смутное представление. Как в замес угодила их невезучая подруга, тоже не помнили. Разнимала их, наверное. Получила по голове, упала, а они и не заметили. И что упала, и что лицом в костер, и что мертвая уже…
Циничные админы паблика, правда, сделали предположение: лицом в горящие угли подругу уложили сами парни, когда поняли, что ненароком убили деваху. Надеялись, что так ее не опознают и их не найдут.
И опознали, и нашли. И говорить заставили, и признаваться, и дилеров своих сдавать.
Но о девчонке, что сидела на привязи у могилы своего любимого, никто не узнал. Кроме Раисы, конечно. Но она-то никому больше не скажет.
Она вообще не собиралась мусолить эту историю, даже в голове. Было – и было. В жизни сорокалетней женщины много такого, о чем не хочется лишний раз вспоминать.
Но и хорошего немало.
Раиса сохранила в контактах телефона номер Зои Ивановны, а в заметках – адрес Насти. Так и записала: «Зоя Ивановна, бабка Бобика» и «Настя, дурында».
Чемодан она не взяла.
Какой чемодан, когда не знаешь, где ночевать будешь?
Может, ее и на порог не пустят, и на лестничной площадке за дверью разговаривать не станут. Тогда придется встречать Новый год на улице.
Раиса обошлась большой сумкой. Вынула из нее тушь, расческу, туфли, положила взамен смену белья, зубную щетку и семейное фото в рамочке: папа, мама, маленькая дочка – все довольные и счастливые.
Потом, подумав, вернула на место расческу. Может, Юлька и запомнила мать опухшей от слез невменяемой лахудрой, но теперь-то Раиса уже не такая.
Она снова нормальная женщина. Ну, сорокалетняя. Ну, с небольшим лишним весом. Но не дурында же?
Правильное название города Раиса нашла в Интернете: оказалось, Верхнезарайск он. Ехать туда нужно поездом с Московского вокзала. Билеты есть всегда – не такое уж популярное направление.
Было раннее утро, народ спешил на метро, тропинку-колею в заснеженном поле утоптали и углубили, как окоп. Хорошо, что Раиса не потащила с собой чемодан.
Модельный шаг от бедра у нее уже получался намного лучше, – теперь Раиса не боялась завалиться вбок, да и перед глазами ничего раздражающего не мелькало. Дядька какой-то шел впереди, в крепких ботинках, нормально одетый – в пуховике и шапке.
Сонная спозаранку бабка у входа на станцию занудно бубнила, не столько привлекая, сколько отгоняя покупателей:
– Изделия из натуральной собачьей шерсти, домашняя пряжа, ручная вязка, сплошная польза, лучший новогодний подарок…
– Мне эти и эти. – Раиса указала на носки поменьше и побольше.
Бог знает, какие ноги у Юлькиного любимого. Если не сорок пятого растоптанного, то носки можно сунуть в горячую воду, и они сядут.
– Пять сотен за две пары. – Бабка проворно рассовала носки по пакетикам, не забыв затолкать туда свои клетчатые рекламные бумажки. И объяснила, повысив голос, чтобы все вокруг слышали: – Постоянному покупателю предоставляется скидка!
– Не в первый раз беру, – подтвердила Раиса, заметив, что народ заинтересованно притормаживает. – Прекрасные носки! Они не только здоровье – жизнь спасти могут!
– Ну, это ты уже перебарщиваешь, – шепотом попеняла ей бабка. – Ври, ври, да не завирайся, народ у нас недоверчивый, на сказки не клюет.
– А зря, – сказала Раиса. – Бывают правильные сказки. Такие, знаете, с хорошим концом.
– Конец у всех один будет, – проворчала бабка, хмурясь.
Видно, вспомнила что-то нехорошее.
– Она жива, – наклонившись поближе, заговорщицки сообщила ей Раиса. – Та девчонка, для которой я купила у вас носки.
– Жива? Да как же?! – всполошилась бабка, будто и не обрадовалась хорошей новости. – Я ж сама, своими глазами видела: в морге, в моих носках…
– Да мало ли кто у вас носки покупает! Кто себе, кто другим. – Раиса спрятала покупку в сумку.
– И впрямь… Значит, девка живая? – Зоя Ивановна неуверенно улыбнулась.
– Живее всех живых, – заверила ее Раиса, застегивая сумку. – Хорошего вам дня и удачной торговли, а мне пожелайте, пожалуйста, счастливого пути.
– Легкой дороги, – охотно кивнула бабка. – А куда ты?
– Куда давно надо было. – Раиса вздернула сумку на плечо и повернулась к ступенькам, сказав вместо прощанья: – Бобику привет передайте! Он у вас хороший.
– А то! Друг мой верный, – растрогалась бабка.
Раиса ее широкой улыбки не увидела – она спешила. До отхода поезда в Верхнезарайск оставалось меньше часа.
Татьяна Устинова
«Самый главный праздник»
Оскар жил в багажнике.
Жил он там не всегда, а только последние несколько лет, уже и привык даже. Там было не слишком удобно, темновато и холодно, да и неинтересно. Из багажника почти неслышно, что говорили в машине, а Оскар привык слушать и быть в курсе всех дел. Раньше, в молодости, он ездил на заднем сиденье, а иногда его и на переднее брали – Нина с ним возилась или мальчишки. Собственно, в семью его взяли именно благодаря Нине. Оскар тогда ничего не понимал в человеческих делах, сидел себе на полке, сдавленный с боков точно такими же синтетическо-синтепоновыми игрушечными уродами. Рыжий в проплешинах и каких-то нитках назывался львом, полосатое и четырёхногое именовалось зеброй, лупоглазый и коричневый считался медведем.
– Женька, смотри, какая прекрасная обезьяна! – сказала Нина и вытащила Оскара с полки. – Даже на обезьяну похожа!..
Оскар сразу немного возгордился и расправился.
– Давай купим! Он будет в новой машине ездить! У нас будет новая машина, а в ней новая обезьяна.
Женька моментально согласился, и Оскар, который тогда ещё не имел имени, оказался в машине. Тут выяснилось, что машина была куплена только что, буквально пять минут назад, и на заправку они заехали прямо из салона и даже ещё не знают, с какой стороны у бензобака крышка и как она открывается. Они залили бензин и заодно купили обезьяну.
– Давай он будет Оскар, – сказала Нина. – Смотри, мне кажется, он похож на Оскара да Ла Хойю. У него такой же воинственный вид.
Так Оскар узнал, что сделался тёзкой знаменитого боксёра, и окончательно утвердился в горделивом сознании того, что он не просто какая-то там игрушечная обезьяна, а целый талисман и символ! Неважно, чего именно символ. Например, счастливой жизни.
С тех пор прошло много лет. Оскар жил в машине и знал абсолютно всё. Он слушал приёмник и разговоры детей – одного возили в школу, а другого в детский сад. Потом и второго стали возить в школу, и Оскар выучил наизусть «Бородино» и доказательство теоремы равенства треугольников. Ещё он знал множество разных песен, грустных и весёлых. Некоторые ему нравились, а другие не слишком.
Новая машина постепенно стала старой, и её продали. Оскар волновался, что его продадут вместе со старой машиной, он этого не хотел! Люди, заглядывавшие в салон и щупавшие обивку кресел, не нравились ему и даже пугали, но его не продали.
– Подожди, а Оскар?! – закричала Нина, когда новые люди уселись в машину и уже было захлопнули за собой дверь, чтобы уехать вместе с Оскаром. – Извините,
