Пройдя паспортный и таможенный контроль, Джорджина подхватила багаж и направилась к выходу из нового аэропорта, здание которого, похожее на огромный ангар, было возведено на острове Лантау-Айленд. Таща за собой тяжелый чемодан, Джорджина сканировала взглядом стоявших у выхода многочисленных водителей машин, державших в руках таблички с именем заказчика или местом назначения. Большинство надписей было сделано на китайском, поэтому девушке понадобилось некоторое время, чтобы найти нужное ей объявление. Наконец она увидела пожилого китайца с темным, словно кожа чемодана, лицом, державшего в руке коричневую табличку с начертанным на ней красным фломастером условным словом «Мад-эле-ин». Когда девушка подошла, он приветствовал ее на «чинглиш» — смеси китайского и английского языков — и, несколько раз вежливо поклонившись, с улыбкой забрал у нее чемодан. Джорджина попыталась объяснить, что чемодан снабжен колесиками и его можно катить, а не держать за ручку, но, похоже, водитель так ее и не понял. Впрочем, это не имело большого значения, поскольку чемодан не показался шоферу тяжелым. Китаец хоть и был мал ростом, и находился в преклонных годах, обладал тем не менее недюжинной силой.
Когда они вышли из здания аэропорта, Джорджину ударило по глазам яркое солнце, а тело словно обернули горячей полиэтиленовой пленкой. Когда они добрались до такси — прогулка заняла не более минуты, — девушка вся покрылась потом и мечтала только о том, как бы поскорее оказаться в тени и прохладе кондиционированного салона.
Водителя такси, встретившего Джорджину, звали Макс, но так его окрестила учительница английского языка, называвшая на уроке своих учеников английскими именами. Вообще-то она именовала его Максвелл, но впоследствии китаец сократил имя до Макса по совету одного американского туриста. Хотя родители назвали его Манн Так, ему больше нравилось быть Максом.
Если разобраться, Макс не знал точно своего возраста, ибо документа, удостоверявшего дату его рождения, не существовало. Но он начал отсчитывать годы с того дня, когда мать сказала, что ему исполнилось восемь, и полагал, что достиг шестидесятилетнего рубежа. Ясное дело, что к этому времени его мать давно умерла.
Макс работал шофером такси последние тридцать лет, и работа приносила ему скромный доход. В Гонконге такси великое множество, и чтобы сводить концы с концами, приходилось большую часть суток проводить в машине в поисках клиентов.
Джорджина молча смотрела из окна таксомотора на улицу. Ее поразило обилие автомобилей в городе. Определенно Гонконг оказался не таким, каким она его себе нафантазировала. Девушка полагала, что Гонконг, являясь в прошлом английской колонией, будет представлять собой сильно уменьшенное подобие Лондона. Она также воображала его себе в виде порта на побережье с традиционной крепостной стеной, башней маяка в псевдотюдоровском стиле и непременным молом, выдающимся в морской простор. Но вместо этого Джорджина оказалась будто на другой планете, в мире, сплошь застроенном футуристическими небоскребами.
Она прислонилась лицом к стеклу и подняла глаза в небо.
— Ноги Бога, — пробормотала она, глядя на небоскребы, которые своей высотой, стройностью очертаний и золотистым отблеском тонированных стекол напомнили ей конечности Божеству. Небоскребов здесь было великое множество, и все отличались друг от друга. Некоторые походили на соты, некоторые овальной или веретенообразной формой вызывали в сознании образ огромного осиного гнезда, другие же напоминали торчавшие из земли белые пальцы гигантского скелета с утолщениями в суставах. Но самыми странными объектами Джорджине показались многочисленные строительные площадки, которые, подобно деснам, заполняли все промежутки между небоскребами-зубами.
Пока она исследовала сквозь оконное стекло виды незнакомого ей города, Макс с помощью зеркала заднего вида изучал внешность пассажирки. Китайца буквально гипнотизировали струившиеся по ее плечам локоны, бледная, чуждая красота. Впрочем, ему было не впервой возить иностранок. Многие туристки сидели в его машине на том самом месте, где теперь сидела эта красотка. Все они представлялись ему странными, почти неземными существами, выходцами из далекого западного мира, где он никогда не бывал. Девушки казались Максу нереальными, ненастоящими, словно материализовавшимися из фильмов образами. Пластмассовыми какими-то, фальшивыми.
Но это вовсе не означало, что таксист о них не вспоминал. Вспоминал, да еще как, задаваясь вопросом, что они сейчас поделывают и где находятся.
Одна из девушек, сидевших в его такси на том месте, где теперь расположилась Джорджина, находилась не так далеко. Часть ее тела покоилась в холодильнике морга, а остальное еще предстояло найти.
Глава 12
Таксист свернул с дороги Джонсон-роуд, где проходили трамвайные пути, на одну из многочисленных мощеных улиц. Она была так узка, что развешенное на просушку поперек улицы белье образовывало нечто вроде тенистого шатра, какой создают в лесу нависающие над головой ветви деревьев. И хотя запахи и духота на этой улице стояли одуряющие, все-таки солнце пекло здесь не так сильно, как на широкой магистрали.
Машина остановилась у многоквартирного дома на боковой улочке в Ванчае.
Джорджина поблагодарила Макса, вытащила из салона машины чемодан и покатила его к зданию. По дороге она несколько раз заглядывала в бумагу, которую ей дала миссис Хо. В ней на китайском и английском языках был проставлен адрес: четвертый этаж, квартира 407. Чтобы добраться до указанной квартиры, девушка села в лифт — узкую душную кабинку, где могли поместиться только она сама и багаж. Выкатив чемодан из лифта на площадке четвертого этажа и дотащив его по коридору до нужной двери, Джорджина некоторое время постояла, собираясь с мыслями. Она проехала полмира, чтобы добраться до этого места, и надеялась, что путешествие оправдает ее надежды. Наконец, набрав в грудь побольше воздуха, она нажала на кнопку звонка и стала ждать.
Дверь распахнула молодая женщина в домашнем халате. Казалось, она только что поднялась с постели. Косметики у нее на лице не было, а волосы спутались. Маленький плоский носик лишь подчеркивал размеры большого круглого лица. Глаза были расставлены широко, а губы маленького круглого ротика лукаво изгибались, подобно, как говаривали в старину, луку Купидона. Эта приметная черта являлась в семействе матери Джорджины наследственной.
Увидев ее, хозяйка улыбнулась, обнажив в улыбке золотую коронку на месте одного из резцов.
— А ведь ты Джорджина, не так ли? — воскликнула китаянка громким, низким и не слишком приятным голосом. Набор слов и интонация походили скорее на американские, но акцент имел, без сомнения, местное гонконгское происхождение.
Джорджина согласно кивнула.
— Ты — Ка-Мей?
— Да, это я. Можешь звать меня просто Люси. Английские имена куда легче наших. Заходи же… И позволь, я помогу тебе.
Хозяйка взяла у Джорджины чемодан и ввела ее в освещенные тусклым светом апартаменты. Гостья оказалась в небольшой гостиной с барной стойкой в стиле пятидесятых. За стойкой помещалась одноконфорочная плита, микроволновая печь и привинченный к стене электронагреватель для воды. Слева от гостиной находились две комнаты, справа — дверь в ванную. Люси втащила чемодан в квартиру и поставила посреди гостиной.
