— Я как-то в этом не очень шарю, — поморщился я. — Жесткий диск — это что?
— На нем в компьютере хранится вся информация, — пояснила Вика. — Такая небольшая плоская коробочка.
— Понятно... Выходит, этого мужика действительно грохнули?
— Да. Но Варвара Васильевна сообщила, что милиция отказалась возбуждать дело об убийстве. Ей заявили, что ее муж сам мог деть этот диск куда угодно — например, продать или пропить. Именно тогда, после разговора с Варварой Васильевной, я вспомнила о том, что Петр Алексеевич часто работал с компьютером на нашей кафедре — у нас их там три штуки. Двумя обычно пользуются студенты, а один — только для преподавателей, с выходом в Интернет. Он даже стоит в отдельном закутке, закрыт шкафом. Я осталась на кафедре поработать с литературой, а когда все разошлись, включила компьютер. Правда, там стоял пароль, но у нас его все студенты знали, — Вика улыбнулась. — Я долго ничего не могла найти, но примерно через час наткнулась на подозрительный сжатый файл. Он был закрыт паролем, залезть внутрь мне не удалось. Причем интересно то, что файл этот находился в одной из скрытых системных папок и в обычном состоянии на компьютере не отображался. Пришлось в настройках вывести на экран все скрытые папки, и только после этого я его обнаружила, да и то совершенно случайно. У меня была с собой дискета, я скопировала этот файл и вернулась домой. Дома я до полуночи пыталась открыть этот файл, подбирая пароли, но у меня ничего не получилось. Пришлось залезть в Интернет, отыскать хакерский сайт. Описала проблему, попросила у ребят помощи. И уже к утру мне дали ссылку, по которой я скачала «ломалку» — программу для взлома паролей. Взломала пароль, это оказалось совершенно пустяковым делом, распаковала файл. Выяснилось, что это была переписка Кравченко с какими-то людьми из Англии, речь в ней шла именно о найденных мной документах. Мое имя там не упоминалось вообще, Кравченко выдавал себя за их единственного владельца. Выяснял, сколько все это может стоить. Потом там появился еще один человек, некто Вольф Мейер. Он прямо сказал, что готов заплатить хорошие деньги за Ключ, если таковой у мистера Кравченко имеется. По дате я поняла, что это было за сутки до того, как Петр Алексеевич пришел ко мне домой и стал спрашивать о других, неизвестных ему, бумагах. В конце концов Кравченко договорился продать им мой архив за пятьдесят тысяч евро.
— Умный мужик, — даже хохотнул я. — Тебе он хоть что-нибудь предлагал от этого?
— Нет, — покачала головой Вика. — Что касается архива, то он пропал. Его не было ни на кафедре, ни в доме — я интересовалась у Варвары Васильевны.
— То есть архива уже нет? — не столько спросил, сколько констатировал Сергей.
— Да. Но в нем не было ничего такого уж ценного. Все, что касалось Ключа, я сохранила. Включая сам Ключ.
— А те люди, что за тобой гонялись? — спросил я. — Кто они? Мне они иностранцами не показались. Обычная братва.
— Да, это обычные местные бандиты. Неделю назад к нам приехали из Москвы два человека, якобы историки. Один такой невысокий, толстенький, а второй иностранец, высокий и худой. По-русски этот иностранец говорил очень хорошо, почти без акцента. Они несколько раз заходили на кафедру, разговаривали с преподавателями. Интересовались работами Кравченко — он перед смертью занимался историей местного отделения какой-то политической партии. Кадетов, кажется. Потом спросили, с кем из студентов работал Кравченко, им указали и на меня. Вчера утром они встретили меня в коридоре и попросили помочь им. Мы поговорили, они спрашивали меня о работе Кравченко. Интересовались, не оставлял ли он у меня каких-либо бумаг. Даже намекнули, что могут хорошо заплатить. Когда же я сказала, что у меня ничего нет, они извинились и ушли. А сегодня вечером ко мне в дом вломились бандиты... — Вика опустила голову, ей явно не хотелось вспоминать происшедшее. — Требовали бумаги. Когда я сказала, что ничего не знаю, они начали орать, что все знают, что бумаги у меня, и мне нет смысла отпираться. И если я не отдам им бумаги, то очень пожалею.
