Мужчина вскинул брови:
— Простите?
— Сара, наверное, хотела сказать «экстремальное», — вставил Джон.
— А я что сказала?
— Маргинальное…
— Ошиблась, бывает.
— Понятно. — Мужчина растерянно кивнул. — Но я, похоже, не вовремя…
— Нет-нет, все в порядке! — Сара знала, что, если его сейчас отпустить, он никогда уже не вернется. Она толкнула ногой дверь и пригласила его войти. — Проходите, пожалуйста! Мы находимся на последнем этаже. Поднимайтесь! Я сейчас.
Незнакомец все еще сомневался. Он снова посмотрел на Джона, и тот широко улыбнулся ему в ответ:
— Да не обращайте вы внимания на мой вид. Поверьте, я не часто так выгляжу.
— Значит, верхний этаж?
Сара кивнула.
— Хорошо. — И мужчина вошел в подъезд.
Когда он скрылся, Сара спросила:
— Кармел Гренджер видела тебя?
— Вполне возможно.
— А я обещала нашему клиенту, что она ничего не узнает.
— Ну, извини, не всегда получается, как хочется.
Вздохнув, Сара вытерла грязь у него со щеки:
— При гангрене запах лучше. Езжай-ка домой и прими душ.
— А спинку потрешь? — игриво подмигнул Джон.
Темные глаза Сары вспыхнули.
— Ну конечно. Какая бы на моем месте отказалась?
— Никакая. Тебе повезло, что я вообще предложил.
— Да уж, счастье привалило!
Джон расплылся в улыбке и протянул ей фотоаппарат.
— Представляешь, даже не замочил, хотя снимки, может, и не лучшего качества. А вот мобильник мой накрылся.
— Ремонт за счет клиента, — ответила Сара и осторожно взяла у него фотоаппарат. — А там хоть есть то, что нам надо?
Джон вытянул из кармана мокрую пачку сигарет и с грустью посмотрел на нее.
— Господи, надеюсь, что есть.
— Я отнесу проявить. Ну, давай, увидимся.
Они еще постояли минутку, не в силах расстаться. Потом Сара пошла в офис, а он захлюпал дальше по тротуару домой.
На другой стороне улицы, в закусочной «Эдди Рокетс», человек, сидевший у окна, поставил на стол кофейную чашку. Он еле сдерживал ярость, глядя на Сару и Джона. Он видел, как она смеялась, заметил, как ее глаза сверкнули от удовольствия. Когда она стирала грязь со щеки Джона, во рту у него появился солоновато-горький привкус — он до крови прикусил собственную щеку.
Он помнил ее взгляд. Помнил ее прикосновение, прохладу ее кожи, короткий, отрывистый смешок, от которого однажды подпрыгнуло его сердце.
Сара…
Он следил за ней уже почти три недели, изучал ее привычки и распорядок рабочего дня, но всякий раз при виде нее возникало ощущение, словно через его тело пропускали электрический ток. Однажды он дошел за ней почти до самой двери дома ее матери. Он стоял за увядающими кустами гортензии в запущенном саду и смотрел оттуда, как она сняла пальто и легла на диван и ее длинные темные волосы рассыпались веером. Ему казалось, что в прохладном ночном воздухе он чувствует запах ее духов. Он еле сдерживался, чтобы не выбить дверь и, ворвавшись к ней, заключить ее в свои объятия, запустить пальцы в ее волосы, а затем, подняв в ладонях ее лицо, слиться с ней в долгом поцелуе. И увидеть, какой у нее будет взгляд, когда она узнает его.
Сара…
Нет! Он терпеливо ждал, когда наступит час расплаты, представляя его себе, как голодный представляет еду. Это видение не покидало его бессонными ночами, когда он лежал, прислушиваясь к ночным шумам. Оно поддерживало его, придавало ему силы. Он не позволит себе все испортить поспешными действиями.
Но это было совсем не легко. Ему не терпелось дать ей знать, что он здесь, рядом. Временами он почти ждал, что она вот-вот почувствует его присутствие, поднимет глаза и их взгляды встретятся. Он почти хотел, чтобы она увидела его, узнала.
И тем не менее он оставался в тени. Он отрастил бороду и стал носить кепку, надвинув ее на глаза. Он смаковал свои тайны, упивался властью, которую они давали ему.
Иногда, вот как сейчас, когда он увидел ее с Джоном, руки у него дрожали так сильно, что приходилось сцеплять пальцы, чтобы справиться с собой.
Сара…
Он смотрел, как Джон устало шагает по улице. Джон Квигли, ее первая любовь, мужчина, чье имя она шептала во сне. На скулах у него заходили желваки. Так бы и снес башку этому Джону! Хотелось измолотить его всего, вырвать ему глаза и раздавить их каблуком. Он видел, как Джон смотрел на Сару. Он любит ее. Что тут удивительного?
Удивительно то, что Сара так просто, по-сестрински относится к этому Джону.
Идиоты! Любят друг друга и сами того не понимают.
Он почти ничего не знал о том, как они познакомились: как он ни старался, Сара так ничего толком и не рассказала ему. Он только понял, что Джон обидел ее, и не потому что она так сказала, но по выражению ее лица, когда она впервые произнесла его имя.
Он удивился, увидев их вместе, хотя чему тут удивляться: Сара всегда была мазохисткой, без боли просто жить не могла.
— Вам принести еще кофе? — спросила обеспокоенно вертевшаяся вокруг официантка-китаяночка.
Он окинул ее взглядом. В неярком свете его молочно-белое бельмо сверкнуло, точно стеклянное.
— А я что, просил еще кофе?
Когда он говорил, его голос казался чужим и скрипучим. Сколько же времени прошло с тех пор, как он с кем-нибудь разговаривал?
— Нет…
— Значит, не хочу. Захочу, дорогуша, — позову тебя.
— Как скажете. — Она взглянула на его покрытые шрамами руки.
— Это все?
— Да.
— Будь умницей, красотка.
— Да-да, конечно.
Он отвернулся, возвращаясь к своему наблюдению, а официантка поспешно удалилась под защиту барной стойки.
7
— Итак, мистер…
— Сэм Джонс. Зовите меня Сэм.
— Сэм. — Сара села за стол и, указав на стул, пригласила: — Садитесь.
Она подождала, пока он устроится, а потом улыбнулась ему самой профессиональной из своих улыбок:
— Я вас слушаю.
— Что это с вашим партнером?
— Насколько я поняла, у него произошло столкновение с прудом.
Сэм спокойно кивнул, будто такое объяснение его вполне устроило, и продолжил:
— Я читал о вашем агентстве в газетах. В этом году вы уже раскрыли убийство.
— Да, — подтвердила Сара, переплетая пальцы.
