Как и все назгулы, Уилл неважно видел при свете дня. Минут пять он, подбадриваемый зрителями (а на поляне в лесу собралась почти половина сотрудников Станции), безуспешно рыскал в траве – и наконец наткнулся на шлем. Мигом надвинув его на мглистое облачко над плечами, назгул поднялся, опираясь на длинный меч, и рванулся к лошади. А тем временем Пекарь, ловко орудуя длинной палкой, успешно отбивал наскоки двух огромных троллей, беспорядочно размахивающих дубинами так, что ветер свистел. Пекарю было явно скучно, он откровенно зевал, вызывая этим восторг и аплодисменты, и, стоя на месте, одним движением отводил в сторону могучие удары.
– Ну, так и я бы смог, – завистливо прошептал Робин, следя блестящими от возбуждения глазами за боем. Его смуглое, как у индейца, лицо дышало подлинным упоением от необычного зрелища. Саманта невольно поймала себя на том, что любуется этим четким медальным профилем с высоким покатым лбом, тонким, чуть горбинкой носом и полуоткрытыми сочными губами. Длинные прямые волосы спускались Робину на плечи и делали его чем-то похожим на юных средневековых рыцарей, которыми она восхищалась в детстве, перелистывая старинные фолианты.
Почувствовав на себе чей-то взгляд, Саманта чуть повернула голову в сторону и увидела, что Элдис, сидящий невдалеке на высоком пне, не сводит с них насмешливых и неприязненных глаз. Несмотря на прохладный осенний день, он, как всегда, был одет в легкий супермодный наряд. На сей раз его худая нескладная фигура была затянута в трико из серебристого с черными разводами шелка, а на плечах молочным светом сияла гэла – короткая накидка в форме спиральной галактики. Гэла, сотканная из дорогих нитей паутины венерианских крапчатых жуков, обладала способностью собирать рассеянную энергию солнечных лучей, отдавая ее при понижении температуры в виде тепла – так что Элдис мог позволить себе демонстрировать свой супернаряд и при десятиградусной температуре. И все же смотреть на него сейчас, под низкими серыми облаками и при порывистом ветре, было как-то неуютно.
Робин по-своему истолковал обмен взглядами между своими товарищами. Ревниво встряхнув темной гривой волос, он вышел вперед, засучивая рукава грубой кожаной куртки.
– Эй, Пекарь, дайте и другим размяться! Я уже закоченел, глядя, как вы развлекаетесь…
Кто-то из зрителей обидно засмеялся. Биохимик, повернув к мальчику добродушное красное лицо, покрытое крупными каплями пота, неожиданно прыгнул вперед на добрых три метра, ускользая от размашистых ударов троллей.
– Ну что ж, малыш, разомнись, а мы посмотрим!
Робин и мигнуть не успел, как у него в руках очутилась тяжелая дубовая палка, любовно отполированная руками Пекаря. И сразу же он очутился среди двух огней – вконец разъяренные тролли шли на него плечом к плечу, занося дубины для сокрушительного удара, а сбоку скалой надвигался Черный Всадник, успевший оседлать своего звероподобного коня. Мальчик расставил ноги пошире для устойчивости, легко перебросил палку из руки в руку… и с ужасом почувствовал, что не знает, как встретить противников. То, что казалось минуту назад простым в исполнении Пекаря, – прыжок в сторону от разящего клинка, удар одним концом палки в живот первого тролля, а другим по голове второго, – казалось сейчас совершенно невозможным…
Робину показалось, что его ноги приросли к земле, в горле же стало горько и сухо. С трудом он заставил себя сделать два шага вперед, чтобы встретить троллей, пока сзади не напал Уилл. Откуда-то слева на него со скоростью курьерского поезда понеслась огромная сучковатая дубина, грозя размозжить голову. Быстрым движением кисти Робин встретил дубину концом своей палки, стараясь отвести удар вверх – и еле устоял на ногах. Ему почудилось, что он голыми руками пытается остановить мчащийся грузовик, но все же мощная палица просвистела у него над самой головой. Острая радость пронзила мальчика – ага, все-таки могу! – и только чей-то отчаянный визг за спиной помог ему вспомнить о втором тролле. Стремительно повернувшись, он едва успел развернуть палку так, чтобы хоть немного самортизировать удар палицы. Дубовое древко сухо треснуло, но выдержало, а сам Робин полетел на землю и несколько раз перевернулся через голову. Придя в себя, он с трудом разлепил забитые пылью глаза и увидел прямо перед собой слоноподобные ноги рассвирепевшего тролля. С зычным криком тот размахнулся, чтобы прикончить дерзкого мальчишку.
У Робина оставался единственный шанс – подождать, пока палица нависнет над ним, а затем резко перекатиться в сторону. Он напрягся, ожидая, и вдруг почувствовал острейшую боль в правой руке – боль, от которой у него перехватило дыхание. Нет, похоже, увернуться не удастся! На мгновение он скосил глаза в сторону – несколько фигур из толпы неслись к нему со всех ног. Впереди был, кажется, Пекарь с развевающейся всклокоченной бородой. Нет, не успеют, не успеют…
Раздался сильный треск, чей-то громкий обиженный вопль – и грохот, как будто рядом упало высокое дерево. Робин приоткрыл глаза и с радостью увидел, что тролль катится по земле, получив от кого-то могучую затрещину. Неужели от Пекаря?
Внезапно догадавшись, он повернул голову направо и увидел нависающую над ним черную скалу, источавшую ледяной холод. Уилл?!
Черный Всадник тем временем вложил длинный меч в ножны и, что-то тихо бормоча, отъехал в сторону, чтобы дать возможность людям оказать Робину первую помощь. В этот момент среди низких октябрьских туч проглянуло солнце, все на миг засияло, и только мощная фигура назгула, казалось, еще больше подернулась сизой мглой.
Робина тем временем окружила галдящая, полная возмущения толпа. Пока Гилберт, высокий худой врач, накладывал ему повязку и делал уколы биовосстановителя, Пекарю крепко досталось. Он стоял, понурив буйно заросшую голову, и смущенно мял огромными ладонями грубый серый балахон с таким виноватым видом, что Саманте стало жаль наставника. Неожиданно гомон стих и в центр круга вошла изящная молодая женщина в строгом синем комбинезоне. Коротко стриженные волосы придавали ей несколько мальчишеский вид, но огромные серые глаза, глубоко посаженные под высоким, чуть выпуклым лбом, смотрели на биохимика сурово и осуждающе.
На минуту над поляной повисла тишина – начальница Станции мисс Нейла Эмингс пользовалась среди своих сотрудников непререкаемым авторитетом.
– Патрик, зайдите ко мне в Лабораторию через десять минут, – ровным, не терпящим возражений голосом сказала она Пекарю, не замечая растерянно смотрящего на нее снизу вверх Робина. – Из Центра получена срочная видеограмма – придется вечером собрать экстренное совещание… А с этим, – мисс Эмингс небрежно кивнула в сторону дезактивированных троллей, тупо застывших с дубинами в руках у старой сосны, – с этим мы разберемся чуть позже. Прошу всех сотрудников, занятых в вечерней смене, пройти на свои рабочие места. Сегодня предстоит сложная и ответственная работа. У меня все.
Инъекции биовосстановителя сделали свое дело, и минут через пять правая рука Робина перестала болеть, но настроение его от этого не улучшилось. Он по-прежнему сидел на траве, понурив голову, чтобы не встречаться взглядом с многочисленными зрителями, наблюдавшими его позорное поражение. Правильно говорит про него Саманта: «Робин Гуд согнул железный прут…»
