Декстер, по натуре бунтарь, не зря провел детство и отрочество на улице, а потому знал, где и когда можно высовываться. Кормили, опять же, лучше, чем в столовых большинства стройплощадок, и он сметал все до последней крошки.
В отличие от детей состоятельных родителей у него не возникало проблем ни со сном в общей казарме, ни с туалетными кабинками без дверей, ни с необходимостью держать личные вещи аккуратно сложенными в одном маленьком шкафчике. А самое главное, за ним никто никогда не прибирался, и он и не ждал, что в лагере будет по-другому. А вот кое-кому, привыкшему, чтобы за ним все подтирали, пришлось провести немало времени, бегая по плацу или отжимаясь под недовольным взглядом сержанта.
Надо отметить, что Декстер не видел смысла в большинстве инструкций и ритуалов, но ему хватало житейского опыта не говорить об этом вслух. И он совершенно не мог понять, почему сержанты всегда правы, а он – нет.
Плюсы от заключения трехгодичного контракта выявились очень скоро. Капралы и сержанты, которые в лагере начальной подготовки если и отличались от бога, то на самую малость, без задержки узнали об этом и перестали его гонять. Он был, в конце концов, «одним из них». А вот избалованным маменькиным сынкам доставалось по полной программе.
Две недели спустя решился вопрос о месте прохождения дальнейшей службы. Он предстал пред очами одного из практически невиданных в лагере существ: офицера. В данном случае майора.
– Есть специальные навыки? – спросил майор, должно быть, в десятитысячный раз.
– Я умею водить бульдозер, сэр.
Майор какое-то время продолжал смотреть на лежащие перед ним бланки, потом поднял голову.
– Когда ты его водил?
– В прошлом году, сэр. В промежутке между окончанием школы и подписанием армейского контракта.
– По твоим документам тебе только исполнилось восемнадцать. Получается, что ты водил бульдозер в семнадцать.
– Да, сэр.
– Это незаконно.
– Господи, сэр, очень сожалею. Не имел об этом ни малейшего понятия.
Он чувствовал, что капрал, стоящий за его спиной по стойке «смирно», изо всех сил старается подавить смех. Но зато майор определился с решением.
– Я думаю, тебе прямая дорога в инженерные войска, солдат. Есть возражения?
– Нет.
Редко кто прощался с Форт-Диксом со слезами на глазах. Лагерь начальной подготовки – не поездка в отпуск. Но зато они, во всяком случае большинство, вышли из ворот лагеря с прямой спиной, расправленными плечами, короткой стрижкой, в солдатской форме, с вещмешком и путевым листом на проезд до нового места службы. Декстера направили в Форт-Леонард-Вуд, штат Миссури, для прохождения специальной подготовки.
Солдата инженерных войск обучали водить все, что двигалось, на гусеницах или колесах, чинить двигатели, ремонтировать автомобили и много чему еще. Через три месяца Кел Декстер получил сертификат специалиста и проследовал в Форт-Нокс, штат Кентукки.
Для большинства населения планеты Форт-Нокс ассоциируется с хранилищем золотого запаса США, Меккой любого банковского грабителя, упомянутым во множестве книг и снятым в множестве фильмов.
Но Форт-Нокс еще и огромная военная база, и Бронетанковая школа сухопутных сил. На любой базе всегда что-то строят или роют, к примеру, укрытия для танков или окопы. Кел Декстер провел шесть месяцев в составе инженерного подразделения в Форт-Ноксе, прежде чем его вызвали в штаб.
Ему только что исполнилось девятнадцать, он получил звание рядового первого класса. Командир выглядел мрачным, словно собирался сообщить скорбную весть. Кел уже подумал, что-то случилось с отцом.
– Ты направляешься во Вьетнам, – сказал майор.
– Отлично, – ответил РПК.
Майор, мечтавший о том, чтобы закончить службу в этом теплом местечке, на базе в Кентукки, несколько раз моргнул.
– Что ж, тогда с этим все ясно.
Через полмесяца Кел Декстер собрал вещмешок, попрощался с друзьями, которые появились у него в инженерном подразделении, и сел в автобус, присланный за дюжиной солдат и офицеров, направляемых на новое место службы. А уже через неделю спускался по трапу «Си-5 Гэлакси» во влажную духоту военной зоны Сайгонского аэропорта.
В автобусе его определили на переднее сиденье, рядом с водителем. «Что делаешь?» – спросил капрал, кружа между ангарами.
– Вожу бульдозеры, – ответил Декстер.
– Ага, полагаю, станешь тыссом, как и все мы.
– Тыссом? – переспросил Декстер, он никогда не слышал такого слова.
– Тыловым сукиным сыном, – расшифровал капрал.
Вот так Декстер получил первое представление о структуре американской армии во Вьетнаме. Девять десятых джи-ай, побывавших во Вьетнаме, никогда не видели вьетконговцев, никогда не стреляли по ним, да и вообще редко слышали выстрелы. 50 000 фамилий на Мемориальной стене в Вашингтоне, за редким исключением, из оставшихся десяти процентов. Даже без учета армии вьетнамских поваров, прачек и посудомоек на одного солдата, воюющего в джунглях, приходилось девять тыссов.
– Куда тебя направили? – спросил капрал.
– Первый инженерный батальон, Большая красная первая.
Водитель присвистнул:
– Извини. Зря я тебя так назвал. Это Лай-Хе. Граница Железного треугольника. Не хотел бы я оказаться на твоем месте, дружище.
– Так плохо?
– Если верить Данте, так и выглядит ад, приятель.
Декстер никогда не слышал о Данте и предположил, что тот служил в одной из расквартированных там частей. Пожал плечами.
От Сайгона до Лай-Хе вело шоссе 13, через Фу-Суонг, к восточной стороне Треугольника, далее к Бен-Кату, находящемуся в пятнадцати милях от Лай-Хе. Передвигались по шоссе исключительно в сопровождении бронетехники и никогда – ночью. Очень уж часто вьетконговцы устраивали засады в джунглях, тем более что их здесь хватало. Так что в огромный охраняемый лагерь Первой пехотной дивизии, или Большой красной первой, Кел Декстер прибыл на вертолете. Вновь забросив вещевой мешок за плечо, спросил, как добраться до штаба первого инженерного батальона.
Когда проходил мимо транспортного парка, от вида одного механического монстра у него перехватило дыхание.
– Что это? – спросил он поравнявшегося с ним солдата.
– «Кабанья челюсть», – лаконично ответил солдат. – Для очистки территории от растительности.
Вместе с 25-й пехотной дивизией, «Тропической молнией», передислоцированной с Гавайских островов, Большая красная первая пыталась взять под контроль, возможно, самый опасный регион полуострова, Железный треугольник. Густая растительность являлась непреодолимым препятствием для захватчиков и одновременно служила идеальным укрытием для партизан. Поэтому в попытке уравнять шансы американская армия взялась за уничтожение джунглей.
