— Поэтому, — продолжал Мерлин, — после того как некого стало привораживать, лучшие мастера по приборам для приманивания драконов совсем забросили свое ремесло.
Когда Гидеон доел четвертый тост, Мерлин поставил кружки и запачканные джемом тарелки в волшебный ящик для мытья посуды. Правда, ему пришлось несколько раз открыть и закрыть посудомоечную машину, чтобы показать Гидеону, как она работает.
Они перешли в украшенный гобеленами кабинет, и Мерлин взял с полки небольшую книгу в переплете из овечьей кожи. Гидеон узнал официальное руководство по привораживанию, изданное Гильдией. Оно называлось «Привораживание, вызывание и связывающие чары», сокращенно ПВСЧ.
— Конечно, это ПВСЧ издано в Эдинбурге в тысяча семьсот сорок девятом году, — сказал Мерлин, — но я уверен, что большая его часть будет вам знакома. Одно соглашение что-то исключает, а следующее вновь возвращает.
Он сел за широкую дубовую столешницу, которую поддерживали резные грифоны. Она служила и письменным, и лабораторным столом. Профессор стал осторожно перелистывать хрупкие страницы.
— Гм… гм… да, я так и думал.
Он закрыл книгу.
— Если мы хотим выполнить привораживание полностью, включая и те пункты, что были сокращены в Толедском соглашении тысяча пятьсот двадцатого года, то должны найти, чем заменить недостающие глаз тритона и перо василиска. А что у вас с собой?
Гидеон взял свою сумку со стула у камина и вытряхнул ее содержимое на ковер.
Он не отправился в будущее неподготовленным. Чего там только не было: кошелек, набитый немного вытянутыми монетами, какие в наше время встречаются только в музеях, оловянная коробочка, в которой хранились трут и кремень для добывания огня, средневековый набор первой помощи, состоящий из льняных бинтов и травяных мазей, странное приспособление из кожи и золотых колец, напоминающее уздечку, соединенную с намордником, моток легкой и прочной серебряной проволоки и последнее, но не менее важное — коробка странных коричневых комочков, которые выглядели как жеваный табак.
Мерлин осторожно взял один и понюхал.
— Драконье лакомство?
— Да, мой рецепт: вяленая крольчатина, сушеная шелковица и немного драконьей мяты.
— Ах да. Кошачья мята для виверн.
Мерлин поднял серебряный моток, оказавшийся лассо, сильно дернул его и одобрительно кивнул.
— Волос русалки?
— Да, с небольшой добавкой шелка из паутины.
— Русалки всегда заламывают непомерную цену за унцию волоса, вычесанного в полнолуние, — сказал Мерлин. — Если не будешь осторожным, они попытаются продать тебе волос более низкого качества, вычесанный в новолуние или даже средь бела дня, а он никогда не бывает таким же сильным.
— Никогда, — согласился Гидеон.
Затем старший волшебник взял золотую уздечку.
— Вижу, что это не позолота, а настоящее золото. Вам, наверно, интересно узнать об усовершенствованиях, сделанных позже, вот хотя бы спички и бинты. Но с вашей стороны было мудро взять с собой лассо и золотую уздечку. Их весьма трудно найти здесь. Что касается остального, — он поднял мешочек со средневековыми монетами, — нам с вами предстоят покупки. Да и боюсь, вам придется переодеться — на Харвард-сквер можно увидеть все, что угодно: от чалмы сикха до кожаной одежды байкеров, но никак не мантию средневекового волшебника.
Даже заклятия не могли превратить коричневый шерстяной костюм довольно упитанного Мерлина во что-нибудь подходящее для Гидеона. Вместо этого Мерлин помог более молодому волшебнику выбрать наряд из каталога готовой одежды, а затем вырезал его ножницами. Фотографии рубашки с короткими рукавами из батика, разрисованной изображениями рыбы-молота, шорт цвета хаки со множеством удобных карманов, черных теннисных туфель с кожаными шнурками разложили на столе. Мерлин произнес над ними волшебное слово: «Престо-чанго», и появилась настоящая одежда, аккуратно сложенная, только немного помятая от магии.
Все сидело на Гидеоне отлично. Он посмотрелся в большое зеркало на дверце шкафа и подумал, что выглядит очень необычно, но Мерлин одобрительно кивнул:
— Ваши волосы немного длиннее, чем сейчас носят, но сойдет и так. Кстати, я бы не особенно привыкал к этой одежде. Она исчезнет завтра в это же время.
Оуроборос пролезла в петли на шортах и стала похожа на ремень из змеиной кожи. Игнус разместился в отделении для чернил перьевой авторучки, любезно предложенной Мерлином.
— У меня раньше тоже был свой огонь, — объяснил Мерлин, — пока он не переселился в неонового фламинго в витрине туристического агентства. Когда он жил со мной, мы считали, что лучше всего ему путешествовать в этой ручке.
Гидеон поклонился и сказал:
— Вы оказали нам честь.
Мерлин ответил на поклон.
— Ну а теперь осталось еще одно дело, прежде чем мы выйдем на улицу. Вы должны решить, будете ли вы застегивать ворот на рубашке. Если нет, ваша сова будет видна и любой встречный волшебник поймет, что вы член Гильдии.
У Гидеона на шее на цепочке висела такая же сова с хрустальным шаром, как и та, что украшала лацкан Мерлина. Маг колебался:
— А сколько волшебников здесь, в Бостауне?
Он все еще не мог произнести «Бостон».
— Бог его знает сколько, но не так много, как раньше. Прошли годы с тех пор, как быть членом Гильдии считалось весьма почетным, сейчас уже не те времена, однако все же нас больше, чем вы могли бы подумать. Но дело даже не в том, сколько нас, а в том, кто мы. Я не скрываю свою сову, это правда, но меня никто не ищет.
Гидеону пришло в голову, что Кобольд, возможно, уже спешит за ним по коридору времени. Он мог воспользоваться заклинанием для преследования и идти за волшебником по пятам, но существовала и вероятность того, что его враг не выйдет из коридора в том же месте. Но наверняка Кобольд попадет именно в это время, если уже не попал.
— Я пока оставлю ее застегнутой.
Мерлин кивнул и, подхватив длинный предмет из черного шелка — складную переносную крышу, называемую зонтиком, направился к выходу.
— Ну, тогда пойдемте.
— Говорю же тебе, что мы ошиблись, — капризно протянула Фебрис.
На ней был тесно облегающий фигуру костюм и туфли на толстой пробковой подошве, модные лет этак шестьдесят назад, совершенно не подходящие для прогулки по мокрому песку. Используя заклинание, Кобольд сделал из мешковины и золы одежду, а хрустальный шар показал, какие фасоны носили в том периоде, который был на другом конце коридора времени. Очевидно, у его шара была легкая близорукость, так как одежда здорово отстала от моды.
Кобольд жалел, что взял с собой демона, но не хотел и думать о том, что случится, если он вернется без виверны или без Гидеона. Колдун никогда не видел своего хозяина, только слышал его голос, сильно измененный чарами, но и так ясно, какова будет расплата за неудачу.
