— Что это вы здесь делаете? Вы же знаете, жара плохо действует на вас.
— Она мне не мешает, Сасси, — откликнулась Мэри, сидя в глубоком белом кресле-качалке. — Я попросила Генри высадить меня у входа, потому что захотела вновь испытать, каково это - входить в собственный дом через переднюю дверь.
— Все спрятались в доме, потому что там прохладно. И почему вы выбрали для этого именно сегодняшний день? Ленч почти готов.
— Обед,Сасси, — твердо поправила ее Мэри. — Обедпочти готов. С каких это пор мы, южане, стали называть полуденный прием пищи ленчем?
Уперев руки в пышные бедра, Сасси с величайшим терпением воззрилась на хозяйку.
— Хорошо, согласна. Так вот, что касается обеда. Вы будете готовы к нему минут через десять, когда Генри спустится с чердака?
— Замечательно, — сказала Мэри. — Ты дала ему ключ от сундука мистера Олли?
— Дала. Но зачем, скажите на милость, вы хотите открыть его?
— Мне нужно взять оттуда кое-что. После обеда я поднимусь на чердак.
— А разве Генри не может найти то, что вам нужно?
— Нет!— выкрикнула Мэри, в панике стискивая ручки кресла. На темном лице Сасси проступила тревога, и Мэри поспешила добавить успокаивающим тоном: —Это... нечто такое, что я должна взять сама.
— Ну, как скажете, — скептически ответила экономка. — Хотите чаю со льдом?
— Нет, не хочу. Не беспокойся обо мне, Сасси. Я знаю, что сегодня веду себя немного странно, но иногда так хочется нарушить заведенный распорядок.
— Угу, — пробормотала Сасси. — Словом, я приду за вами, как только Генри спустится вниз.
Уходя, Сасси озабоченно обернулась, и Мэри пожалела о том, что дала ей повод для тревоги. Хорошо бы выпить чего-нибудь холодненького. Мэри уже пожалела, что отказалась от чая со льдом, но вернуть Сасси не решилась, чтобы не причинять той еще больше хлопот.
Мэри устроилась поудобнее и медленно окинула взглядом улицу. Особняк Толиверов располагался достаточно высоко, чтобы с веранды можно было без помех любоваться окрестностями. С тех пор как Мэри была девчонкой, здесь мало что изменилось. Сараи для экипажей превратились в гаражи, системы орошения сменили ручной полив, которым раньше занималась прислуга, да несколько старых деревьев были спилены, но довоенный дух остался прежним; маленькая частичка Юга, еще не унесенная ветром.
Поймет ли когда-нибудь Рэйчел, чего ей все это стоило? Скорее всего, нет. Думать так - значит, требовать от девочки слишком много...
— Вы опять разговариваете сама с собой.
— Что? — Мэри растерянно уставилась на экономку.
Перед ней стояла Сасси Вторая.
— Вы опять разговариваете сама с собой. И куда подевались жемчуга? Когда вы уходили, они были на вас.
Мэри коснулась шеи рукой.
— Я оставила их Рэйчел...
— Рэйчел? Ну, тогда понятно. Вам надо уйти с солнцепека.
— Сасси!— В голове у Мэри прояснилось. Прошлое разлетелось на куски под натиском настоящего. Она снова стала хозяйкой дома. И никто не должен указывать ей, что делать, даже Сасси, которая стала членом их семьи и имела на это право. Мэри нацелилась тросточкой в экономку. — Я войду и дом, когда сочту нужным. А вы с Генри можете приступать к обеду. Насыпь в тарелку и для меня и оставь ее в духовом шкафу.
Ничуть не обидевшись, Сасси поинтересовалась:
— А как насчет чаю со льдом?
— Не нужно. Принеси мне бокал «Татэнже» из той бутылки, что стоит в холодильнике.
От изумления у Сасси глаза полезли на лоб.
— Шампанское? Вы хотите шампанскогов такую жару? Мисс Мэри, вы же никогда не употребляете алкоголь.
— А сегодня я хочу выпить. Ступай и сделай так, как я сказала, пока Генри не умер от голода. Еще в машине я слышала, что живот у него урчит, как тигр в клетке.
Покачивая головой с жесткими, как проволока, седыми волосами, Сасси ушла в дом и вскоре вернулась, держа в руках поднос. Она с грохотом водрузила его на столик.
— Этого довольно?
— Вполне. Благодарю тебя, Сасси. — Мэри подняла на экономку глаза, полные искренней любви. — Я никогда не говорила тебе, как много ты для меня значишь?
— Ни единого раза, — откликнулась экономка. — Но знайте, я буду время от времени выглядывать и проверять, как вы себя чувствуете, так что вы уж, пожалуйста, будьте поосторожнее, когда станете разговаривать сама с собой, если не хотите, чтобы ваши секреты выплыли наружу.
— Я буду очень внимательно следить за своими словами, Сасси. А теперь еще одно. Генри сумел открыть крышку сундучка мистера Олли?
— Да.
— Хорошо. — Мэри удовлетворенно кивнула.
Когда Сасси ушла, она налила себе полный бокал шампанского и поднесла его к губам. Еще с юности она не позволяла себе ничего крепче нескольких капель шампанского на Новый год. Она знала, что это удовольствие - не для нее. Алкоголь обладал властью возвращать ее в те времена и места, которые она всю жизнь отчаянно старалась забыть. Но сейчас Мэри хотела оказаться там. Это ее последний шанс вернуться в прошлое, и шампанское поможет ей в этом. Спокойно потягивая холодную жидкость, Мэри ожидала прибытия волшебного ковра-самолета. Спустя некоторое время она позволила себе перенестись во вчера, и ее путешествие началось.
Глава 5. История МэриХоубаткер, июнь 1916 года
В похоронной атмосфере адвокатской конторы Эммита Уэйта, на стульях, выстроившихся в ряд у стола, сидела Мэри Толивер, шестнадцати лет от роду, вместе с матерью и братом. Запах кожи, табака и старых книг напомнил ей кабинет отца, теперь запертый, с черной лентой, пересекающей дверь. На глазах у Мэри выступили слезы, и она стиснула кулачки, наклонив голову, пока приступ скорби не миновал. И тут же ощутила, как Майлз ободряюще накрыл ее руку своей. По другую сторону, одетая в черное с ног до головы, с вуалью, закрывающей лицо, Дарла Толивер сочувственно кивнула и с неудовольствием произнесла:
— Положительно, если Эммит не появится сию же минуту, я отправлю Мэри домой. Ей решительно незачем сидеть здесь, ведь она только что похоронила отца. Эммиту прекрасно известно, как близки они были. Не могу понять, что его задержало. Почему мы просто не можем пересказать Мэри содержание завещания, когда она будет готова его выслушать?
— Скорее всего, в таких случаях наследник просто обязан присутствовать, — чопорно ответил Майлз.
Он все чаще прибегал к подобной манере изъясняться с тех пор, как уехал учиться в колледж.
— Вздор, — ответствовала Дарла непривычно резким тоном, каким еще никогда не разговаривала с сыном. — Это Хоубаткер, сынок, а не Принстон.