— На данный момент имеется свободный корабль класса «Протей»…
— Да это…
Леночка не слишком вежливо наступила Кате на ногу, призывая к молчанию, и заговорила сама:
— Легкий тактический штурмовик класса «Протей». Четырехместный. Модель разработана в 2307 году. Первоначально «Протей» планировалось применять в качестве малого патрульного корабля Флота на средних и дальних дистанциях, а также в качестве средства усиления. Было выпущено четыре тысячи «Протеев», но столкновение с Ассамблеей Амстад в 2314 году показало полное несоответствие «Протея» требованиям, предъявляемым к штурмовику такого класса. Слабое вооружение, слабая силовая защита, недостаточная мощность двигателей. Уцелевшие корабли в количестве 352 единицы были сняты с вооружения и поставлены на консервацию. Говоря иными словами, это железный гроб, Владимир.
Скрывать своего удивления Катя больше не могла, переводя вытаращенные глаза с подруги на директора и обратно. Видимо, тот тоже пребывал в состоянии шока.
— Я думаю, что ваше руководство, Владимир, это прекрасно понимает. Поэтому использование подобных кораблей возможно только с условием их дооснащения. Я бы хотела узнать, какую сумму вы намерены выделить для приведения «Протея» в приемлемое состояние?
Теперь благодушия на лице Адарича не было ни капли. Более того, на красавицу Градову он смотрел с явно выраженной неприязнью.
— Сто пятьдесят тысяч, — сухо выдавил он из себя.
— Четыреста, — в тон ему ответила Леночка. — И даже это по-божески. Доработка «Протея» включает в себя переделку ракетных бункеров под каюты экипажа, замену импеллеров на модель И7к-бис или выше…
— Да такие импеллеры разорвут эту лоханку на части! — взвился Адарич.
— …монтаж дополнительных шпангоутов, полную замену навигационного оборудования, размещение на борту мобильного медицинского комплекса «Гиппократ-МЗ». Это если не считать всякого рода мелочей. Да, в четыреста тысяч можно уложиться.
Адарич постучал по клавишам, некоторое время тупо смотрел на экран. Затем вздохнул:
— Триста пятьдесят. Это предел.
— Ну… хорошо. Значит, подытожим. Оплата по классу С7, два месяца и триста пятьдесят тысяч на доводку по усмотрению экипажа, на период доводки — сохранение 100 % жалованья. Ежегодный тридцатидневный отпуск. По мелочи — право дать название кораблю, право выбора дополнительных контрактов…
— Только при наличии вариантов, быстро вставил Адарич. Вероятно, он уже смирился со своим поражением в этом споре и теперь хотел отступить с честью. — Кроме того, и полиция, и Флот оставляют за собой право затыкать вами, гражданскими, все дыры. Так что на свободу выбора особо не рассчитывайте. Это вам не развлечение, девочки, это серьезная служба. Кстати, мужская служба.
«Начинается, тоскливо подумала Катя. Сейчас начнутся разговоры о политике компании…»
Словно в ответ на ее мысли, Адарич напыщенно продолжил:
— К тому же, при наборе персонала я обязан прислушиваться к мнению руководства Фонда, которое…
— Которое достаточно ясно изложено в указании 354-У, каковое должно было поступить к вам три дня назад. Согласно этому документу, в патруль принимаются все желающие, имеющие достаточную квалификацию.
— Да! — Адарич прямо-таки засиял. — Вот именно, дамы. Квалификация. Вы поймите, ни фонд, ни Федерация, ни, сами понимаете, армия не заинтересованы в том, чтобы выпустить в пространство искателей приключений, да еще и на вооруженных штурмовиках. Участие в программе — это еще и вопрос ответственности перед обществом, дамы.
Катя открыла было рот, но тут же натолкнулась на колючий взгляд Леночки.
— Согласна, — улыбнулась Градова. — Поговорим о квалификации. Капитан корабля, мастер-пилот Екатерина Шелест, двухлетний опыт боевых действий, медаль «За Ригель». Бортинженер корабля Снежана Соболева, техник 1-го класса, четыре года службы во Флоте, 6-я эскадра. Врач Елена Градова, диплом медицинского колледжа с отличием.
