– Зачем?
– Хочу выпускать различные упаковки чая, это будет не просто чай, а нечто вроде панацеи от всевозможных болезней и состояний духа.
– И как ты этого добьешься?
– Различные добавки в чай, в основном травы.
– Это еще зачем? Чай должен быть чаем и больше ничем, это идет испокон веков.
– Цивилизация, – развел руками Мэл.
Я рассмеялась.
– Только не впутывай сюда цивилизацию, при чем здесь она?
– Но то же самое ты делаешь на своей кухне. К тебе приходят люди, и ты делаешь им чай с травами от всех недугов.
– Может, возьмешь меня к себе на работу?
– Ты будешь главным консультантом. Так вот, дальше. Ты думаешь, не будет пользоваться успехом успокаивающий чай с тонизирующими травами, чай с листьями боярышника для сердечников, чай с корнями одуванчика…
Мэл Рэндон крепко задумался, для чего нужен чай с корнями одуванчика, а я, вместо того чтобы его поддержать, мило продолжила:
– Чай из кукурузных рылец для больших любителей кукурузы.
Мэл внимательно посмотрел на меня.
– Мэл, лечебные травы как-то издревле принято покупать в аптеках, а чай люди пьют только потому, что хотят пить чай.
– Но сейчас людям лень и некогда идти в аптеку, они недооценивают лечебные возможности трав.
– А твой чай они непременно будут покупать?
– Я же не собираюсь весь мир заполонить своим чаем, я хочу сделать пробную партию.
– И какова моя задача?
– Твоя основная задача – поддержать меня.
Я откинулась на спину и закрыла глаза.
– Мэл, ты замечательный актер, зачем тебе еще и это?
– Мне это нужно. Я должен постоянно что-то делать, я не могу без дела. Ты в меня веришь?
Наступила тишина. Ему это было важно.
Я открыла глаза и посмотрела на него.
– Мэл, в сердцах стольких людей оставляют глубокий след замечательные фильмы с твоим участием, а тебе важно, верит ли в тебя учительница литературы из крохотного провинциального городка?
– Мне это очень важно.
Он откинул со лба светлые волосы и смотрел мне в глаза. Тогда я привстала на локте и сказала:
– Мэл Рэндон, я просто верю в тебя. Не в твои дела, в твои дела пусть верят другие люди, я верю в тебя как в человека, и все. А еще я верю в то, что в будущей нашей жизни я буду высокой длинноногой блондинкой, и ты наверняка обратишь на меня свое внимание. И тогда мы сбежим от всех на необитаемый остров в огромном голубом океане, над нашими головами будет синее небо, под ногами будет золотой песок, а еще мы встретим горы любви.
Мэл улыбнулся.
– Горы любви?
– Да, горы любви. Все знают, что они где-то существуют. Правда, ни один человек их еще не встретил.
Мэл подошел ко мне и лег рядом.
– Вся моя жизнь, – сказал он, – это одна сплошная неопределенность, но ты у меня – прелесть. И в будущей нашей жизни тебе совершенно не обязательно быть высокой длинноногой блондинкой, я обращу на тебя внимание в любом случае. Кем бы ты ни была, я непременно узнаю, что это – ты.
– Ты уверен?
– О да, конечно, – улыбнулся он.
И он наклонился ко мне, прижался к моему лицу и закрыл мне солнце.
– Ты закрыл мне солнце, – сказала я и почувствовала, что он опять улыбается.
* * *
Вечером ко мне пришла Нэнси, и вид у нее был – счастливей некуда.
– Привет, тетя Анна, – сказала она еще с порога, – поздравь меня, я познакомилась со Стивом Рэндоном, и он теперь знает, что я существую.
– Да ты что, быть не может, – поразилась я, – как тебе это удалось?
– Я устроилась на работу.
– Куда, дитя мое?
– Я устроилась горничной в один богатый дом.
– Зачем тебе это, – удивилась я, – ты бы лучше к поступлению в университет готовилась. С твоими способностями к языкам и знаниями в области литературы не стоит разбрасывать себя по пустякам.
– Моя жизнь остановлена, никакие университеты меня не интересуют.
– В восемнадцать лет твоя жизнь остановлена? Не смеши меня.
– Да-да, – покивала головой Нэнси, – в конце лета я выхожу замуж, это последнее лето моей свободы.
– И ты проведешь это лето, работая горничной в каком-то чужом доме?
Я увидела, как Нэнси улыбнулась сама себе.
– Это дом Рэндонов, – сказала она.
– Это дом Рэндонов?
Я чуть не упала.
– Да, – спокойно сказала Нэнси.
– И как это тебе удалось, – я села рядом с Нэнси, – как тебе удалось попасть туда?
– Все очень просто. Амалия Рэндон подала заявку в местное бюро услуг, что ей нужна помощница по хозяйству. Я узнала, что она постоянно подает туда заявки, она меняет работников, как перчатки, такой у нее неуживчивый характер. Я предложила им свою кандидатуру, и они послали меня в их дом. Амалия Рэндон оглядела меня и сказала, что я ей подойду. Так вот, сегодня меня ввели в курс дела и познакомили со Стивом Рэндоном, с папой Тимом Рэндоном и его милашкой Ирмой. Только одного популярного актера почему-то весь день не было дома, – остановила на мне проницательный взгляд чувствительная Нэнси.
Я не стала развивать тему сегодняшнего местопребывания одного популярного актера и перевела разговор.
– Что входит в твои обязанности?
Нэнси пожала плечами.
– Не знаю, какая разница, – беззаботно ответила она, – я буду видеть Стива Рэндона собственной персоной.
– А также всех его девиц, – попыталась я опустить ее на землю.
– Как ты, однако, неромантична, тетя Анна.
– Это я-то неромантична? – улыбнулась я.
Когда я провожала Нэнси до ограды, на крыльце дома напротив появился толстяк Хаггард.
Он улыбнулся нам и помахал рукой. Не так часто мы встречались на улице, хотя наши дома стояли друг напротив друга.
– Мама сказала, что он сватался к тебе лет двадцать тому назад, – сказала Нэнси.
Я улыбнулась.
– Эта цифра кажется тебе баснословной?
– Нет, что ты, – Нэнси тоже улыбнулась, – я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь.
– Что еще тебе сказала твоя мама?
– Что этот толстый человек до сих пор в тебя влюблен. Это так?
– Да. Целыми днями я так и чувствую, как он постоянно наблюдает за мной там, за своими выцветшими занавесками.
– Как грустно… Нам отпущен какой-то миг для жизни, но еще практически никому не удалось прожить этот миг так, как ему хотелось.
