Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Если верить дружественно настроенным ученым, которые об этом слышали и затем поделились с Гектором, роман был написан в последние безумные месяцы, приведшие к его трагическому лечению в больнице Мэйо.
Хем отлично знал, где закопаны «многочисленные трупы» Гектора, если можно так выразиться. Хем слишком близко был знаком со «скелетами» в шкафу Гектора – еще одно клише, смысл тот же.
И в последние годы своей жизни Хем часто вводил читателей в заблуждение, поскольку мембрана между вымыслом и реальностью у него почти исчезла.
Гектору даже думать было страшно, что могло содержаться в такой рукописи и как это могло сказаться на его собственной «затяжной игре» – его собственном наследии, каким бы скромным оно ни было. То есть если вообще ему есть что оставлять.
Поэтому Гектор принял приглашение Мэри.
Пообещал сделать все возможное, чтобы почистить «Острова».
Он попытается побольше узнать о последних днях Хема. Может быть, попробует понять, что же на самом деле произошло в то ужасное утро в июле 1961 года… успокоится, убедившись, что смерть Хема все же была самоубийством.
Гектор попытается догадаться, каким образом всплыл тот его давно потерянный рассказ и имеет ли к этому какое-то отношение Мэри.
И он поищет ту утерянную главу из «Праздника, который всегда с тобой», а также посмертную рукопись, в которой он – центральная фигура.
И если он их найдет, он все уничтожит.
Гектор считал, что это будет справедливо, потому что его жизнь (какой бы убогой она ни была) принадлежит только ему, и больше никому.
Он посмотрел на свой бокал, затем поднял глаза на зеркало. На другом конце зала сидел молодой темноволосый человек с блокнотом и ручкой. На нем обычный костюм и галстук. Гектор скорчил кислую мину. Он подписал чек, приписал внизу номер своей комнаты и поднялся.
Он немного поколебался, затем направился к молодому человеку:
– Пора закругляться, Энди. Тебе тоже пора спать. Я, возможно, завтра поднимусь пораньше… сейчас трудно сказать. Что скажешь, сынок? Не желаешь ли немного порыбачить?
Молодой человек не поднял головы. Он продолжал сидеть, вроде бы полностью погруженный в свои записи в блокноте. Его щеки и уши начали медленно краснеть.
Примерно семь месяцев Гектор и его постоянная моложавая тень, Энди Лэнгли, вели подобные односторонние разговоры. Гектор тихо фыркнул и покачал головой. Черт бы побрал это ФБР… Вместе с проклятым Эдгаром. Он сказал:
– Спокойной ночи, сынок. Не забудь написать Директору, что я сотворил нечто интересное, чтобы он считал, что ты отрабатываешь свои деньги.
Гектор уже повернулся, чтобы уйти, когда ему в глаза бросилось имя, написанное крупными буквами в блокноте Энди, и сердце его забилось чаще.
Донован Криди.
Криди Гринвич-Виллидж, 1934
Человек становится беспомощным, встречаясь с заговором настолько чудовищным, что он даже не верит в его существование.
Дж. Эдгар Гувер
Донован Криди ненавидел Виллидж с его богемой, красными и гомосексуалистами – нелепыми, жеманными мужчинами, которые не стеснялись держаться за руки в переулках.
Куда ни глянь, везде лохматые художники и левые писатели нагружали свои полотна и книги догмами и пропагандой… писали в кафе и выглядели такими же запущенными и неряшливыми, как те эмигранты в Париже за десятилетие до них.
Криди считал писательство ремеслом и призванием. Он писал в пиджаке и при галстуке, сидел на стуле с жесткой спинкой и считал, что обязан написать никак не меньше трех тысяч слов за один присест.
Писательство было профессией для тех, у кого есть страсть, преданность и прежде всего дисциплина. Так оно и должно быть. Меритократия.
Он снова сверился с адресом, записанным в блокнот, и посмотрел на номера над коричневыми дверями домов. Нашел нужный номер и, прищурившись, посмотрел на почтовый ящик, мокнущий под легким летним дождем. «Блэк Рук Пресс». Гммм…
Он нажал на кнопку звонка. Дверь открыла унылая женщина с волосами мышиного цвета и бледным лицом. Одета она была в бесформенный свитер, поношенное платье и туфли, которые вышли из моды в незапамятные времена. Она сказала, что ее зовут Эстер.
Он уселся в приемной, разглядывая публикации «Блэк Рук Пресс». Криди вдруг осознал, что никогда не слышал ни об одном из этих романов. Он перевернул книгу и посмотрел на корешок. Логотип этого издательства был ему незнаком. Самодеятельность. Он был практически уверен, что не видел книг этого независимого издателя ни в одном магазине, даже в общественной библиотеке.
Криди вздохнул и подумал, что лучше уйти. Но в этот момент женщина отложила книгу, которую читала – «Победитель не получает ничего», – взглянула на часы и сказала:
– Мистер Сапперштейн сейчас вас примет.
Она провела его чередой запущенных офисов и коридоров. Криди даже показалось, что он ощущает запах тлена; затем он увидел распухшую, гниющую мышь в мышеловке, с раздробленным железной перекладиной черепом.
Эстер провела его в конец коридора, открыла дверь и сказала:
– Мистер Донован Криди, мистер Сапперштейн.
Толстый лысый коротышка, раскинув руки, обошел истерзанный письменный стол. Он был без пиджака, рукава рубашки закатаны. Окно в офисе было открыто, и проникающий в него ветер гонял бумаги на столе взад-вперед, поэтому некоторые были прижаты степлерами, грязными кофейными чашками и другой ерундой, чтобы не улетели.
Криди, нахмурившись при виде темных пятен под мышками издателя, быстро протянул руку и пожал потную длань хозяина офиса. Вытер влажную руку об обивку кресла, в которое ему предложили сесть, и устроился напротив своего возможного будущего издателя. Хотя ему уже хотелось повернуться и уйти подальше от этого «шанса» на публикацию.
Он уже понял, что «Блэк Рур Пресс» не приведет его к известности в качестве автора романов, что это не та лошадь, которая принесет ему финансовый успех и позволит наконец освободиться от разведывательной работы.
– Позвольте мне сказать прямо, Донни… Я могу называть вас Донни, верно? – Не дожидаясь ответа, мистер Морис Сапперштейн продолжил: – Я в диком восторге от «Холодного черного дождя». Все, что там связано с разведкой, показалось мне очень убедительным. Роман практически идеален. Только мелкие замечания то тут, то там. Например, вся эта антисемитская направленность. Это придется убрать. Еще нам потребуется немного романтики для баб, которые сейчас как раз и покупают книги. Вот у меня и возникла идея: этот партнер вашего героя… ну, Билл Фостер, напарник Артемия Страйкера… лучше, если он у нас окажется дамой. Я просто рассуждаю вслух. Я даже ей имя придумал. Мы назовем ее Констанс Фейт, прекрасная еврейка, которая…
Криди сидел в своей квартире перед пишущей машинкой. Ноги болели от ходьбы по Виллидж, ему хотелось сбросить туфли, скинуть пиджак и ослабить галстук. Вместо этого он вздохнул, положил рядом с машинкой написанные от руки замечания, которые дал ему Сапперштейн, затем вставил в машинку лист бумаги. Глядя на замечания – каракули, которые являли собой комментарий издателя, – Криди вспомнил о связнике, что был у него когда-то в Берлине, – подобострастном коротышке, о котором потом поговаривали, будто он «крот», и который так внезапно «исчез». Криди покачал головой и принялся разбирать плохой почерк.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
