Она тогда только рассмеялась: «Папа, у Эйдена денег больше, чем он в силах потратить. Что же он может получить за мной такого, чего бы у него уже не было?»
Тогда она не придала значения восторгу Эйдена, когда он впервые увидел Грейндж-хаус. Дом словно заворожил его. Так вот оно что!..
И теперь она злорадно припомнила ему:
— Ты же сразу влюбился в этот дом, разве не так? И тут тебе попадается мой отец, готовый спустить это сокровище за игорным столом.
Какой-то новый огонь мелькнул в темных глазах Эйдена. Он тут же отпустил ее и отвернулся к окну.
— Да, — тихо сказал он, — я с первого взгляда полюбил этот дом.
Дом, горько отметила Индия. Дом, а не ее.
— Но дело не в этом. Я тысячу раз мог купить себе такой дом.
— Такой, но не этот самый! Эйден резко обернулся.
— Хорошо! Раз ты так думаешь…
Он схватил ее за руку и потащил из комнаты.
Индии совсем не хотелось идти с ним, но выбора у нее не было. Они вышли из дома и направились в сад. Наконец Эйден остановился.
— Пора научиться видеть вещи такими, какие они есть! — проговорил он зло и резким движением развернул ее лицом к дому. — Посмотри! — вскричал он. — Посмотри на него, черт тебя побери!
Индия отвернулась. Она и так знала, что здание обветшало, что ему необходим ремонт, что скоро любимый ее дом превратится в руины.
— У нас не было денег, — пробормотала она.
— Естественно, — насмешливо заметил Эйден. — И ты думаешь, эту развалюху я хотел прибрать к рукам?
Индия вспыхнула.
— Не смей так говорить о моем доме!
У нее перехватило дыхание, словно все обиды собрались в комок и застряли в горле. Она с трудом сдерживала слезы.
— О чьем доме, Принцесса?
Этот тихий, почти нежный голос внезапно разбудил ее ярость. Она резко замахнулась, чтобы наградить его пощечиной, но Эйден перехватил руку и прижал Индию к себе.
— Индия…
Она не обратила внимания на то, как ласково произнес он ее имя. Она вырывалась и возликовала, услышав, что Эйден скрипнул зубами от боли, когда она ударила его по ноге. Но он не отпускал се.
— Индия, прости меня…
Индия замерла. «Прости меня». Неужели он действительно произнес эту фразу?
— Я знаю, как много значит для тебя ваш дом. Обещаю, я буду деликатнее.
«Обещаю». Индия вдруг успокоилась. Если Эйден что-то обещал, он никогда не обманывал. Кроме одного-единственного случая. Хотя тогда он не успел дать слово. Он не обещал, что будет любить и уважать ее и останется верным до самой смерти.
— Я только хочу отремонтировать дом и немного усовершенствовать. Ты веришь мне?
Индия сама удивилась тому, как легко она ему поверила.
— Да, верю. В том, что касается Грейндж-хауса, я тебе верю.
Но в том, что касается моего сердца, сказала она себе, не поверю никогда. В эту минуту она услышала вздох — такой тихий, что не решилась бы утверждать, слышала она его на самом деле или то был плод ее воображения.
— Спасибо и на этом, — сказал Эйден. — На большее я не рассчитывал.
Индия изумленно посмотрела на него. Несомненно, что-то изменилось в выражении его темных глаз. Но что? Не успела она понять, что же это такое, как загадочное нечто исчезло так же внезапно, как и появилось.
— Скажи, ты, в самом деле хотел жениться на мне? — спросила она, пытливо всматриваясь в его лицо. — Или это была ложь от начала до конца?
Некоторое время Индии казалось, что он не собирается отвечать. Но вот Эйден хмуро улыбнулся.
— Я всегда считал, что женитьба не для меня. Но тебе почти удалось убедить меня в обратном. С того самого момента, как я увидел тебя, дорогая моя Индия, я знал, что не смогу без тебя обойтись. И надеялся, что ты чувствуешь то же самое. Это было настоящее волшебство. И оно все еще не кончилось.
В какой-то момент Индии показалось, что она верит ему, но ироничный тон, которым были произнесены последние слова, вернул ее к действительности.
— Волшебство! — презрительно повторила она. — По-моему, ты преувеличиваешь. Эйден улыбнулся.
— Мне не надо преувеличивать, я все прекрасно помню. И поэтому уверен, наше совместное проживание под одной крышей будет интересным и незабываемым.
— Если тебе будет интересно удовлетвориться своими воспоминаниями. — Индия вдруг осознала, что Эйден все еще держит ее за руки, и поспешно выдернула их. — И не называй это «совместным проживанием». Потому что ничего совместного у нас нет и быть не может.
— И тем не менее, ты призналась, что ехать вам некуда. Да и твоя мать не вынесет такого потрясения.
Говоря все это, Эйден подошел к подвальному окошку и начал внимательно его осматривать. Потом отколупнул кусочек рассохшейся белой краски.
— Ты собираешься рассказать ей? — тихо спросила Индия.
— Если ты принудишь меня.
В этих словах Индии почудилась угроза. Что он имеет в виду? А Эйден продолжал:
— Если ты не хочешь подумать о матери, побеспокойся хотя бы об отце. Я был в больнице сегодня утром, врачи говорят, возможно, он скоро выйдет из комы. Все решится в ближайшие несколько дней.
— Ты был в больнице? Почему они все тебе рассказали? Они же не дают информацию о пациентах кому попало!
Хотя, конечно, Эйден Вулф не был «кем попало», и ей следовало бы помнить об этом.
— Я объяснил им, что я твой жених.
Индия не поверила своим ушам. Она замерла, с ужасом глядя на Эйдена. Она никак не думала, что он способен на такой цинизм. Конечно, после несостоявшегося венчания ей нужно быть готовой ко всему. Но, тем не менее она считала… Даже не считала, а просто это, само собой разумеется… Должен же быть хоть какой-то элементарный такт. Она, наверное, заплакала бы, если бы обида не уступила место ярости. Как он смеет так унижать ее!
Эйден медленно повернулся к Индии и посмотрел ей в глаза.
— Во всяком случае, именно твоим женихом я собираюсь побыть недельку-другую.
— Ни за что!
Эйден пропустил мимо ушей ее негодующий возглас.
— Услуга за услугу, Принцесса. Я любезно разрешаю вам остаться в Грейндж-хаусе, но в благодарность я временно получаю статус члена семьи.
— Нет… Это невозможно! Он просит слишком многого!
— Да, моя очаровательная. Только так, и никак иначе. Твоя мать должна быть уверена, что мы с тобой помирились, что между нами снова все в порядке, иначе она заподозрит неладное. Так что, если ты хочешь, чтобы в ближайшие несколько недель у вас была крыша над головой, придется потрудиться. Придется сделать вид, что все прощено и забыто…
