Книга Цвет крови - Деклан Хьюз

— Тут нет ничего незаконного. Это ведь не то что у меня такой бизнес, верно?

— Ходить по домам и продавать порно? Прямо как собирать деньги на церковь. Томми, где ты это взял?

Томми выглядел как напроказивший ребенок, каким он на самом деле так и не перестал быть. Мужчине за сорок это было не к лицу. Но его слова меня поразили.

— У Брока Тейлора.

— Брока Тейлора? Хозяина гостиницы «Вудпарк»?

— Угу. Удивился, верно?

Брайан Тейлор по кличке Брок (по-ирландски «барсук»), из-за натурального белого локона, резко выделявшегося в его роскошной темной шевелюре, верховодил бандой на севере города, в девяностых ограбившей три крупнейших банка в городе, не оставив никаких следов или свидетелей. И никто из членов банды не согласился давать против него показания. Он не навредил своей репутации, постоянно высылая чеки на крупные суммы в местные благотворительные организации. В конечном счете бюро по криминальным доходам конфисковало с полдюжины его домов и два кабака, потому что он не мог объяснить, каким образом ему удалось за них заплатить, хотя и стоили они в общей сложности пять миллионов. Доход Тейлора в то время состоял из восьмидесяти фунтов в неделю, которые он получал в качестве пособия. Но никому так и не удалось добраться до его банковских счетов. Он отсидел полтора года за запугивание свидетеля, затем вышел из тюрьмы, прожил несколько лет спокойно, отмывая оставшиеся наличные с помощью двух тотализаторов и парка аттракционов и наблюдая, как растет цена недвижимости, оставшейся у него. Позднее он неожиданно возник в качестве нового владельца гостиницы «Вудпарк» и зажил в доме на Фитцуильям-сквер. Он снова жертвовал на центры для бездомных и по борьбе с наркотиками, помогал больным детям и детям-инвалидам и прикормил двух журналистов, сделавших из него антигероя типа Робина Гуда с золотым сердцем, который сделал то, что сделали бы все мы, дай нам шанс: отнял часть денег у банков, обкрадывавших нас годами. В результате он стал хорошим знакомым многих именитых людей, и, поскольку от него не несло порохом, его принимали в таких местах, куда раньше бы и на порог не пустили, — например в регби-клубе в Сифилде, чья территория граничила с «Вудпарком».

Томми смотрел на меня с вызывающей улыбкой.

— Ладно, должен признаться, ты застал меня врасплох. Зачем Броку самодельное порно? — Он покачал головой, и лицо его обрело привычное выражение смеси подозрительности и беспокойства. — Мне кажется, что ему почему-то хочется достать Брэди. Я не знаю, как он это думает сделать. Он велел мне взять диски, но подождать, пока он не скажет, что можно их продавать. Сказал, что, если я продам хоть один до этого, он захочет со мной переговорить.

— Он называл Брэди по имени?

— Нет. Он говорил: некто.

— А крайний срок он указал? После которого ты можешь действовать?

— Завтра днем.

Я мог слышать, как он это говорит, но его слова сопровождались каким-то психическим эхом, как будто я слышал их много раз раньше. И я действительно слышал: не эта особая деталь, но связь, путь развития дела, когда нет ничего случайного, все составляет определенный рисунок и то, что ты разыскивал, всего лишь первый шаг на этом пути. Завтра четверг — крайний срок, когда Шейн Говард должен заплатить похитителям дочери, был назначен на полдень четверга, — и порнофильм, снятый ее бывшим дружком, должен быть выброшен на рынок как раз после полудня. Если Шейн не заплатит? Или невзирая на это?

Не простые детали, а связь.

— По его словам, одно из мест, где лучше продавать, — у колледжа в Каслфилде. Там Дэвид Брэди учился. Возможно, тут какая-то угроза подразумевается.

— И как это его угораздило с тобой связаться?

— Ты хочешь сказать, с таким лузером, как я?

— Я хочу сказать, что у Брока есть свои парни для таких дел.

— Я про это ничего не знаю. На улице, во всяком случае, он ничего не продает. Он не хочет, чтобы его сейчас связывали с такими делишками. Он же теперь член регби-клуба в Сифилде и клуба «Львы Каслхилла», а еще член комитета по сбору средств на покупку аппарата для диализа больнице Святого Антония, и все такое.

— И тебе не пришло в голову побеспокоиться, насколько это мудро — связываться с Броком Тейлором? Ты не сделал никаких выводов из того урока с Халлиганом?

— Эд, никто не знает, что задумал Брок. Я что хочу сказать? Он не торгует наркотиками, он не грабит, у него свой собственный кабак и несколько домов и квартир в окрестностях. И больше он ничем не занимается. Не похоже.

— Кроме жесткого порно. Самую малость.

— Ладно, я не знаю, почему он мне позвонил, и не думаю, что он может быть со всем этим связан. — Томми с отвращением махнул рукой в сторону телевизора и своего рюкзака с дисками. — Он сказал, что там есть какая-то сцена с малолеткой и он хочет добраться до людей, которые за этим стоят.

— Детское порно?

— Нет, не дети, подростки: тринадцать-четырнадцать.

— Возраст твоей дочери.

— Не только у меня есть дочь. Вот я и подумал: если такое происходит и Брэди в это замешан, а Брок хочет его достать — не важно, по какой причине, — но у него нет доказательств, а он хочет осрамить его на весь город, и к тому же я могу на этом немного заработать, то почему бы и нет?

Я взглянул на Томми, заливисто вравшего, по крайней мере частично, но сам он себя уверил, что говорит чистую правду и ничего, кроме правды. Вся беда была в том, что ничего не складывалось.

— Шейн Говард сказал мне, что Дэвид Брэди был одним из самых многообещающих фулбэков в стране. Он что, еще до сих пор играет в регби за Сифилд? Все лучшие игроки уже давно ушли в профессионалы, почему же он не играет за «Лейстер» или в Кельтской лиге? И зачем ему снимать жесткое порно… По-моему, если он делал снимки Эмили, тогда он участвует и в вымогательстве.

Томми взглянул на меня и пожал плечами:

— Ты же этим зарабатываешь деньги, вот и разбирайся, босс.

Если бы он ухмыльнулся, я бы закатил ему пощечину, но у него было лицо послушного и старательного подмастерья. Я собрал все диски и сложил их в пластиковый пакет.

— Надеюсь, ты мне не врал, Томми. Потому что это серьезное дело и, если ты начнешь придуриваться, я рассержусь.

— Договорились, приятель, договорились, — сказал Томми, как обычно глядя куда-то вдаль. — Дочерью клянусь, приятель, своей Наоми.

Он не отвел взгляда, и мне показалось, он понял, насколько все серьезно. К тому же я знал, как много значит для него его дочка, и я ему поверил.

Мы все делаем ошибки.