потому что если бы через него проходили все, кто желает вступить в ряды Ордена, то может, среди храмовников не было бы мерзавцев и предателей.
Знала я одного такого лично, который не только с большим удовольствием брал взятки, но и однажды украл из обители храмовников артефакт – чашу Сангреаля, по совместительству мою родовую реликвию. Тот артефакт был достаточно своенравен, имея все признаки живой разумной души и даже пугал меня, поэтому в один прекрасный момент я решилась и бросила его в печь кузницы, где он благополучно и расплавился. Облегчение, которое я испытала в тот момент, просто не передать словами…
К счастью, никто кроме меня и моей лучшей, да и, пожалуй, единственной подруги, про это не знает. Иначе бы Орден и Инквизиция, быстро найдя общий язык между собой, линчевали бы меня без суда и следствия за уничтожение столь бесценного предмета. Но артефакт, который исцеляет болезни людей, но при этом кларет жизненную силу из хозяина и подчиняет его себе, должен был быть уничтожен. Что я с успехом и проделала, не желая стать бесплатным приложением к магическому артефакту. Здесь надо менять принципы медицинской помощи, а не лечить магическими предметами чьих-то богатых отпрысков, забывая про всех остальных, а именно это бы меня и заставили сделать, если бы узнали, что Сангреаль попал ко мне в руки окольными путями. Ненавижу халяву, веру в собственную исключительность и когда меня пытаются заставить сделать то, чего я не хочу.
- Как изменили? – хмуро поинтересовалась я, не понимая, что здесь вообще происходит.
Мне-то показалось, что я просто пообщалась с интересным собеседником, так сказать перед началом самого испытания, но, похоже, что это и было тем самым испытанием. Чудеса.
- Насколько мне известно, претендент на звание рыцаря Ордена должен пробыть в каком-то специальном темном зале всю ночь и суметь преодолеть те искушения, что пошлет ему Оракул. Но уж никак не проводить беседу с ним самим!
- А вот так, - с сочувствующей улыбкой отозвался Раймунд.
Хорошо, что кроме него разговаривать со мной больше никто не стремился, более того, все старательно делали вид, что это именно я не достойна общения с ними, но при этом они были повернуты в нашу сторону, чтобы имелась возможность услышать все, о чем мы говорим. Вот ведь люди пошли, им и зазорно перекинуться со мной парой слов, чтобы вдруг не уронить свой престиж, но и удовлетворить любопытство тоже хочется. Даже в этом месте в почете двойные стандарты, когда уже мне на пути будут встречаться чистые душой и помыслом люди?
- Как? – не давая увести разговор в другое русло и вцепившись в мужчину как репейник, уточнила я.
Раймунд тяжело вздохнул, наверное, он уже пожалел, что связался со мной:
- Изменение испытания проведено по просьбе Великого Комтура, потому что он не может находиться здесь целый месяц, а именно столько раньше длились испытания, желающих-то попасть на такое престижное место много. Вот Оракул и придумал входить с каждым соискателем в личный контакт, и кто ему приглянулся, кто сумел ответить на все его вопросы, попадает в это помещение, где мы сейчас с вами и отдыхаем. Но на самом деле это только начало, потому что дальше нас ждет беседа с сэром Озрельном, и именно он будет принимать окончательное решение, оденет ли соискатель золотые рыцарские шпоры или нет.
Сказать, что это было для меня ударом, не сказать ничего. Вернер никогда в жизни не допустит, чтобы я вошла в ряды храмовников, как рыцарь. Простым обслуживающим персоналом – пожалуйста, ему даже будет интересно понаблюдать за этим и не упустить возможности прокомментировать, но подарить женщине привилегии рыцарского сословия, да ни за что! Тем более после некоторых событий мы с ним не общается, то есть вообще, только вот теперь обратного пути ни у него, ни у меня, не было.
Мое молчание Раймунд Тулузский воспринял по-своему и взял безвольную ладонь в свои крепкие мозолистые руки, сделал вид, что поцеловал ее: я была без перчаток, а касаться неприкрытой кожи женщины на людях, было верхом неприличия, причем он опозорил бы этим жестом именно меня, а не себя. Оценив деликатность, с которой он подошел к моему утешению, я слабо улыбнулась.
- Мне странно, что вы не радуетесь, что оказались достойной Оракула, - полувопросительным тоном проговорил будущий рыцарь, а сомнений в том, что он с блеском пройдет беседу в Вернера, у меня не было.
Задумавшись над некстати свалившимися проблемами, я уклончиво проговорила:
- Конечно, я рада, просто мне казалось, что Оракул здесь нечто вроде святыни и его слова, это истина в последней инстанции, а теперь нам всем придется ждать еще и второго этапа. Жаль.
Молодой человек, стараясь пригладить торчащие во все стороны вихры, хохотнул:
- Так-то оно так, но и воли Великого комтура никто не может ослушаться, вы же его видели. Попробуй ему не подчиниться: это из области невероятного.
Самое смешное, что он прав, Вернер прирожденный руководитель, жесткий и цепкий, стоит такому хоть раз попасться в руки, то все, пиши – пропало, он обязательно вытрясет из тебя душу. На мне как-то он тоже пытался опробовать свою железную хватку, но я, зная подобный тип людей, вовремя осознала размер грозящей мне опасности и быстренько сбежала, за что мне совершенно не было стыдно.
- Хорошо, но почему он долго не может находиться при испытуемых? – никак не могла понять я, хоть и чувствовала, что это очень важно.
На это мне собеседник ответить уже не мог, потому что, к сожалению, не владел информацией в полной мере, зато тут же слово вставил один из тех, кто активно грел уши во время нашего разговора:
- Великий Магистр при смерти, вы разве не слышали про это? Так что сэр Озрельн, будучи его воспитанником с самых малых лет, старается не отходить от него.
- Как при смерти?
Воистину, сегодня просто день открытий! С Магистром мы тоже не поддерживали отношений, да и видела я его всего лишь раз, когда очутилась в Хаадраде и тыкалась из угла в угол, как слепой котенок. Тогда он и произвел на меня неизгладимое впечатление: пожилой, но еще крепкий мужчина с горящим интересом к жизни, такой жажды ко всему новому не всегда даже у молодых можно встретить. Сколько благодаря хитрым манипуляциям и расставленным на меня сетям, он попил крови, просто не счесть.
Да, я знала, что он несколько месяцев
