстро оделся, сунул в карман телефон и «Молескин», открыл окно и выпрыгнул на улицу. Тело действовало инстинктивно, я даже не успел задуматься. На первом этаже у нас в доме недавно расположился магазин, и прямо у меня под окнами теперь был мощный козырек. С третьего этажа я спрыгнул на него, с козырька соскочил на асфальт и быстрым шагом направился прочь. Я снова набрал номер «Марса-8», но ответа не последовало. Похоже, перебои с электричеством привели и к проблемам с сотовой связью. Народу на улицах оказалось немного, видимо, все люди уже разошлись по домам и ждали лунных новостей.
– Куда идти, куда же идти, – ничего кроме милиции мне в голову не приходило, но вряд ли стражи порядка обеспечили бы мне охрану. В лучшем случае они сейчас снимут показания и отправят восвояси – с такой паникой на улицах у них дел невпроворот. Тут я увидел того, кого меньше всего ожидал сейчас увидеть рядом со своим домом. Навстречу мне шел Лазаревский – неторопливой вальяжной походкой, одетый в широкие синие джинсы и расшитую тончайшим орнаментом рубашку.
– Майкл! – он улыбнулся во весь рот. – Я так понимаю, у тебя опять есть ко мне вопросы?
– Пожалуй, теперь только один. Что вообще происходит? Откуда все это – гиганты под землей, «второе метро»…
– Ты действительно хочешь разобраться? – доктор сощурился. – Учти, возврата назад не будет.
– Почему?
– Я уже рассказал тебе, почему. И всего лишь чуть-чуть развернул фонарик на твоей каске в сторону. Как думаешь, что будет, если он повернется сильнее?
– Но разве этот мир…
– Нет, не постоянный, – он опять улыбнулся. – Представь себе настольный хоккей – была у тебя в детстве такая игрушка? Фигурки игроков там движутся по прямым проволочным стержням. Только вперед или назад, и ни шага в сторону. Современный мир именно таков. С детства человеку вбивают в голову набор шаблонов, так что он может двигаться только по своей линии. А чтобы сойти с нее, надо разрушить эти шаблоны и взглянуть на картину в целом – тогда восприятие мира изменится. Но сделать это не так-то просто, придется трудиться в поте лица. Будет больно, и обратной дороги уже не останется. Снова на старый стержень не встанешь, ведь ты сам его разрушишь. Поэтому я и спрашиваю тебя – ты готов?
Я подумал о том, что держало меня здесь и сейчас. Даже с учетом тех денег, что свалились на голову, – практически ничего! Ну, объездил бы я еще с десяток стран, накупил дорогой одежды и техники. Посмотрел море фильмов, что-то прочитал… При этом постоянно бы подпрыгивал от всяких лунных новостей, вообще не представляя, что случится завтра, а еще существует киллер, и толку от детективов пока никакого.
– Хорошо.
Лазаревский ласково посмотрел сверху вниз и нанес мне сокрушительный удар в челюсть.
11
Очнулся я в небольшой, площадью квадратов двенадцать-пятнадцать, комнатке. Жесткая кровать была привинчена к полу, из мебели еще имелись письменный стол и стул. Я проверил – сдвинуть их с места также не представлялось возможным. В углу располагались унитаз, зеркало и небольшая раковина. Окна отсутствовали, под потолком горела тусклая лампочка – хм, электричество, похоже, уже включили. В торце прямоугольного помещения находилась массивная стальная дверь с небольшим клепаным окошком внизу – размер этого проема не превышал тридцать на десять сантиметров. Стены комнаты были выкрашены матовой бежевой краской, пол и потолок имели такой же оттенок.
Я лег на пол, заглянул в щель под дверью и сумел рассмотреть зеленоватый коридор – такие обычно бывают в старых госучреждениях. Подойдя к зеркалу, я осмотрел себя. След от удара на подбородке проступал отчетливо – хорошо товарищ психотерапевт приложил, профессионально. Одежду мне не поменяли, а вот мобильный телефон исчез. Стоп, а где «Молескин»? Хлопнув ладонью по карману, я его обнаружил. Опять какой-то логический разрыв, весь сыр-бор поднялся из-за записной книжки, а она при мне. Подойдя к столу, я увидел на нем стопку чистой бумаги и ручку. Попытки найти что-либо еще оказались бесполезными. Стены моей тюрьмы были железобетонными, и после получаса исследований я понял, что тонких мест здесь нет.
Делать нечего, я снова лег на кровать и начал наконец читать записную книжку.
21 июня 1971 года.
Спускаясь вниз, в этот мини-город, построенный на глубине двухсот метров под землей, я испытывал трепет. Кажется, все то, чем я занимался ранее, было лишь подготовкой к этому важнейшему свершению. Школа, университет, голодные годы и даже Великая Отечественная Вой на – это лишь отпечатки в моей памяти, ступеньки к Великому Делу. Пока мы сегодня ехали шестьдесят километров от столицы в новом подземном метро (пересадка с любой старой центральной станции, вот ведь!), пока деловито стучали колеса аккумуляторного состава (надеюсь, уже скоро и обычные ветки оснастят этим чудом техники), я все время представлял, каким будет Центр. И вот я внутри – он даже красивее и величественнее, чем ожидалось. Облицовка белым мрамором. Скоростные лифты, удобные (двенадцатиметровые!) жилые комнаты. Ежедневная смена белья, полностью автономное снабжение продуктами питания, своя оранжерея и миниферма, а также – огромный запас вещей и консервов на складе. И прекрасный коллектив. Слава Партии, что доверила мне такую честь!
Ух ты, в этот самый Центр можно попасть по «второму метро», куда я проник с «Полянки»? Аккумуляторные поезда, опять же…
9 августа 1971 года.
Я понимаю, что этот дневник скорее всего изымут по окончании эксперимента, но так, записывая каждый день свои мысли, мне становится спокойнее. Надо пояснить, чем, собственно, мы тут занимаемся. Двадцать три года назад Хендрик Казимир описал некий эффект, заключающийся во взаимном притяжении проводящих незаряженных тел под действием квантовых флуктуаций в вакууме. Речь, конечно, идет о двух параллельных незаряженных зеркальных поверхностях, размещенных на близком расстоянии. Причиной данного явления служат энергетические колебания физического вакуума из-за постоянного рождения и исчезновения в нем новых и мнимых частиц.
Вместе с профессором Кантимировым мы хотим практически проверить этот эффект на возможность искривления пространства-времени и последующей организации движения со сверхсветовой скоростью. Действительно, если создать метрику, в которой пространство везде плоско, кроме стенок пузыря, то он и будет двигаться быстрее света. При этом пока теоретически предположено, что линия центра пузыря останется времениподобной – то есть пилот, находящийся внутри такого пузыря, сможет двигаться со сверхсветовой скоростью без потери им основных материальных характеристик.
Главной проблемой на сегодня остается выработка вакуума Казимира в промышленных масштабах, для чего мы и начинаем тестирование нового ускорителя частиц «Ленин-8», расположенного в Центре. Я от всей души надеюсь, что наши усилия не пропадут даром и позволят будущим советским поколениям вплотную приблизиться к разгадкам тайн Вселенной. Хотя боюсь загадывать – большинство революционных идей возникает одновременно в разных уголках земного шара, так что, возможно, сейчас или вскоре над данной проблематикой будут работать и наши капиталистические соперники.
