Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
— Спасибо, — кивнула Наоми.
Он отпустил ее руку, но продолжал смотреть ей в глаза.
— Мир меняется, Наоми. Поэтому вы с Джоном здесь. Вы достаточно умны, чтобы понимать это.
Наступила пауза. Наоми снова посмотрела в иллюминатор, на бескрайний синий океан и на контейнерное судно, по-прежнему торчавшее на горизонте. Она взглянула на мужа, потом на Детторе, потом посмотрела на форму, лежащую перед ней. Ей вспомнился Галлей, причина, по которой они оказались в клинике Детторе.
Болезнь Дрейенса–Шлеммера воздействует на иммунную систему организма так же, как и СПИД, но куда более агрессивно. Она быстро разрушает молекулярную структуру защитной оболочки клеток, позволяя вирусам и инородным бактериям беспрепятственно проникать в них, и даже более того — постепенно тело начинает разрушать себя само. Вся система химической защиты в организме Галлея превратилась в разъедающую кислоту, которая буквально уничтожила его внутренние органы. Он умер после двух дней агонии. Два дня он кричал не переставая, страшную боль не могли унять никакие наркотики; кровь текла у него изо рта, из носа, из ушей и заднего прохода.
Болезнь Дрейенса–Шлеммера была открыта в 1978 году двумя учеными из Гейдельбергского университета в Германии. Поскольку заболевание является редким — им страдают не более ста детей во всем мире, — их открытие имело скорее научную, чем практическую ценность. Фармацевтические компании не заинтересованы в проведении исследований и поиске лекарства, потому что затраты на это никогда не окупятся. Единственный способ победить со временем болезнь Дрейенса–Шлеммера — это долгий и медленный естественный отбор.
Большинство людей — носителей этого довольно редкого гена рожают абсолютно здоровых детей. Только в тех исключительных случаях, когда встречаются два человека с генами болезни Дрейенса–Шлеммера, она может проявиться.
Ни Джон, ни Наоми понятия не имели, что в их семьях есть такое заболевание. Но после рождения Галлея — а к тому времени было уже слишком поздно — они узнали, что оба являются носителями опасного гена. А это давало один шанс из четырех, что их ребенок будет болен.
Наоми снова перевела взгляд на Детторе.
— Нет, это не так, — медленно произнесла она. — Может быть, мир действительно меняется, но я недостаточно умна, чтобы понять, как именно. Может быть, я даже не хочу понимать. Мне страшно.
8
Джон упражнялся на беговой дорожке. Спортзал был абсолютно пуст, часы показывали без десяти семь утра. Пот тонкими струйками стекал по его лицу и телу, заливал очки, мешая видеть экран телевизора. Показывали деловые новости CNN, последние котировки NASDAQ.
Всю жизнь, с самого детства, сколько Джон себя помнил, им владела жажда знаний. Он обожал ловить головастиков весной, наблюдать за ними, видеть, как у них вырастают ноги, отваливаются хвосты, как они превращаются в крошечных лягушат. Каждое лето он приставал к матери, чтобы она свозила его в Стокгольм, в Музей естественной истории и в Национальный музей науки и техники, — они жили в Оребро, в центральной части Швеции. Когда Джону исполнилось восемнадцать, он отправился в Лондон, в летнюю школу, чтобы подтянуть английский, и все три месяца почти не вылезал из музеев — Британского, Музея естествознания и Музея науки.
Больше всего его восхищали великие ученые прошлого. Без таких людей, как Архимед, Коперник, Галилей, Ньютон и Пастер, без их открытий, считал Джон, мир не был бы таким, каким он является сегодня. Не меньше он чтил и выдающихся физиков и математиков XX века — Эйнштейна, Ферми, Оппенгеймера, фон Неймана, Феймана, Шрёдингера, Тьюринга, чьи исследования, по мнению Джона, определили будущее человечества. Эти люди посвятили науке всю жизнь и не боялись рисковать ни своим именем, ни репутацией.
Если бы Джона спросили, чего он хочет достичь в жизни, он бы ответил, что богатство его не интересует, но вот добавить свое имя к тем, великим именам — это была его настоящая мечта. Однажды, когда Джону было десять лет, он составил список своих жизненных целей. Это случилось через несколько недель после того, как умер его отец, вечный мечтатель и неудачливый бизнесмен. Умер, оставив после себя долги. Список был следующий:
1. Стать уважаемым ученым.
2. Сделать мир лучше.
3. Увеличить продолжительность человеческой жизни.
4. Заботиться о маме.
5. Победить боль и несчастья в мире.
6. Стать хорошим отцом.
Когда Джону становилось грустно, он заглядывал в свой список. Позже он перенес его из маленькой красной записной книжки в компьютер, и потом список так и переезжал из компьютера в компьютер. Перечитывая его, Джон всегда улыбался, но к улыбке примешивалась и доля грусти.
Мне уже тридцать шесть, а я, черт возьми, не достиг ничего из перечисленного в этом списке.
Больше всего Джон переживал из-за матери. Он был единственным ребенком в семье и чувствовал, что отвечает за нее. Когда ему исполнилось восемнадцать, мать вышла замуж во второй раз — за вдовца, школьного инспектора. Она преподавала математику в högstadiet — средней школе, а он время от времени приезжал туда с проверками. Тихий, во всех отношениях достойный человек и полная противоположность отцу Джона. Это произошло незадолго до того, как Джон уехал учиться в Уппсальский университет. Потом, пять лет спустя, муж матери умер от инфаркта, и с тех пор она жила одна. При этом она не желала ни от кого зависеть, несмотря на то что ее зрение ослабевало день ото дня.
В детстве Джон зачитывался научно-фантастическими романами, и в голове у него теснились сотни различных теорий и вопросов. Теории насчет того, зачем мы появились на этой земле или как определенные животные и насекомые приобрели свои характерные черты. Вопросы были следующие: почему некоторые виды, такие как обыкновенный муравей или таракан, прекратили эволюционировать миллион лет назад, в то время как другие, например человек, продолжили развиваться? Почему мозг некоторых животных перестал расти сотни тысяч лет назад? Не потому ли, что слишком развитый интеллект является скорее помехой для выживания, нежели ценным качеством? Означает ли это, что люди в конце концов истребят сами себя, потому что эволюция сделала их слишком умными?
А может быть, человек подвергает себя риску самоистребления тем, что развивает технологию быстрее, чем развивается его собственный интеллект? Возможно, людям нужен мощный эволюционный скачок, чтобы перепрыгнуть эту пропасть? Ответы на эти вопросы Джон искал в своих исследованиях.
Корабль вдруг качнуло, Джон потерял равновесие и ухватился за поручни, чтобы не свалиться с беговой дорожки. Дверь в соседний зал была открыта, и он услышал, как тяжело плещется вода в бассейне. Он не так страдал от морской болезни, как Наоми, но все-таки еще не до конца привык к движению.
Ни Джон, ни Наоми почти не спали прошлой ночью. И сейчас Джон размышлял над теми же самыми вопросами, которые они обсуждали, кажется, уже сотни раз. Да, они согласились с тем, что хотят дать своему сыну максимум возможностей. Но при этом не хотели, чтобы он слишком отличался от других, чтобы у него возникли трудности в общении или в отношениях с людьми.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
