припасена… Теперь не догоните, – злорадно добавил бандит…
Старый рабочий со злости чертыхнулся, вместе с Тихоном пошел к беседке, где оставили механика. Его уже перевязали, двое красногвардейцев делали из березовых слег носилки. Степан морщился, поглаживая ногу, с сожалением глядел на разрезанный яловый сапог.
Иван Алексеевич присел на пенек, рассказал о деньгах.
– Выходит, зря гнались за бандюгами? – приподнялся Коркин.
– Нет, не зря, Степан. На фронте такой ненависти не встречал… А с деньгами что-нибудь придумаем. В Губком партии обратимся, помогут…
Менкер
На следующий день Тихон дежурил в штабе на Стрелецкой и узнал от Лобова, что ночью красногвардейский патруль хотел проверить документы у позднего прохожего, тащившегося с мешком. Мужчина кинулся бежать, отстреливался. Нашли его в доме владельца магазина «Ваза» на Власьевской, в нескольких шагах от чека. И ночного гостя, и хозяина арестовали. При обыске в доме обнаружили три разобранных новеньких пулемета, парусиновый мешок с деньгами и вместительную шкатулку, в ней золотые десятирублевики с профилем самодержца всея Руси.
– Пытался я этого гостя допросить – молчит, только зубы скалит, – устало сказал Лобов. – Давай-ка я его еще раз вызову. Жаль, что ты Толканова в лицо не видел…
И тут неожиданно помог Сидорин: когда задержанного проводили по коридору, опознал в нем главаря банды, которая зимой захватила Продуправу.
Больше Толканов не запирался. Понял: что не расскажет он – сообщат арестованные на даче.
– К какой партии принадлежите? – спросил его Лобов.
– Я убежденный монархист, – сознался Толканов. – Но в город приехал по заданию правых эсеров.
– Интересная перелицовка. Ну, и зачем пожаловали сюда? Грабить?
– Нет, экспроприировать, – поправил Толканов.
– Для пополнения партийной кассы?
– Не только. Главное – чтобы вызвать недовольство рабочих.
– Почему выбрали Заволжские мастерские? Можно было найти кассу и побогаче.
– Нам было указано на нее.
– Кем?
– Когда в мастерских получка, мне передал хозяин магазина «Ваза». Больше ничего не знаю, мое дело маленькое. – Кривя губастый рот, Толканов добавил: – И вообще, комиссар, сматывал бы ты удочки. По моим наблюдениям, скоро запахнет палеными большевиками. Потому так откровенно и говорю, что ваше дело – швах…
Толканова увели.
– Нагло держится. За свою шкуру не дрожит, будто она у него застрахована. Пугает или что-то знает? – рассуждал Лобов.
Вызвал на допрос владельца магазина «Ваза». Маленький, юркий, с блестящей, словно лакированной, лысиной, этот, не в пример Толканову, юлил, изворачивался, пускал слезу.
Лобов не выдержал, грохнул по столу кулаком:
– Хватит нас за нос водить! Толканов все выложил.
Торговец съежился, растерянно промямлил:
– Ну если господин офицер признался, то мне сам бог велел…
От волнения заикаясь и часто сглатывая слюну, рассказал, что хранил деньги какой-то организации, что втравил его в это дело эсер Лаптев.
– Я отказывался, но он припугнул меня. Твое дело, говорит, телячье, а что чека под боком – еще лучше, безопасней.
– Кто вам сообщил, что должна быть ограблена касса Заволжских мастерских? – пытался выяснить Лобов.
– Чернявый, горбоносый… Глаза пронзительные, так и сверлят.
– Местный или приезжий?
– Разумеется, местный. Мне даже показалось – он работает там, в Заволжских мастерских.
– Почему так решили?
– Он обещал каким-то образом задержать кассира, чтобы рабочие уже разошлись. И еще… Был обговорен условный знак: если деньги в кассе, занавеска в среднем окне конторы будет сдвинута на середину… Я все рассказал, клянусь вам…
Когда владельца магазина вывели из кабинета, Тихон сразу подступил к Лобову:
– Ясно, кто этот чернявый, – Алумов, его портрет. Он и в конторе был. Все сходится. Надо брать, пока не удрал.
– Не так-то все просто, Вагин, – нахмурился Лобов. – Мы у Продуправы арестовали Лаптева, а позавчера его освободили.
– Это же контра явная! – опешил Тихон.
– И генерала Маслова выпустили, которого ты в Коровники провожал.
– Кто же так распорядился?
– Соломин из Горисполкома. Видимо, не хочет с эсерами и меньшевиками ссориться, они забастовкой пригрозили. Может, ему и видней, мы не все знаем. Короче, пусть этим чекисты занимаются.
Арестованных передали в чека, оттуда их направили в Коровники. А через неделю Толканов и хозяин магазина «Ваза» бежали из-под конвоя, когда их вели на пристань разгружать дрова. А еще дней через пять на Стрелке прибило к берегу утопленника. В нем опознали торговца, убитого в затылок.
Тихон был уверен – это Алумов навел банду на кассу Заволжских мастерских. Уговорил Лобова сходить в чека, поговорить насчет ограбления.
Их принял секретарь чека – серьезный молодой человек в черной хромовой куртке. Тонкое, интеллигентное лицо тщательно выбрито, в лацкане – красный матерчатый бант. На столе – местная газета «Коммунист», на ней красный, остро отточенный карандаш.
Лобов рассказал, как перед ограблением кассы Тихон встретился в воротах мастерских с Алумовым, о занавеске в окне конторы, о приметах, которые назвал хозяин «Вазы».
Менкер внимательно выслушал его, что-то записал в тетрадку. Потом задумчиво протянул, поглаживая маленький подбородок с ямочкой:
– Странно, странно. У нас на допросе он ничего подобного не говорил.
– Ты что же – не веришь нам? – рассердился Лобов.
– Ну что ты, что ты, товарищ Лобов. Какое может быть недоверие, ведь одно дело делаем. Вероятно, торговец решил себе цену набить, а у нас спохватился, побоялся.
– Тут действует целая организация!
– А где доказательства, дорогой товарищ?
– Надо арестовать Лаптева и Алумова – будут и доказательства. Подпольная касса в магазине – их рук дело.
– Торговец называл Лаптева – какие еще доказательства нужны? – добавил Тихон.
– Эх, товарищи дорогие! – проникновенно сказал Менкер. – Вы что думаете – мы всё можем? Дел – горы кавказские, а сотрудников – раз-два и обчелся. В губернии банды, вчера в Крестах нашего работника подстрелили. Будет жить или нет – неизвестно. А меньшевики и эсеры только того и ждут, чтобы нас перед народом очернить. Арестуем Лаптева – а он не виновен. Как тогда?
– Товарищ Менкер, тут не просто бандиты, тут заговор настоящий, – упрямо возражал Лобов. – Нельзя Лаптева и Алумова на свободе оставлять.
Секретарь чека начал сердиться, нервно завертел карандаш в руке.
– Слушай, Лобов! Нам лучше знать, заговор это или нет! Не можем мы по вашим приметам – чернявый, горбоносый – человека арестовывать. Это же будет явным нарушением революционного закона, а мы призваны его соблюдать!..
Так Лобов ничего и не доказал Менкеру.
– Втравил ты меня, Вагин, в историю, – ругался он, когда вышли на улицу. – И правда – чего с пустыми руками приперлись? Толканов бежал, торговец убит, Алумов, как говорится, не пойман – не вор. Нужны веские доказательства, что есть заговор. Иначе никто не поверит.
Спустя месяц нашлись и доказательства…
«Актеры»
В
