Хейнц мрачно выслушал его.
— Миру угрожает опасность, и вы, адмирал, способны ее предотвратить! — неожиданно заявил Урман. — Нет, не нужно кривиться, возражать, лучше выслушайте меня! Вы ведь не станете отрицать, что Пятизонье — это источник постоянной глобальной угрозы для всего сущего на Земле?
Ричард потянулся к низкому столику, стоящему подле камина, между креслами, налил себе выпить.
— Продолжайте, — вместо прямого ответа на поставленный вопрос буркнул он. — Миллер, прекратите мельтешить за спиной!
Владелец корпорации «Блаккет» не нашел ничего лучшего, кроме как присесть на угол собственного рабочего стола. Край халата при этом распахнулся, обнажив толстую волосатую ногу.
Адмирал брезгливо отвернулся.
Урман задел его за живое. Грозит ли опасность цивилизованному миру? Да! Может быть, какое-то племя дикарей, кочующее по берегам Амазонки, и не испытывало страха перед грядущим, но большинство развитых мировых держав вот уже несколько лет балансирует на грани саморазрушения. Мир утратил стабильность. Ударная волна Катастрофы, грянувшей 13 сентября 2051 года, казалось, ежедневно огибает земной шар, сотрясая в конвульсиях экономику, политические системы, умы, наконец.
Если Хейнц что-то и преувеличивал в мыслях, то не намного.
Любой здравомыслящий человек на протяжении последних четырех лет вольно или невольно задавался вопросом: что будет дальше? Катастрофическое явление, исказившее гравитационное поле Земли, унесшее миллионы жизней, превратившее в руины три крупнейших мегаполиса Евразии, до сих пор не находило разумного объяснения. Хейнц знал, что при формировании Барьеров, запечатавших пять территорий в коконе сферических гравитационных аномалий, были задействованы энергии звездного порядка, но что стало причиной Катастрофы, никто по-прежнему не знал. Мир жил в постоянном ожидании нового удара либо еще худшего, но часто предсказываемого события — внезапного исчезновения Барьеров. Жутко было даже подумать, что станет с Землей, если скорги и механоиды вдруг вырвутся из своих «резерваций».
Мысли о Пятизонье пробудили неприятные воспоминания.
Адмирал навсегда запомнил то сентябрьское утро. Его дом содрогнулся, вылетели стекла, он вскочил с постели с ощущением, что произошло нечто чудовищное, непоправимое, а через минуту ожил коммуникатор экстренной правительственной связи…
До сих пор Ричард не мог забыть гадливое чувство облегчения, когда он узнал, что Катастрофа произошла в России, а Старую Европу потряс лишь ее слабый отголосок… Но жизнь с тех пор изменилась, она разделилась на две половины — До и После…
— Давайте смотреть правде в глаза, адмирал, — вторгся в его мысли голос Урмана. — Я не склонен предлагать вам политические игры. С таким трудом созданный поколениями наших предков миропорядок и без того трещит по швам. Я лишь констатирую: началась новая война, запущен очередной виток гонки технологий и вооружений, в которой мы проигрываем!
— О какой гонке вооружений вы говорите?! — Адмирал поставил на столик пустой бокал. — Мы сотрудничаем с современной Россией…
— Оставьте! Не будьте ребенком! — Урман холодно посмотрел на него. — Если моя корпорация, не имея официального доступа в Пятизонье, используя лишь те крохи, что удается получить по нелегальным каналам, уже дала армии новые типы брони и вооружений, то, по-вашему, русские, контролирующие часть аномальных территорий, не продвинулись за эти годы в аналогичных исследованиях? Считаете, что они не создали новые образцы технологий, в том числе и военных? Возьмите успехи «Техносистемз» и умножьте их на сто, адмирал! — гневно заявил Урман. — Это будет самая скромная оценка для новых военных технологий, полученных Россией в результате исследований техноса Пятизонья!
На некоторое время в комнате воцарилось тягостное молчание.
— Количество техноартефактов все же ограничено, — наконец возразил адмирал Хейнц. — Думаю, что ваша корпорация имеет в своем распоряжении примерно те же образцы изделий техноса, что и научно-исследовательские институты Министерства обороны России. Не нужно сталкивать лбами…
Урман вновь не дал адмиралу завершить начатую фразу:
— Мы с Миллером пригласили вас, адмирал, надеясь на встречу с человеком здравомыслящим, обеспокоенным угрозой, исходящей из отчужденных пространств! Но вы упорно не желаете смотреть правде в глаза, демонстрируете нерешительность…
— Ладно, Урман. Я погорячился. — Хейнц мгновенно сообразил, что в данном случае повел себя неправильно. Разумнее выслушать Урмана и Миллера, а уже после делать выводы, давать оценки или принимать решения. — Чего вы хотите от меня?
— Поддержки, — скупо ответил Урман. — Вы, адмирал, являетесь одной из ключевых фигур в принятии военных и политических решений. Давайте говорить прямо, чтобы исключить двойные трактовки. Мы — я сейчас говорю от лица крупнейших европейских корпораций, — как и все нормальные люди, хотим стабильности. Пятизонье — язва на теле планеты, дымящийся вулкан, грозящий в любую секунду взорваться и смести цивилизацию!
— Хватит патетики. Давайте по существу! — прервал его адмирал.
— Хорошо. — Глава «Техносистемз» принял вызов. — Мир необратимо изменился в момент Катастрофы, давшей начало аномальным пространствам. Вот этот листок из архива Министерства обороны Советского Союза, — он постучал пальцем по качественно перенесенной на пластбумагу копии пожелтевшего документа, — способен пролить свет на причины сентябрьских взрывов, но речь сейчас не об этом. Тоннельная установка, гравитационные аномалии, таинственный Узел, расположенный в ином измерении, являющийся генератором, поддерживающим Барьеры пяти отчужденных пространств, — все это если и найдет научное обоснование, то не при нашей жизни, адмирал. Четыре года достаточный срок, чтобы понять: исследование гипертоннелей, связующих отчужденные пространства, — удел будущих поколений, на нашем уровне знаний мы можем лишь строить смелые гипотезы. Как нам удалось убедиться, архивы Министерства обороны бывшего Советского Союза тщательно вычищены. Если и существовал экспериментальный образец установки, способной перемещать предметы через иное измерение, он уже отработал свое, дав толчок, приведя в движение силы, которыми никто не может управлять. — Урман сделал глоток воды, затем продолжил: — Если бы Катастрофа просто запечатала пять пространств, покорежив их ландшафт, мы бы относились к проблеме более спокойно. Мало ли на Земле мест, где до сих пор происходят непонятные науке явления? Но за Барьерами погибло все живое и неожиданно начал стремительно развиваться технос. Согласитесь, адмирал, колонии скоргов — это опасность, которую нельзя недооценивать! Микрочастицы, способные к самовоспроизводству, самоорганизации, подверженные мутациям, ведущие явную эволюционную борьбу, захватывающие любые носители и реконструирующие их, — это ли не источник угрозы, расположенный непосредственно у наших границ?!
— Не вижу, что мы можем предпринять, — буркнул адмирал.
— Только три из пяти зон отчуждения находятся на территории русских, — напомнил ему Урман. — Два аномальных пространства образовались в границах сопредельного с Россией государства, чье правительство наконец созрело, полностью осознав свое бессилие перед растущей угрозой. Оно готово обратиться к Европейскому Союзу за военной помощью.