— И ты отдала им бумаги? — спросил я, уже зная ответ. Просто знал, насколько убедительной может быть наша братва.
— Нет, — покачала головой Вика. — Я их хорошо спрятала — эти люди перерыли весь дом, но ничего не нашли. Кому-то позвонили, после чего просто заперли меня в комнате, я просидела там часа два. А потом меня посадили в машину и привезли в этот район, в один из домов. Там был и тот худощавый иностранец... — Девушка нахмурилась, вспоминая происшедшее. — Тогда, в институте, он был вполне нормальным человеком. Спокойный, вежливый. А тут он мне показался очень страшным. Страшным не по виду — просто у него взгляд какой-то такой стал... нехороший. Смотрит на тебя, словно букашку рассматривает. И сам весь такой мрачный, глаза холодные, блеклые. Он сразу сказал, что знает, что я правнучка Остроумова, и что бумаги Кравченко получил от меня. Предложил мне за Ключ сто тысяч долларов. Сказал, что для студентки это очень хорошие деньги. Что у моего предка этот Ключ оказался случайно, что он ему не принадлежит, и справедливость должна быть восстановлена. Когда я сказала, что отдала Кравченко все, что у меня было, он так мрачно улыбнулся и сказал, что я удивительно глупа и совершенно не осознаю своего положения. После чего ударил меня но щеке и заявил, что я все равно отдам им Ключ. Что они будут колоть мне героин, и, когда я привыкну к нему и буду просить новую дозу, то отдам им Ключ сама. Что в моих же интересах не доводить дело до этого и просто отдать им Ключ. Тогда ими меня отпустят. Мне пришлось согласиться. Тогда этот человек вышел в другую комнату и начал кому-то звонить, я слышала, как они говорили. Но слов не разобрала. Со мной остались два охранники. Потом он вернулся и велел отвести меня в машину. Машина стояла во дворе: охранники посадили и меня на заднее сиденье, а сами курили, ждали своего босса. Левая дверь была закрыта, у правой, чуть в стороне, стояли охранники. Тогда я потихоньку перебралась через спинку на водительское сиденье и вылезла через переднюю дверь. Выбрала момент, когда они отвернутся, пробралась к калитке и убежала. А минут через пять смотрю, охранники за мной гонятся. Злые, матерятся. Пыталась убежать от них и встретилась с Кириллом, — Вика взглянула на меня. — Вот и все, что я знаю. Да, забыла сказать — того человека охранники называли Мейером. Я уверена, что Кравченко переписывался именно с ним.
Стало тихо. Молчала Вика, молчал Сергей. Молчал и я, размышляя о только что услышанной истории. Признаться, я не очень верил в мифический Дневник, якобы дарующий его обладателю власть над какими-то злобными духами. Но то, что за девушкой гнались, было фактом. Значит, им что-то от нее было нужно. Может быть, эти люди даже действительно искали Ключ. Только Ключ этот, похоже, отпирал совсем другой ящичек. Может быть, где-то были спрятаны сокровища. Или какой-нибудь архив, или еще что-то ценное. То, что стоит больших денег. Тогда неудивительно, что за девушкой охотятся. А мифы о духах нужны только для прикрытия.
— Получается, Вика, что тебе теперь просто некуда идти? — нарушил наконец молчание Сергей. — Домой тебе возвращаться нельзя, они тебя сразу схватят. Обращаться в милицию тоже бессмысленно — у тебя нет против этих людей ничего реального, а в историю о Дневнике милиция вряд ли поверит. ФСБ это тоже, скорее всего, не заинтересует.
