— Нам всех никогда не съесть, — рассмеялась я.
— Говори за себя, — усмехнулся Джефф. — Да нам это и ни к чему. Я сделал клетку около причала. Там мы их держим живыми, а когда надо, берем. Знаешь что?
— Что? — невинно спросила я.
— С тобой здесь хорошо.
— О! — Я отвернулась, чтобы скрыть смущение. — Подозреваю, что ты говорил это многим девушкам.
— Две другие не в счет. Молли или утопит меня, или напугает до смерти. А Бет? Во-первых, она моя сестра, а во-вторых, мы не всегда ладим. Она считает, что, как старший брат, я много беру на себя.
— А это так? — с любопытством спросила я.
Он нахмурился и, помедлив, ответил:
— Кто-то должен присматривать за ней. Мы — то, что социологи называют «детьми распавшегося брака». Он замолчал, как бы прикидывая в уме, стоит ли продолжать.
— Один из них, надо думать, ушел к другому человеку, — тихо заметила я, глядя не на Джеффа, а на воду. Теперь мы дрейфовали, покачиваясь на волнах.
— Верно, — наконец произнес Джефф и горько добавил: — Моя мать. Просто взяла и ушла. Мне кажется, что все произошло только вчера. — Он снова замолчал.
Я ничего не могла сказать ему в утешение и лишь пробормотала, что тяжелее всего, должно быть, пришлось его отцу.
— Я думаю, что тяжелее всего пришлось моей матери, — раздельно сказал Джефф. — Она вышла замуж за человека, с которым сбежала. Я полагаю, что он вскружил ей голову безумной любовью. Знаешь, он все, что у него было, называл ее именем. Даже собаку назвал Мари-Адель.
Я сказала, что не вижу в этом никакого криминала, так как не могу судить о людях по отдельным словам.
— Он был безумен не только от любви к ней, — зло продолжал Джефф. — Он вообще был безумен. По какой-то не известной мне причине опекать нас было поручено матери. Я думаю, так было лучше.
— Значит, твой отчим был безумен?
— Был и остается. Мои родители умерли, а отчим живет-поживает. Едва появился шанс, мы с Бет рванули от него.
— И с тех пор его не видели?
Джефф склонился над приманкой, которую закладывал в тростниковую ловушку. Он задумался, но потом, тряхнув головой, бросил короткое «нет» и продолжил свое занятие.
Пора было сменить тему разговора, и я весело спросила:
— Значит, Бет не желает видеть в тебе старшего брата?
Джефф вытер тряпкой руки и выпрямился:
— Она хочет жить своей жизнью. Ей уже семнадцать!
Он хотел этим что-то сказать, но я не поняла, что именно, и поэтому осторожно спросила:
— Ты не считаешь, что помог бы сестре... если бы окончил колледж? Почему ты его бросил, Джефф?
— Я тебе уже объяснял, — сердито ответил он. — Захотел и бросил. Устал от него и послал к черту.
— Тебе, конечно, виднее, — сказала я, делая вид, что меня больше интересуют омары, копошащиеся на дне барабана, — но только не говори мне, что ты завалил экзамены. Я просто не поверю.
— Почему? — удивился он.
— Это не в твоем характере. Я могла бы привести кучу причин, почему ты не мог завалить экзамены и почему тебя не могли исключить.
— Если ты такая умная, приведи хотя бы одну, — пробурчал он.
— Во-первых, ты слишком здоровый. С аппетитом у тебя полный порядок, у тебя есть чувство здравого смысла, и ты уверен в своих силах. Учебу, как правило, бросают другие.
Джефф возмущенно забросил вершу с приманкой в море, и цепь, грохоча, скрылась под водой.
— Ты принимаешь меня за трепача. Валяй дальше.
— Пожалуйста. Я не думаю, что тебе на самом деле нравится та жизнь, которую ты ведешь. Ты похож на студента, которому надоели каникулы. У меня такое чувство, что в душе ты хочешь вернуться.
— Ну и почему же я не возвращаюсь?
Я пожала плечами:
— У тебя, наверное, есть для этого весомые основания. Я не хочу совать нос куда не надо.
— Я рад, что ты сказала это, — поспешно заметил он. — И не суй.
В это время нас отнесло к скалам. Я осторожно задним ходом отогнала катер на безопасное расстояние и включила нейтральную передачу. За бортом лениво и бесшумно заработали моторы.
Джефф посмотрел на меня и хмуро спросил:
— Так на чем мы остановились?
— На том, что ты бросил колледж без веских на то оснований, а я не поверила.
Наступила продолжительная пауза. Мелкая волна нехотя била в борт катера, и яркий солнечный свет, отражаясь от воды, почти гипнотически действовал на меня. Я закрыла глаза, наслаждаясь теплом и покоем. Как хорошо было хоть на время прервать безжалостную борьбу за существование и оказаться в приятной компании. Под мягкое покачивание катера мой мозг тоже перешел в нейтральное положение. Мне, как разомлевшей на жаре кошке, захотелось потянуться и заурчать. Я снова ощутила себя маленькой и счастливой девочкой...
— Если тебе так интересно, — прервал мои размышления Джефф, — то колледж бросила Бет. А следом за ней и я. Она связалась с парнем, который не давал ей прохода. С острова она уже не сбежит.
Я открыла глаза и упрекнула его:
— Но, Джефф, разве ты не мог... повлиять на нее?
— Нет, не мог. Она только возненавидела бы меня.
— А что удерживает ее здесь?
Задав этот вопрос, я уже знала, каким будет ответ. Джефф бросил на меня сердитый взгляд, но промолчал.
— Ты считаешь, что тот парень примчится сюда, да? — продолжала я, отвечая, как мне казалось, за него.
Прежде чем ответить, Джефф подумал, потом уставился вдаль и меланхолично произнес:
— Не исключено.
Но я тут же утвердилась во мнении, что в этом кроется причина и что женская интуиция меня не обманывает. Поэтому, когда Джефф предложил: «Давай пройдемся вдоль северной стороны Дункана, и ты покажешь мне вход в Птичью бухту», — я лишь кивнула и прибавила обороты.
— Сомневаюсь, что ты ее разглядишь. Подойти близко можно только во время прилива, — предупредила я. — В том месте полно рифов.
— Знаю, — кивнул он. — Мы пройдем вдоль берега и посмотрим в бинокль. Он валяется где-то в каюте. Пойду поищу.
Я немного прибавила газ, и за моей спиной взревели двигатели. Нос катера приподнялся, и мы полетели вперед. Из каюты послышался негодующий вой, и я поспешно сбросила скорость, поняв, чем так привлек этот катер мою дорогую тетю. Невозможно передать словами ощущение власти над дикой силой, упрятанной под днищем корпуса катера.
— Я уж решил, что Молли за штурвалом, — сказал Джефф, выходя из каюты с биноклем в руке. — Что случилось?
— А что должно было случиться? — округлила я глаза.
