— Я не пойду, — Найд едва расслышал собственные слова.
— Чего?
— Чего он сказал?
— Я не пойду, — он надеялся, что голос теперь звучал тверже. На загорелых и чумазых лицах вокруг отразилось удивление, разочарование, презрение.
— Говорил же я, слабак приссыт!
— Да у него уже полные штаны!
— Что, кишка тонка? Ведьмы испужался?
— Я не испугался, — Найд чувствовал спиной шершавые штакетины чьего-то забора. Мальчишки обступили его кричащей, нетерпеливой, жаждущей ответа стеной. Не спрятаться, не убежать. Как раньше.
— Тогда чего ты ссышь?
— Я не… Я не пойду на болото, потому что я… потому что она… Она… — Найд пытался объяснить что-то, чего не умел выразить словами. Чувство настолько чистое и сильное, что, казалось, его грудь и голова вот-вот взорвутся изнутри.
Наверное, сегодня он смог бы описать это чувство как ненависть. Ненависть к магам и убежденность в том, что между ним и чародеями не может быть ничего общего. Никогда. Теперь, восемь лет спустя, убежденность начала колебаться. Ненависть осталась прежней. И поэтому Найд сидел в ежевичных кустах, стараясь не обращать внимания на мерзнущие в протекших сапогах ноги и крики из прошлого, звеневшие у него в ушах:
— Трус! Трус! Трус!
Он помнил, как унизительные обвинения сыпались на него со всех сторон вместе с тычками и оплеухами. Мальчик старался держать руки вдоль тела, хотя его кулаки сжались так крепко, что ногти впились в ладони. Старался поймать взглядом глаза над разинутыми ртами, скандирующими: «Трус! Трус!» Плевок обжег щеку, как огонь. Найд зажмурился от нестерпимого стыда. Но свист и лающие голоса никуда не исчезли:
— Гав-гав!
— Тяв-тяв!
— Гав-гав, воу-у-у!
Отобрал его у мальчишек Айден. Он был старше Найда, выше любого из обидчиков, и главное — он был сыном ленлорда. Айден за шиворот проволок жертву шпаны по единственной деревенской улице и втолкнул в родную калитку. Когда он повернулся лицом к отцову воспитаннику, в глазах его читалось что угодно, кроме сочувствия.
— Чего они на этот раз от тебя хотели?
Губы Найда шевелились, но изо рта не вылетало ни звука. Он тер рукавом щеку. Плевок горел на ней, как невидимое клеймо.
— Что, снова язык отнялся? Мне надоело тебя из передряг вытаскивать. Я тебе не брат и не нянька!
— Я тебя не просил, — Найд смог наконец выдавить из горла хриплые звуки, — вытаскивать.
Айден прищурился:
— А, теперь я понял! В следующий раз буду стоять и смотреть, как тебя метелят! Может, ты мало получил? Может, тебе еще добавить?
Найд молчал.
— Не-ет, ты будешь просто стоять, как баран, и пялиться своими большими голубыми глазами!
Мальчишка хлюпнул носом.
— Или еще и заревешь?
Найд утер нос рукавом. Может, у него и были большие голубые глаза, но не на мокром месте.
— Ты — позорище на наш дом! Ты сам-то это понимаешь?! Ни шиша ты не понимаешь! — Айден развернулся на пятках и нервно зашагал взад-вперед перед глядящим на него исподлобья мальчишкой. Наконец он снова остановился перед «позорищем», вздохнул и спросил уже спокойнее: — Чего эти придурки хотели-то?
— Чтобы я сходил к домику какой-то бабки. На болотах.
Мгновение Айден смотрел на отцова приемыша непонимающими глазами. Вдруг он хлопнул ладонями по ляжкам и рассмеялся тем смехом, который с самого начала так понравился Найду — легким, искренним, заразительным. Смехом, который говорил, что сына херра Харриса не надо бояться.
— И всего-то? Ну а ты что? Отказался?
Найд едва заметно кивнул. Причина бурного веселья была ему непонятна.
— Струхнул, что ли? — Айден рассматривал его, как только что пойманного любопытного зверька.
Мальчишка тряхнул головой.
— Тогда чего?
Объясняться по второму разу, теперь с Айденом, Найд не собирался.
— Ну молчи-молчи. Прикидывайся немым, когда тебе удобно. И глухим. Только помни, тот, кто позволяет поливать себя дерьмом, начинает вонять.
Айден повернулся к нему спиной и направился в сторону отцовского дома.
— Я не хочу никому причинить вреда, — голос Найда был тихим, как шелест листвы, но парень услышал его и резко обернулся. Подошел ближе. В глазах мелькнуло удивленное выражение.
— Что?! Да этому говнюку Дирку только полезно получить по носу, будет знать, как мелких задирать.
— Херр Харрис сказал, — Найд облизнул сухие губы, — что люди в Горлице мирные. Что мне не придется… не надо будет больше… никому…
Айден ожидал продолжения, нахмурившись и чуть склонив голову набок, но его не последовало. Он вздохнул и откинул светлые волосы со лба:
— Взрослые! Больше их слушай. Если Дирк полезет к тебе снова, дай ему как следует в репу, прежде чем он разинет свой поганый рот. Понял?
Найд молча глядел на Айдена. Его ладони горели. Похоже, на одной из них отметины от ногтей кровили, но он подавил желание проверить.
— Ничего ты не понял, — парень махнул рукой и пошел через пыльный двор.
— А ты там был? — Слова вылетели изо рта Найда, как птица из клетки, которую забыли запереть на ключ.
— Где? — На ярком солнце недоумение на лице Айдена казалось сотканным из света.
— Ну там… у домика ведьмы.
— А-а, нет, — ни стыда, ни угрызений совести. Только яркий свет.
— Что, струхнул? — повторил Найд слова старшего мальчика.
— Нет. Меня просто никогда туда не посылали.
Сын ленлорда пнул лежащий в пыли камешек и широко зашагал через двор.
— Бе-е-е!
Найд дернулся и едва подавил вопль: колючки вонзились в незащищенную шею. Коза снова заблеяла, в ее «бе-е» звучала неприкрытая издевка. Мерзкое животное запрыгнуло на низкую крышу и нагло жевало жухлую траву. Круглые янтарные глаза, казалось, уставились прямо на незваного гостя.
Стараясь не шуршать опавшими листьями, Найд отодвинулся подальше вглубь ежевичника, под прикрытие вывернутой с корнем исполинской ели. Он не хотел, чтобы его заметили. Не раньше, чем он будет готов.
После эпизода на мельнице прошло три длинных дня. Три дня, заполненных попытками избежать встреч с Камиллой и вопросов херра Харриса и Айдена вроде: «С тобой все в порядке, Найд?» или «Ты что, лягушачьей икры объелся?» Три дня, в течение которых на каждый аргумент за визит к домику Бабки находилось три контраргумента, а тяга найти ответ на свои вопросы только росла. Сегодняшние занятия с Сибелиусом стали последней каплей. По пути из Гнезда Найд вместо того, чтобы свернуть налево, к деревне, срезал направо через поля и углубился в лес.
