– Я научилась никогда не судить джентльмена по чистоте салфеток.
– В таком случае я чувствую, мы сможем найти общий язык.
Я выскользнул на кухню и начал искать, куда приходящая служанка поставила чистые бокалы.
– А скажите мне, – крикнул я, – что привлекло вас в моем объявлении? Вы уже брали уроки рисования?
– Отнюдь, – откликнулась она. – Просто меня всегда влекло к изобразительному искусству, мистер Бокс, а в данный момент у меня есть время и средства, чтобы осуществить свои мечты.
– Капитально! – сказал я, возвращаясь с двумя более-менее приличными сосудами граненого стекла, бутылкой вермута и весьма прискорбным на вид пирогом с тмином.
– Кстати, о капиталах, – сказала она, протянув руку за сумочкой. – В объявлении сказано «гинея за урок».
Я поднял руку:
– Давайте пока что не станем утруждать себя этими скучными подробностями. Лучше расскажите еще что-нибудь о себе.
– Что интересного может рассказать о себе такая заурядная девушка, как я? – рассмеялась она. Я с ходу смог придумать несколько вариантов и решил пригласить Криса Чудоу на обед – отблагодарить его за великолепную идею.
Как оказалось, у нас с мисс Беллой Пок много общего. Мы оба ненавидели безобразного Эль Греко и благоговели перед святым Веласкесом, оба с подозрением относились к Тициану и излишне высоко почитали Караваджо. Пока мы пили вермут, я думал о том, как прекрасна и очаровательна моя будущая ученица. Солнечный свет, льющийся из окна, освещал ее миловидное личико и огнем плясал на ее ресницах, когда она прикрывала глаза.
Я провел ее в студию. Она сразу же пошла в центр комнаты и начала изучать цинкового улана времен Наполеона – я купил эту статуэтку в лавке старьевщика на Эджвер-роуд. Вещица была дешевая, просто мужчина в чикчирах на спине лошади, но чем-то мою ученицу эта скульптура привлекла. Может быть, тем, как он вздымал свою пику. Я прислонился плечом к стене, задумчиво подперев рукой подбородок.
– Когда я смогу начать? – с надеждой спросила она.
Я пожал плечами:
– Да хоть сейчас. Как насчет этого всадника?
Сказав это, я подвинул к ней стул и прикрепил к деревянной доске лист хорошей бумаги. Мисс Пок сняла шляпку и села. Я вручил ей доску и угольные карандаши, а потом встал позади, молча слушая ее дыхание и сладостное легчайшее чмоканье, с которым приоткрывались ее губы.
Я счастливо улыбнулся себе, получая странное удовлетворение от ее тихой методичной манеры рисовать.
– И многие откликнулись на ваше объявление, мистер Бокс?
Уголь летал и царапал девственную бумагу.
– Вы первая.
Голова лошади была изображена быстро и уверенно. А девушка рисовала очень недурно.
– Тогда, возможно, мы сможем сделать эти встречи… приватными.
Ничего себе! Я почувствовал, как у меня дрогнуло сердце и еще кое-что, ниже пояса. Я подумал об отце Авриль Мопсер и немного успокоился. Немного.
– Возможно.
Мисс Белла запечатлела тяжелую полноту бедра цинкового всадника одним уверенным движением карандаша. Я не менее уверенно подошел и взял ее за ту руку, которой она рисовала. Направил ее по бумаге, придвинувшись ближе и почти прижимаясь к спине мисс Пок. Она не возражала, когда я начал штриховать ноги и таз всадника, как мне казалось, с откровенной чувственностью.
– У вас неплохо получается, – проворковал я. – Исключительное понимание военной анатомии.
Я продолжал рисовать, не отрывая глаз от скульптуры.
– Задница – она и есть задница, мистер Бокс, – сказала она. – Не важно чья – солдата или горничной.
Я сдержал улыбку.
– Пожалуй, вы правы. Скажите, вы родились в деревне или в городе?
Я плотнее прижался к ней. У меня в штанах словно выросла ручка от метлы. Слегка наклонив великолепную голову, мисс Пок немного отодвинулась и освободила руку.
– Я фермерская дочка, мистер Бокс, – пробормотала она.
Я умоляюще воздел руки и отошел. И узнаешь лису, если ее увидишь, подумал я.
Она повернулась на стуле и вдруг удивленно ахнула. Проследив за ее взглядом, я понял, что она смотрит на стеклянный глаз, который я положил рядом с уланом.
– Ужас какой! – вскричала она и залилась мелодичным смехом.
– Да? – спросил я. – Мне следует это убрать?
– Нет-нет. Я не так впечатлительна, как вам может показаться. Но он, похоже, следит за тобой повсюду, – то же говорят о Моне Лизе! – Она с улыбкой повернулась ко мне и отдала доску. – Ну вот. Каков вердикт? – спросила она.
– Виновна! – заявил я.
Она собрала свои вещи.
– Но у меня есть надежда?
Я сложил руки на груди и улыбнулся.
– Приговариваю вас к посещению моих уроков в следующий понедельник. И пусть господь смилостивится над вашей…
Я резко замолчал. Мое внимание привлекла газета, которую мисс Белла принесла в студию. Я выхватил газету у нее из рук.
– Мистер Бокс? – встревоженно сказала она. – С вами все в порядке?
В колонке рядом с моим объявлением была помещена маленькая заметка:
УБИТ БРИТАНСКИЙ ДИПЛОМАТ
Ужасная находка в Неаполе
Тело, найденное в гавани Неаполя в прошлый понедельник, опознано. Оно принадлежит Джослину АттерсонуДурэ из Дипломатической службы Его Величества. Мистер Дурэ, тридцати одного года, прожил четыре из них в этом итальянском городе. Полиция Неаполя заявила, что несчастный стал жертвой жестокого нападения, ему раскроили череп – дубиной или другим тяжелым предметом…
– Мистер Бокс? Мистер Бокс? – Прекрасная мисс Пок положила руку мне на плечо.
– Мне очень жаль, дорогая моя, – тихо ответил я. – Но сегодняшний урок закончен.
V. Любопытное похоронное предприятие
– Никаких зацепок? – Джошуа Рейнолдс, восседающий на обычном месте – верхом на унитазе, – поднял маленькие руки ладонями вверх. – Итальянская полиция сочла это заурядным ограблением. Нам нужно выждать и посмотреть, что им удастся выяснить. Тело обложили льдом и доставят сюда уже завтра.
– Бедолага, – сказал я, прислонившись к приятно прохладной стене уборной. – Увидел Неаполь и умер, иначе не скажешь.
– Хватит уже о Дурэ, – мрачно сказал Рейнолдс. – У тебя есть какие-нибудь успехи с мертвыми профессорами?
Я засунул руки в брючные карманы и лениво пнул стену кабинки.
– На мой взгляд, некоторые результаты есть. Они работали в одной и той же области геологической физики и давно знали друг друга. Плюс к этому что-то было не так с похоронами Саша.
Рейнолдс нахмурился:
