Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Эвакуацию осуществляли очень тщательно. Карлевитц запретил брать с собой даже оружие, если его трубка хрустела более обычного. Все — затопить. Но затопить правильно, организованно. Это не уничтожение, а консервация. Через несколько лет мы сюда вернемся. Архив в герметичных ящиках в отсеках — ему ничего не угрожает. Золото не корродирует. Главное — затопить так, чтобы потом можно было найти нам и невозможно — кому-то еще. Мы живы, а значит, мы все еще боевая единица империи.
По пояс в ледяной воде Ройтер с главным механиком последний раз проходились по отсекам. Все клапана на «откр». Аккумуляторы уже начали выделять хлор. Восстановить их будет труднее всего. Подлодка U-2413, чудо немецкой инженерной мысли, погружалась с дифферентом на корму в серо-зеленую глубину. То, что не смогли сделать бомбы и мины англичан и американцев, делали они сами, собственными руками. Долгие годы войны эта стальная машина была их главным оружием. От того, как хорошо они умели ей управлять зависела жизнь и победа. Теперь они безоружны. Но, как говорил мастер Накамура, «Самурай без меча — подобен самураю с мечом…» Только без меча…
Подводники добрались до неприветливой каменистой суши со скудной растительностью. Разожгли костры. Ройтер, выйдя на галечный берег, в последний раз кинул взгляд назад. Там в полутора кабельтовых поднимался нос их субмарины. Вода бурлила вокруг. Нос, похожий на морду кашалота, покачивался в такт прибою. Скоро он совсем скрылся в пенных бурунах накатывающих волн. Ройтер кое-как доковылял до одного из костров отжаться и переодеться в сухое, все, что еще не «хрустит» или хотя бы «хрустит» немного. После назначения караула он провалился в полубредовый сон с непонятными сновидениями, не оставляющими никакой памяти о себе после пробуждения. Утро принесло новые проблемы. Он не смог подняться на ноги. Левая нога не просто не слушалась, при попытке ее согнуть тело прошивала нестерпимая боль. Она была такой силы, что выворачивала внутренности. Вот, оказывается, почему в пыточных камерах заблеваны полы… Смена положения, попытки перевернуться ничего не давали. Боль отдавалась в паху, била в поясницу, выкручивала конечность из сустава. Что еще за херь такая! Она немного отступала, лишь когда он сгибал ногу в колене.
— Хреново дело… Нервы воспалены, — почесал затылок Карлевитц после осмотра. — Помните, вы работали с системой? Вы еще жаловались, что болит нога?
— Да… Было дело, но это как-то быстро прошло… Да и потом Майер вроде больше за голову беспокоился, а не за ноги.
— Ну правильно, меридиан-то один… — вздохнул Карлевитц.
— Че? Какой еще мередиан?
— В акупунктуре есть такое понятие. Через все проходят энергии. Вы тогда громили эскадру Бэрда этой самой как раз энергией. Вот результат — можно сказать, «заземление» было плохое. Вчера вы провели много времени по пояс в ледяной воде, это сыграло роль своего рода «спускового крючка».
— И что теперь?
— Нужны лекарства, которых у меня нет. Рекомендации: тепло, покой, минимум волнений… ну как раз самое то, в чем мы сейчас по уши.
— Тем не менее лагерь здесь разбивать нельзя, надо идти в глубь материка. Здесь мы можем оставить только наблюдательный пост с рацией.
* * *
Начальник отдела «Ф» генерал Судоплатов привел в московский ресторан «Арагви» довольно необычного гостя. Гость генерала был явно иностранцем. Он плохо говорил по-русски, а потому беседу вели на французском, который, впрочем, тоже не являлся для иностранца родным. Говорить по-немецки в людном месте, где полно военных, означало привлекать ненужное внимание. Немецкий на долгие годы стал языком войны, языком врага. Звучащая немецкая речь заставляла сжиматься, настораживаться, проверять, в порядке ли оружие… К тому же многие из военных, партийных и хозяйственных функционеров, которых в это время в «Арагви» большинство, немецкий, как правило, хорошо знают. Совершенно не нужно было, чтобы до них доносились обрывки фраз. Генерал с гостем заказали бутылку «Киндзмараули», два шашлыка по-карски, гурийскую капусту, фрукты. Гость вел себя сдержанно, но с достоинством. Если бы не конвой в виде двух лейтенантов госбезопасности, которые, попивая минеральную воду и сок, всеми силами изображали беззаботность праздных гуляк, никто, даже очень подготовленный наблюдатель, не мог предположить, что иностранец — арестованный. Вернее, пленный. Им был Густав Кольбе, крупнейший специалист по расовым вопросам, имевший в свое время почетный чин группенфюрера СС.
— Я вас специально вызвал с дачи, чтобы вы могли немного развеяться, — говорил Судоплатов. — Хочу предложить вам немного поработать.
— Поработать?
— По специальности. Нам нужна ваша консультация расолога.
— Очень интересно, — усмехнулся Кольбе. — Большевики же отрицают расу. Для большевика главное — класс.
— Простое, герр Кольбе, я не думаю, что здесь место и время для теоретических споров. Большевики — не догматики. Нам, представителям рабочих партий, — он сделал ударение на «рабочих партий», как будто он тут был не один большевик, — время от времени следует ниспровергать существующие авторитеты, не так ли? Тем более что вопрос у нас к вам сугубо практический.
Кольбе дал понять, что внимательно слушает.
— Вы, насколько я знаю, специализировались на кавказских расовых типах в свое время?
— Да, это так. Я дважды посещал Кавказ. Один раз еще в 28-м году с этнографической экспедицией, другой… ну, другой вы знаете.
— Скажите, насколько точно вы можете определить по фотографии относится ли тот или иной человек к кавказским типам, а какой внешне похож, но не относится. Ну, там… индус, или араб, или еврей. — Слово «еврей» генерал подчеркнул особо.
— Все зависит от качества фотографии. Желательно, чтобы это были единообразные снимки, например полицейские досье. Там есть метрические данные, и их можно сопоставить. Все зависит от того, какая задача стоит. Вы хотите определить по фотографии, к какому кавказскому типу относится тот или иной человек? Это довольно затруднительно — нужны данные краниометрии. Причем точные данные. На Кавказе, знаете ли, все очень необычно. Там есть такие реликты, обладающие сходными чертами, например, в рамках одного аула, и все.
— Ну а если задача определить, относится ли изображенный человек к кавказскому типу или нет?
— Это я могу сделать со 100 %-ной достоверностью, — уверенно произнес Кольбе.
— Посмотрите, пожалуйста, внимательно, кто на этих фотографиях не кавказец.
Кольбе взял пачку фотокарточек… Было впечатление, что он испытывает удовольствие, разглядывая снимки, как будто смакует хорошее вино. Но это можно было понять — впервые за последние четыре года он занимался любимым делом, а для ученого, все-таки Кольбе был ученым, а не партийным функционером, это многое значит. Он тратил на каждое фото не меньше полминуты и тут же раскладывал их в несколько стопок на столе.
— Мингрел, кахетинец, терский казак, этот нет, этот приезжий, понтийский грек, немец, кстати, — он повернул фото лицом в сторону генерала, чтобы тому было видно.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
