К восьми вечера вторая команда с не меньшим благополучием прибыла точно к тому месту, где первая, отмахав в кромешной тьме десять верст, останавливалась на короткий отдых.
— Привал два часа, — скомандовал руководитель «Шторма», снимая с плеч тяжелый ранец, — первыми дежурят Портнов и Сомов. Через тридцать минут заступают…
— Юрий Леонидович!.. — неожиданно прервал его непозволительно громким голосом оперативник.
Все обернулись к новичку и стали показывать знаками, чтобы тот сбавил децибелы. Осознав оплошность, майор, стоявший на коленях у оконечности неглубокой лесной балочки, приглушенно зашептал:
— Тут что-то закопали…
Пока остальные обступали загадочный холмик, он разгребал руками листву.
— Занятно… — подходя вслед за остальными, молвил комбриг.
К раскопкам присоединились еще двое, и вскоре из-под тонкого слоя рыхлого грунта показалась пятнистая форма…
— Руль!.. — ошеломленно произнес один из воинов, когда с лица мертвого человека сняли расправленную бандану и осторожно стряхнули остатки земли.
— Что за дела!? — вполголоса и неизвестно у кого вопрошал сержант, — на теле ни ранений, ни болячек… От чего умер Тоцкий?
— Сейчас разберемся… — обнадежил Сомов, приступая к тщательному осмотру трупа.
Озадаченный странной находкой Щербинин потирал подбородок, затем похлопал тяжелой ладонью по ранцу сержанта и сухо приказал:
— Портнов, займи позицию с пулеметом выше по склону. Остальным не стоять истуканами, а осторожно прочесать местность в радиусе тридцати метров. Скоро начнет темнеть…
Спецназовцы разошлись выполнять приказание, а бывший детектив тем временем склонился над безжизненным телом молодого солдата, изучая каждый квадратный сантиметр его кожного покрова.
— Понятно, — молвил он спустя минут десять и обратился к сидевшему рядом полковнику: — вот видите на руке — немного выше локтевого сгиба, две еле заметные ранки?
— Ну, — утвердительно кивнул тот, охваченный любопытством.
— Это укус ядовитой змеи.
Поигрывая желваками на скулах, старший офицер промолчал. В ходе выполнения спецопераций, как, впрочем, и всяких других заданий, иногда имели место ужасающие нелепости. Жизнь есть жизнь, и принимать ее выкрутасы следовало хладнокровно.
— Вероятно, он во сне переворачивался и побеспокоил проползавшую рядом гадину — их обитает в здешних лесах предостаточно. Гюрза или эфа… Одним словом, Тоцкий долго не мучился и умер мгновенно — едва ли не во сне…
— Гадину, говоришь? — задумчиво переспросил Юрий Леонидович. — Как бы эта гадина не имела человеческого обличия…
В это время к офицерам подошел рядовой боец и протянул небольшой пластиковый предмет…
— Вот нашел в траве. Больше ничего нет.
Щербинин осторожно принял еще одну находку. Это была пустая шприц-ампула. Повертев перед глазами необычную для здешней, девственной природы вещицу, он передал ее Константину Николаевичу. Тот выдавил остатки содержимого на лезвие ножа и, осторожно понюхав, вполголоса объявил:
— Яд… Несомненно яд. Наши спецслужбы иногда используют точно такой же. Смерть после впрыска наступает почти моментально.
Лицо полковника стремительно помрачнело — «диагноз» штатным «следователем» был поставлен недвусмысленный. Нахмурившись, командир «Шторма» резко встал.
— Вот тебе и гюрза вместе с эфой! — отрезал он, доставая из жилетного кармана карту. Мимолетно глянув не ее разворот, уверенно молвил: — ну, по крайней мере, теперь мы знаем точно: в нашей общине завелся чужак. Известно также, что «перевертыш» в первом отряде. Отдых отменяется. Двигаемся дальше. Привал в двадцать четыре часа…
Чуть более года назад в звании подполковника Юрий Леонидович Щербинин перевелся из небольшого подразделения войск специального назначения, квартирующего в Таджикистане, в «Шторм». Назначен он был на должность заместителя командира ОСНаз.
В свое время Щербинин, так же как и абсолютное большинство спецназовцев, закончил Рязанское десантное училище; успел послужить во множестве частей, выполняя сложнейшие задания в различных уголках необъятной страны; обзавелся семьей, спустя двенадцать лет похоронил жену и с тех пор растил и воспитывал единственную дочь — Елизавету в одиночестве и строгости.
Он быстро зарекомендовал себя грамотным, надежным и требовательным офицером. За подчиненных радел, но и взыскивал с них прилично. Человеком был общительным, знакомых по Петербургу и столице имел массу. Через год-другой собирался выдать Лизу замуж, да покончив с военной службой, переселиться куда-нибудь в спокойную, тихую провинцию…
Командование «Штормом» ему пришлось принять семь месяцев назад — после неожиданной и весьма трагичной гибели полковника Львовского Алексея Эдуардовича.
— Все готово, товарищ полковник… — закончив настройку раскладной «тарелки», проинформировал майор, когда отряд устроился на ночевку. — Вы докладывать будете или заняться мне?
— Сам говори… Я, знаешь ли, с этой передовой техникой как-то не очень уютно себя чувствую. Или у тебя имеются сомнения относительно предателя в первой группе?
— Чего уж… — с безнадежностью махнул рукой оперативник, — все достаточно логично и стройно — других вариантов практически нет.
— Что ты там настрочил?
Константин Николаевич снова включил крошечный фонарь и шепотом, дабы не мешать отдыхавшим бойцам, прочитал составленное им донесение. Юрий Леонидович одобрительно кивнул:
— Передавай.
В ноль часов сорок пять минут специалисты отдела «Л» расшифровали первое сообщение второй группы, продиктованное оператору майором Сомовым посредством спутниковой связи. В коротком послании говорилось:
«Установлено следующее: предатель находится в команде Гроссмейстера. Прошедшей ночью им умерщвлен с помощью яда рядовой Тоцкий.
С. Т.»
3
Погода стартового дня операции так и не разгулялась, «одарив» мелким моросящим дождем и пасмурным небом — верхушки гор спрятались во мглу свинцово-серой облачности, добавляя бойцам отряда унылых ноток к воспоминаниям о товарище, так нелепо ушедшем из жизни. Благо, времени горевать не оставалось — капитан Торбин перед самым выходом поставил нелегкую задачу: до наступления темноты отряд должен отмахать по труднопроходимым зарослям около тридцати километров. Длительных остановок для отдыха не предусматривалось…
Впереди — метрах в пятидесяти, как и прежде осторожно передвигался Шипилло, охраняя товарищей от чужих глаз и предупреждая о всякой опасности. Шел он по-кошачьи — мягко и бесшумно, выдавая в повадках своих давнего охотника родом из таежных мест. Голову туда-сюда повернет, а уже все высмотрел, все знает и готов к следующему действу. Когда обстоятельства требовали выдвигаться вперед в качестве лидера-разведчика или часами просиживать со снайперской винтовкой в ожидании подходящей цели, прапорщик разворачивал края темной «лыжной» шапочки из тонкой шерсти, закрывая светлые пятна кожного покрова. В полностью расправленном головном уборе имелись специальные вырезы для глаз и рта, позволявшие Серёге нормально дышать и обозревать округу, оставаясь при этом незаметным на фоне «зеленки». Вот и сейчас снайпер, чем-то напоминавший в своей маске Фантомаса, замирал через каждые пятнадцать-двадцать шагов, выбирая с помощью бинокля дальнейший маршрут, а шедшие позади спецназовцы нередко при этом теряли его из виду.
