Подвеску с женщиной Петкин прицепил к тросу первой. Вместо того чтобы спуститься в амфибию, спасаемая неожиданно вцепилась мертвой хваткой в антенну.
Капитан, задрав голову, наблюдал за событиями на крыше.
Подчиненный, оживленно жестикулируя, что-то горячо доказывал женщине. Она отрицательно качала головой из стороны в сторону, как китайский фарфоровый болванчик. У родителей Алешкина такой стоял в шкафу среди расписанной золотом посуды, доставаемой исключительно по семейным торжествам. Последний раз сервиз извлекали, когда он получил лейтенантские погоны. Тогда они собрались всей семьей.
Когда это было? Несколько лет назад, а кажется, прошла целая жизнь.
Капитан прогнал посторонние мысли о прошлом и снова уставился на крышу. Солдат перестал размахивать руками и с досадой стукнул кулаком по раскрытой ладони. Потом отстегнул женщину от троса и закрепил карабин на одном из мальчишек, том, что помладше. Только когда дети оказались на борту, женщину удалось отцепить от антенны. По тросу она спускалась в паре с солдатом. Петкин перебирал руками по стальной жиле, провисшей под тяжестью двух взрослых людей, и периодически подпихивал женщину коленом в… поясницу.
Приняв на борт трех новых пассажиров, «Арго» еще больше осела в воду. Запас грузоподъемности и плавучести был практически исчерпан. Пора было возвращаться. Выгрузить спасенных в лагере — и снова в затопленный город, за новой партией.
Механик медленно дал задний ход. Амфибия осторожно разворачивалась, ложась на прежний курс. На миг машина оказалась поперек улицы, а заодно и бурного течения. Волна с шумом ударила в борт. Открытое всем стихиям десантное отделение окатило водой.
— А-а-а! Ты мне за все ответишь! — Видимо, холодный душ не остудил горячую голову, потому что крепыш, расталкивая людей, метнулся к командиру амфибии. — Мы все утонем!
Алешкин, осторожно пробираясь среди эвакуированных, медленно двинулся навстречу скандалисту. Паника могла привести к непредсказуемым последствиям. Еще двое-трое поддадутся истерике — и плохо дело. Обстановку надо взять под контроль. Быстро и жестко.
Крепыш оттолкнул женщину, мешавшую ему двигаться вперед. Поднял ногу, чтобы перебраться через откидную скамейку, и замер. Перед ним стоял командир спасателей, к которому он так рвался.
Под капюшоном камуфлированной плащ-накидки белело сердитое лицо. Офицер смотрел равнодушно и молча, словно перед ним стоял не человек, а надоедливое насекомое.
— Э-э-э, — только и смог выдавить из себя буян. Качать права сразу расхотелось. Боевой пыл улетучился.
Не проронив ни слова, Алешкин одной рукой крепко ухватил мужика за пояс, а другой за отворот куртки. Рывок, и коротко стриженный дебошир полетел за борт. Траектория полета была короткой. Мутная вода плескалась почти у самой, кромки борта. На месте приводнения торчала голова в обрамлении воротника жилета. Спасательный жилет хорошо держал на воде. Скандалист быстро, по-собачьи, доплыл до ближайшего столба разрушенной беседки. Похоже, в деле спасения своей шкуры ему не было равных. Он интуитивно выбрал самую близкую и безопасную точку. Стена дома прикрывала это место от течения. Можно было держаться за декоративные выступы кирпичной кладки столба и, если хватит сноровки, забраться на крышу.
Плыть за амфибией жертва наведения порядка не пыталась. В отличие от кота яркой желто-черной окраски мужчина не был бойцом. В поединке один на один котяра дал бы ему сто очков вперед. Но у каждого в запасе есть свое оружие, намного опаснее клыков и когтей.
— Балласт за борт! — вполголоса одобрительно заметил радист. — Правильно!
