Тишина.
Филип приложил ухо к двери и прислушался. Он почти увидел, как Сьюзен стоит по ту сторону двери, не решаясь ее открыть.
— Сьюзен Уэллс, я знаю, что вы не спите. Откройте! — Филип старался говорить как можно тише — то, что знает хозяйка гостиницы, наутро будет знать весь город.
Молчание.
— Откройте немедленно или я выломаю дверь! — Филип был полон решимости.
В ответ — ни слова.
— Считаю до трех. Один.
Легкое движение за дверью.
— Два.
Филип уже собирался произнести «три», когда ручка повернулась, дверь открылась и на пороге возникла испуганная Сьюзен.
— Что вы тут делаете? — свистящим шепотом спросила она.
Ее волосы были рассыпаны по плечам, и это так шло ей, что у Филипа на мгновение захватило дух, но лишь на мгновение, поскольку он ни на минуту не забывал, зачем приехал к ней в столь поздний час.
— Можно мне войти? — спросил он, изо всех сил стараясь соблюсти приличия.
— Нет. Вы с ума сошли — ночь на дворе. Вы что, пьяны?
Пьян?
— Нет, я не пьян. Разве вам не говорили, что я никогда не бываю пьяным?
Сьюзен пожала плечами.
— Все когда-то бывает в первый раз.
— Вы правы, мисс Уэллс, от общения с вами кто угодно захочет напиться.
— Послушайте, — возмутилась Сьюзен, — я не намерена среди ночи стоять тут и выслушивать оскорбления!
— Поэтому я прошу вас позволить мне войти, — настойчиво сказал Филип. — Нам необходимо поговорить.
Сьюзен наконец сдалась и, посторонившись, пропустила его в номер.
— Нам необходимо поговорить, — повторил Филип, когда Сьюзен, заперев дверь, повернулась к нему.
— А это не может подождать до утра? — Она с трудом подавила зевок.
Сонная, с растрепанными волосами и трогательно припухлым лицом, она была прекрасна. Филипу вновь захотелось ее поцеловать. Безумная идея, учитывая важность дела, по которому он пришел.
— Уже почти утро, а у меня к вам очень важный вопрос.
— Ну хорошо. — Сьюзен потерла глаза. — Я вас слушаю.
— Вы приехали в Хэвен вовсе не затем, чтобы посмотреть на человека, в которого была влюблена ваша сестра.
Сонливость, казалось, мгновенно слетела с нее.
— Да? И какова же ваша версия?
— У Миранды был ребенок, — спокойно сказал Филип, внимательно следя за выражением лица Сьюзен. — Мой ребенок. Я прав?
Ответ он прочел на ее лице. Все краски мгновенно схлынули с него, остались лишь глаза — синие, огромные. Сьюзен стояла неподвижно, словно оледенев.
— Мальчик? Девочка? — жестко спросил Филип.
— Мальчик, — еле слышно прошептала она.
— Я хочу видеть своего сына. Одевайтесь. Выезжаем немедленно.
— Никуда мы сейчас не поедем. — Сьюзен повысила голос для придания ему пущей уверенности и решительно вздернула подбородок.
Всем своим видом она старалась не показать, как обеспокоил ее этот ночной визит. Особенно Сьюзен пугала бескомпромиссная решимость Филипа резко изменить свою жизнь — и не только свою, но и ее, Сьюзен, и малыша Эмери. Сьюзен не была готова к радикальным переменам, она предпочитала сперва все обдумать и взвесить.
Филип мрачно взглянул на нее — его глаза сверкнули в темноте комнаты. Сьюзен видела силу и уверенность в этих темных глазах и понимала, что эту битву она скорее всего проиграет.
Не выдержав, Сьюзен первой опустила глаза — и зря это сделала, потому что взгляд ее немедленно уперся в мускулистую грудь Филипа, видную в кое-как застегнутой впопыхах рубашке. Барт Катрелл не может похвастать таким телом, невольно подумала Сьюзен и тут же одернула себя: не очень-то хорошо думать подобным образом о мужчине, с которым планируешь провести остаток жизни.
Филип Мастерсон, безусловно, являлся весьма и весьма привлекательным мужчиной, и даже ярость, клубившаяся вокруг него, не портила впечатление, а, наоборот, делала его еще мужественнее и желаннее. Сьюзен кожей ощущала силу, исходящую от него, так что даже голова слегка кружилась, но она точно знала: такой тип мужчин — не для нее. Сьюзен всегда предпочитала надежных, пусть и с заурядной внешностью, мужчин, в отличие от Миранды, которая столько раз обжигалась, общаясь с такими вот красавцами.
— Одевайтесь! — приказал Филип, и Сьюзен, погруженная в свои мысли, вздрогнула от неожиданности. — Собирайте вещи.
Сьюзен скрестила руки на груди, стараясь унять бешеный стук своего сердца. Ни в коем случае нельзя терять контроль над ситуацией, сказала она себе. Сьюзен изо всех сил старалась не показать Филипу, что она растеряна и испугана его столь неожиданным вмешательством в ее тщательно продуманные планы.
— Нет, — сказала она как могла твердо. — Вы, конечно, можете силой вытащить меня отсюда, но, предупреждаю, я буду кричать и вырываться.
Так как Филип ничего на это не ответил, Сьюзен добавила:
— Подумайте, какой прекрасный выйдет материал для вашей местной газеты!
Филип молча подошел вплотную к Сьюзен. Теперь она ощущала его дыхание на своей щеке, и оно было горячим, прерывистым и… опасным. Зрачки Филипа сузились.
— Хорошо, мисс Уэллс, если это вызов, я принимаю его, — произнес он вкрадчиво. — Поверьте, мне действительно ничего не стоит вынести вас отсюда, просто перекинув через плечо, — вы, похоже, весите не больше курицы. А что касается газеты… Меня это абсолютно не волнует.
— Днем вы говорили совсем другое, — заметила Сьюзен.
— С тех пор многое изменилось. Весь мой мир оказался перевернутым с ног на голову.
Мой мир тоже, подумала Сьюзен, но все же нельзя поддаваться хаосу. Сьюзен была из тех людей, которые всегда знают, что и как делать, и никогда не принимают поспешных решений. Филип как раз принял поспешное решение, и надо попытаться вразумить его.
— Послушайте, Филип, мы же взрослые, разумные люди, — сказала Сьюзен мягко, дотрагиваясь до руки Филипа. — Разве это не может подождать до утра?
Филип молча смотрел на пальцы Сьюзен, сжимающие его руку, до тех пор, пока она не убрала их.
— Возможно, вы этого не знаете, мисс Уэллс, но ваша сестра когда-то заставила меня поверить в то, что она любит меня. А потом она исчезла среди ночи, даже не попрощавшись. Полагаю, это у вас в крови. Поэтому не думайте, что я позволю вам поступить со мной точно так же.
— Возможно, у вас были причины не доверять Миранде, — возмутилась Сьюзен, — но я, кажется, еще не давала вам повода!
О, если бы Филип знал — всю жизнь Сьюзен страдала оттого, что ее постоянно сравнивали с ее взбалмошной старшей сестрой, полагая, что раз они похожи внешне, то и характеры у них должны быть одинаковыми. Те, кто имел несчастье близко знать Миранду, смотрели на Сьюзен с подозрением и недоверием, ожидая от нее тех же поступков, что совершала старшая сестра. Сьюзен — школьная учительница, спокойная, рассудительная, полная противоположность Миранде — пыталась бороться с этим, но тщетно!