— А четвертый? — директор был разбит по всем статьям и готов был сдаться на милость победителя.
— Четвертый? — впервые за всю беседу растерялась Леночка. — Четвертого пока нет…
Адарич довольно улыбнулся и расправил плечи. Устроился в кресле поудобнее.
— Корабль четырехместный. В экипаже должно быть четверо. Я могу отложить подписание контракта, пока вы не найдете четвертого. Как вы понимаете, я не гарантирую, что к тому времени корабль еще будет свободен…
— Четвертый — Монк Дефо, десантник.
Уловив легкую нотку неуверенности в голосе девушки, Адарич простучал по клавишам, покачал головой:
— В базе данных Сибириады такого нет.
— Он прибыл недавно… частным рейсом. Еще не успел зарегистрироваться, пояснила Леночка и затем отчеканила:
— В соответствии с принятыми правилами к отлету экипаж будет готов.
— Я чувствую, что вы лжете, госпожа Градова. Так вот, если к моменту отлета вы не представите мне этого Монка Дефо, я аннулирую контракт. А заодно позабочусь о том, чтобы дорога в космос для вас была закрыта. Навсегда. И знаете что? Вы хотели контракт? Вы его получите!
Директор стукнул по клавише, и принтер мягко заурчал, выбрасывая плотные листы мелованной бумаги. Как носитель информации, бумага давно утратила свое значение, но в последние годы снова вошла в моду. Договор или контракт, оформленный на настоящей бумаге, считался неким шиком и одновременно знаком уважения.
— Ваши подписи, дамы, — Адарич подтолкнул к Леночке свежеотпечатанные листы.
Катя ожидала, что Лена вспылит… или же демонстративно подпишет бумаги. Но Градова спокойно изучила текст от первой до последней строчки и лишь затем старательно вывела внизу каждого листа свою витиеватую подпись. Сама Катя читать текст не стала… Она уже ничего не понимала и жаждала лишь одного — поскорее оказаться с подругой наедине и получить, наконец, объяснения. Пока что все происшедшее казалось ей плохо поставленным спектаклем для одного зрителя. Для нее.
— Я требую объяснений! — прошипела Катя, как только они покинули офис компании.
— Каких? — Леночка была сама невинность.
— Не придуривайся. Если ты мне сейчас скажешь, что разбираешься в боевых кораблях, выпущенных в начале века черт, даже я этого не знала! А импеллеры И7к-бис разработаны всего лишь год назад. Ленка, ты не морочь мне голову!
Девушка довольно усмехнулась:
— А здорово получилось, да? Кать, все просто. У меня инфоимплантат. Подарок папа на совершеннолетие.
Она откинула волосы за ухом — крошечный участок кожи чуть заметно светился зеленым. Катя восхищенно охнула информационный биоэлектронный чип, предоставляющий хозяину возможность мысленного контакта с единой сетью StarNet, стоил примерно столько, сколько спутник планетарной связи. А обучение работе с имплантатом занимало пять-шесть месяцев. Зато крошечная штуковина (уникальный в своем роде сплав земной электроники и биотехнологий амстад), вживленная в череп, давала хозяину не только возможность прямого получения информации из сети без посредства терминала, но и позволяла подключаться к управлению любым устройством, оборудованным системой сенсоконтакта. С учетом того, что у обычного сенсорного шлема неизбежна примерно полусекундная задержка на обработку полученного от мозга сигнала, инфоимплантат предоставлял владельцу огромные преимущества в ситуациях, когда требовалась скорость реакции. Если бы эти чипы не были столь дороги, ими давно бы «оснастили» всех стрелков и пилотов Флота. Выращивание кристалла занимало до десяти лет, и на первом году развития примерно 95 % будущих чипов умирало, поэтому пока эти устройства доставались избранным и очередь была расписана на годы вперед.