— Передай на ближайшую амфибию координаты дома. — Алешкин махнул рукой в сторону здания, где пускал пузыри скандалист. Тот крепко обхватил столб обеими руками и, похоже, отпускать не собирался. — Пусть в первую очередь выловят этого водяного. Пока воды не нахлебался.
— Есть передать координаты! — Радист протиснулся в люк кабины, где находилась бортовая радиостанция.
…Алешкина арестовали прямо в лагере беженцев. За ними пришли, когда он вместе с солдатами пытался наскоро перекусить сухим пайком.
Саморазогревающиеся консервы мгновенно остывали под дождем, становясь водянистой бурдой. Твердокаменные галеты, много лет пролежавшие на складе «неприкосновенного запаса», на глазах превращались в бесформенное месиво, норовившее проползти между пальцев. Нормальный армейский обед под дождем. Бывало и хуже.
Вопреки всем правилам арест проводили местные полицейские, а не представители армейского ведомства. Паникера, которого Алешкин выкинул за борт, вытащили из воды спасатели с амфибии, на которую радист передал координаты «лишнего» пассажира. Истерик оказался главой миссии Содружества на планете. Официальный представитель Объединенного правительства клацал зубами от холода и злости. Он жаждал крови обидчика. Окончания спасательных работ ждать не стали, хотя сейчас каждый человек был на счету.
Командир базы, непосредственный начальник Алешкина, ничего не смог поделать. В Своде законов было написано черным по белому: «Преступление против официального лица Содружества подлежит наказанию с предельной строгостью». А тут, как назло, под руку подвернулся глава миссии. В его обязанности как раз входил надзор за беспрекословным исполнением правил и законов. Все складывалось против капитана. Преступление налицо. Свидетелей хоть отбавляй. Никто не захотел вникнуть в суть дела. Разобраться.
Так Алешкин в одночасье стал преступником, попавшим под статью «за особо тяжкие преступления»…
Глава 2
Семья Алешкиных давно обосновалась на Мронии, планете аграрного типа, если судить по классификации Каталога заселенных миров Содружества. За год на ней успевали собрать до шести урожаев. Среднегодовая температура колебалась в пределах 23–26 градусов по Цельсию и идеально подходила под выращивание сельскохозяйственных культур.
И хотя недра не баловали людей полезными ископаемыми, никто не жаловался на жизнь.
Предпочтение отдавали пачуа розовой. Свое название растение получило за цвет. Ярко-розовый стебель, розовые листья; сок, выступающий на линии среза, тоже был розовый. С высоты птичьего полета аккуратные розовые квадраты делянок прорезались темными просеками, которые оставляли за собой уборочные комбайны. Затем заполненные под завязку короба с растениями приземистые вездеходы доставят на пункты сбора и переработки сырья. Но это уже сфера, полностью относящаяся к прерогативе правительства планеты. На монополию власти никто не роптал. Все равно основной доход от торговли шел на общие нужды колонии. Исключение составляли строго фиксированные выплаты фермерам — владельцам плантаций, прямо пропорциональные собранным центнерам. Пока стрелка благополучия всех занятых в аграрном секторе планеты неизменно показывала «хорошо» и «очень хорошо». Разницу можно было почувствовать, проверив банковский счет или сравнив котировки продажи сырья на внешних рынках.
Растению идеально подходил местный климат. Его можно было собирать на разных стадиях созревания. Молодые побеги использовали в парфюмерии для производства кремов, омолаживающих кожу. Быстрая ликвидация сеточки морщин вокруг глаз высоко ценилась женщинами бальзаковского возраста. Подросшую пачуа розовую на корню скупали фармацевтические компании, специализировавшиеся на лекарствах от бесплодия и таблетках, снижающих последствия радиационного облучения. Семена взрослых растений были незаменимы в кондитерском деле. Пирожные «Императорские» и одноименные конфеты были обязаны своим неповторимым вкусом невзрачным зернышкам из плодов растения. Синтезировать необходимый компонент для сладкой промышленности было дороже, чем закупать созревшие семена.
