обед был испорчен, по крайней мере для меня. Юрка изо всех сил старался меня развлечь и временами тревожно заглядывал в глаза. Когда я звонила ему с улицы, то была почти готова поделиться своими волнениями по поводу внезапно объявившейся тетушки. Надо же когда-то начинать доверять человеку, в которого влюбилась, несмотря на внутренние запреты и препоны. Но теперь мне расхотелось откровенничать. Я куксилась, ела без аппетита и злилась на все и вся. Расстались мы с явным облегчением, а я подумала, что все-таки чрезмерная таинственность между близкими людьми до добра не доведет.
Дома я появилась уже далеко заполдень и застала Алину с Евгенией Сергеевной за обедом. На кухне вкусно пахло щами и я дала себе слово, что на ужин обязательно съем тарелочку. Идиллия между тетушкой и племянницей была полная — они смеялись, шутили и вспоминали свою прогулку по парку. Так как все это совершенно не соответствовало моему настроению, я взяла книжку и завалилась на кровать. Ровно через минуту прибежала Алька.
— Марин, ты чего какая?
— Какая? — испугалась я.
— Ну, не общительная. — уточнила Алина.
— Притомилась что-то. — снова откинулась я на подушки.
— А где ты была?
— У Татьяны. Поболтали о том, о сем. Кстати, она обещала прийти на ужин.
— Сегодня? — обрадовалась девочка.
— Сегодня вряд ли, наверное, завтра.
— Здорово! Я попрошу тетю Женю приготовить чего-нибудь вкусненькое.
— Ты бы ей помогла, гостья все-таки, а то оседлали и поехали. — напомнила я.
— Конечно. Я посуду мою, со стола убираю и картошку сегодня для щей чистила. — перечислила Алька.
— Молодец! — похвалила я и тут же спохватилась. — А продукты вы на какие деньги покупали?
Среди моих запасов для щей имелась только картошка, значит остальное пришлось купить.
— Тетя Женя на свои. — растерялась Алька.
— Нехорошо. Ты же знаешь, где у нас деньги лежат.
— Думаю, что она бы не взяла. — с сомнением сказала Алина. — Ты уж давай сама как-нибудь.
— Ладно, вот отдохну немного и рассчитаюсь. — сказала я.
Алька махнула мне рукой и тихо прикрыла за собой дверь спальни. Все-таки послушная у меня девочка, повезло мне.
Перед ужином мы все трое сидели возле телевизора и смотрели центральные новости. Взрывами, пожарами и неизлечимыми болезнями нас уже попугали досыта и теперь старались взбодрить, демонстрируя достижения современной медицины. Какой-то женщине из провинциального городка крупно повезло и столичное светило хирургии согласилось сделать ей операцию по пересадке какого-то внутреннего органа. Диктор долго объяснял, как это сложно и как благодарна должна быть женщина светилу. Потом нам поведали, откуда берутся имплантанты и как плохо они, бывает, приживаются. И, конечно же, несколько раз напомнили, что светило будет делать дорогостоящую операцию совершенно бесплатно.
С моего языка уже готово было сорваться едкое замечание на тему махрового популизма даже в такой области, как медицина, но тут мой взгляд упал на лицо Евгении Сергеевны. Она сидела, подавшись в сторону экрана, и ловила каждое слово диктора. По ней было видно, что эта тема ее сильно волнует, а во взгляде женщины я уловила отблески затаенной боли.
Все это меня настолько поразило, что я предпочла вжаться в спинку дивана, чтобы выпасть из поля зрения нашей гостьи, и ничем ее не потревожить. Наверное, кто-то из ее близких серьезно болен, вот она и переживает.
Сюжет закончился, Евгения Сергеевна расслабилась и тайком бросила взгляд на нас с Алиной, проверяя, не заметили ли мы ее состояния. Я постаралась сделать безразличный вид, а Алька итак ничего не видела, занятая чтением телепрограммы.
После всего этого в моей душе снова закопошилась тревога. Объяснить это чувство я себе не могла, но оно было такое прилипчивое, что даже после того, как мы с Алькой перед сном почитали, я еще долго возилась в темноте, не в силах заснуть от неопределенных назойливых мыслей.
На следующий день позвонила Татьяна и предупредила, что придет на ужин. Это внесло некоторую сумятицу в нашу размеренную жизнь, потому что Алина с Евгенией Сергеевной никак не могли прийти к согласию по поводу главного блюда к столу. Я вручила им деньги и выпроводила на улицу, посоветовав решить этот важный вопрос по пути на рынок. Немного прибравшись дома, я в задумчивости остановилась над чемоданом Евгении Сергеевны, который стоял в Алькиной комнате за письменным столом. Мне было очень стыдно, но я отчетливо осознавала, что через минуту буду рыться в вещах нашей гостьи. Это желание посещало меня уже не раз, питаемое мыслью, что про Евгению Сергеевну мы знаем только то, что она сама нам рассказала. Лично мне хотелось бы узнать побольше.
Не в силах дальше бороться с острым желанием получить дополнительную информацию, я вытащила чемодан на середину комнаты и попыталась открыть крышку. Не тут-то было! Чемодан оказался заперт. Конечно ничего удивительного в этом не было, все-таки человек гостит в чужом доме, но меня этот факт просто подстегнул. Открыть замок было для меня делом плевым. Сколько я таких пооткрывала за свою жизнь! Не чемоданных, конечно, а, например, от почтового ящика. Разница в них небольшая.
Через минуту чемодан стоял передо мной с открытой пастью, приглашая покопаться в своих недрах. На первый взгляд в нем не лежало ничего особенного — шерстяная кофта на случай внезапного похолодания, смена нижнего белья и внушительных размеров матерчатая косметичка, сработанная под гобелен. Она-то меня и заинтересовала. Открыв сумочку, я сразу же увидела достаточно большой флакон темного стекла и рядом белую ситцевую салфетку. На флаконе была приклеена этикетка с аккуратной надписью «Эфир». Салфетка явно предназначалась для того, чтобы смачивать ее жидкостью из флакона.
Я тут же вспомнила сакраментальную фразу из отечественной кинокомедии: «Вы не скажете, как пройти в библиотеку?», а перед глазами всплыл образ Георгия Вицына. Я повертела в руках флакон, зачем-то понюхала салфетку, хотя было видно, что она девственно чиста. «Для чего ей нужен эфир?» — возникла в голове мысль. Я попыталась вспомнить для каких целей применяют этот препарат, но кроме усыпления ничего в голову не приходило. Ладно, подумаю об этом потом, а сейчас нужно вернуть чемодан в прежнее положение. Через минуту вещь заняла свое место, а еще через двадцать вернулись с рынка Алина с Евгенией Сергеевной.
Мы занялись приготовлением ужина и это немного отвлекло меня от неприятных мыслей. Ровно в пять раздался звонок в дверь и появилась Танька с нарядной коробочкой, в которой лежал мой любимый торт «Птичье молоко».
Представив друг другу наших гостей, я предложила пройти к столу, потому что аппетитные запахи давно уже тревожили мое обоняние. На ужин
