— Да. Есть одно славное местечко. — Анечка потянулась. — Тебе понравится. Там так славно. Короче, это сюрприз.
И снова все замолкли, погрузившись в сумеречную заторможенность.
Ехали долго.
Молча.
Рита разглядывала незнакомые улицы, вывески, тусклые фигуры питерских прохожих. Город постепенно серел, становясь все более современным. Показалась сталинская застройка, потом шоссе, окруженное промышленными конструкциями. Трубы, бесконечные бетонные заборы. Рита подумала, что это уже другой город, но оказалось, что это все еще Питер. На этот раз они ехали куда-то на северо-запад. В сторону Финляндии.
Впереди неторопливо, даже демонстративно лениво дорогу пересекала черная кошка.
— Черт! — нарушила тишину Лера. — Эта дрянь испортит нам всю обедню!
Она выжала педаль до отказа. Стрелка спидометра уперлась в правый край. Анечка подняла голову от газеты.
— Зачем ты? Ты задавишь кошеньку! Пусть она пройдет… — жалостливо вздохнула она.
— Да, правда… — Мишенька прикоснулся в Лериной руке. — Она такая пушистая.
Кошка неумолимо приближалась.
— Дрянь! Черная кошка — это дрянь! Я ее убью! — зло сказала Лера и подалась вперед.
Рита резко привстала с сидения и молча дернула руль. Машина метнулась, но было уже поздно — кошка скрылась прямо под левой стороной капота.
— Никогда! — резко бросила Лера. — Не смей мешать мне!
Рита, оставив без внимания реплику Леры, оглянулась — в заднем стекле неторопливо продолжала свой путь черная кошка. Никогда не знаешь, как и отчего тебя проглючит, подумала Рита. И никогда не знаешь, как ты на это отреагируешь. В принципе, можно, конечно, не обратить на это никакого внимания, но… Иногда хочется отключить мозги и действовать по наитию. Главное, чтобы в поступках не было никакой логики. Тогда их нельзя просчитать.
— Блин! Мы просто обдолбились. — сказала Рита. — С ней ничего не произошло…
Анечка, Мишенька, Рита — вся компания уставилась в заднее стекло. Кошка вспрыгнула на тротуар и скрылась в груде бетонных плит.
Лера закурила.
— Черт! Черт! Черт! — с неожиданным темпераментом крикнула Рита.
— Да успокойся ты! Это галюцинация… — погладил ее Мишенька по плечу.
Рита спустилась на сидение и наткнулась взглядом на неприязненные колкие зрачки Леры в зеркале заднего обзора.
ЖАДНОСТЬ ФРАЕРА СГУБИЛА
БМВ несся сквозь тихую белую пургу. Начало подмораживать, но шипованные колеса вели себя уверенно. Лохи и чайники попрятались, предпочитая поберечь машины, и улицы были почти пусты. Только угловатые трамваи, светясь китайскими фонариками, пробирались сквозь снежную кутерьму.
Собакоголовая статуя покоилась на заднем сидении.
Лохматый оглянулся, чтобы еще раз оценить, за что же он хапанул такой кусок лавэ. Пакет приоткрылся и бронзовая морда выглянула наружу.
БМВ притормозил у светофора. Красный свет мазнул Нубиса как будто с его морды потекла кровь.
Лохматый тряханул головой, наваждение пропало.
— Чего ты? — спросил Альбинос.
— Да… — но тот неопределенно махнул рукой. — Глючит… Хотя знаете. Как только я эту дрять принес домой, мой кот куда-то свинтил…
Альбинос ухмыльнулся и мрачно пошутил:
— Это не простая статуя. Это проводник… Он провожает людей на тот свет…
Лохматый побледнел и опять беспокойно оглянулся.
— Хорошо, что ты мне его продал, — удовлетворенно добавил новый хозяин стутуэтки.
Лохматый потрогал бабки во внутреннем кармане и успокоил себя:
— Измена. Наверно, надо двинуться…
— Точно измена!
Лохматого несколько насторожило, что БМВ повернул на площадь Труда. С этим местом у него связывались самые неприятные воспоминания. Тут его как-то чуть не сгребли в метовку. Тут он лишился зубов и лучшей своей куртки. Причем по-дурацки. Абсолютно нормальный, абсолютно трезвый. Чистый, как стекло. Зубы он потерял, потому что однажды его толкнула в зад неизвестно откуда вырулившая машина, и Лохматый долбанулся со всего маху мордой о трамвайные рельсы. А куртку он просто потерял, но при загадосных обстоятельствах. Сколько Лохматый ни размышлял, он так и не мог понять, как это произошло. Спустился с моста на площадь он в куртке, на трамвайной остановке у Малой Голландии он остановился покурить и полюбоваться течением воды. Но, увидев попутный трамвай, «единицу» идущую до Репина, он вскочил в него и только тогда обнаружил, что куртки на нем нет. Куда она делась?
Впрочем, и Апраксин двор Лохматого напрягал не меньше. Поэтому когда альбинос сказал про Апраксин, Лохматый опять призадумался.
— А что, Апраксин-то? Чего там особенного? — Спросил он осторожно.
— У ребят свежая партия. Ты можешь взять по низкой цене на все эти бабки. Я подумал, чего ты попрешься куда-то… Но если хочешь… — альбинос развел руками и остановился на пустынной набережной.
— А… — сказал Лохматый. — Да нет. Поезжайте.
В конце концов, все равно, у кого брать. Лишь бы было что. А насчет страхов… Двинуться, и все пройдет.
Почти у самого Апраксина Лохматый, сделав во времени небольшую петлю, снова спросил:
— А что Апраксин-то?
— Да ты утомил! Я же сказал только что! — процедил альбинос и остановился у подъезда в темном закутке между двумя домами и протянул руку. — Давай баблы. Я сейчас вынесу.
Лохматый усмехнулся и покрутил головой:
— Э-э-э-э! Нет! Я сам пойду.
— Как угодно! — усмехнулся бесветный хозяин БМВ и вышел из машины.
Лохматый, ежась от холода, выбрался тоже и побрел следом в темный подъезд. На лестнице он приотстал, но не очень, чтобы видеть, куда идет альбинос.
Тот шагнул в кабину старого лифта и, дождавшись Лохматого, нажал кнопку. Лифт с грохотом поднял их на третий этаж.
Альбинос позвонил в квартиру напротив лифта.
Дверь открыл маленький мулат. Он с удивлением стрельнул глазами, поморщился и отступил внутрь. Альбинос с Лохматым вошли в огромную темную прихожую. Старинное зеркало отражало кусок комнаты, из которой доносилась громкая кислая музыка.
— Сколько? — коротко спросил мулат.
— Почем?
Мулат на пальцах выбросил сумму.
Лохматый кивнул и достал бабки. Он отщипнул от пачки половину и, протянув мулату, прохрипел:
— На все…
Мулат шевельнул бровью и взял купюры. Махнул рукой и молча проследовал в комнату, Альбинос вздохнул и направился за хозяином.
— Ты здесь постой, — бросил Лохматому мулат.
