тело ноет, словно пропустили через мясорубку.
– И я не лучше, – простонала Шура.
У её ног опять что-то зашевелилось.
– Что тут копошится и копошится, – занервничала она и решилась пощупать, – да это курица. Во, фокус! Слушай, Клав, да у неё нет одного крыла…
Шура принялась хлопать по себе ладошками…
– Вроде целая. А ты, Клавк?
– Что я?…
– Фу, голуба, не врубилась, а кичилась серебряной медалью…
– Нашла время фуфыриться. Думаешь, во всём виновата та штуковина? – не сдержала удивления Клава.
– Дошло!
– Да ну… чушь полная, – недоумевала Клава.
– Хотела бы и я так думать, но факт налицо: мы непонятно где, и как тут очутились не ясно. Ладно я, хоть днём и не бухала, но датая: проспиртована начисто. Но ваша милость… Остаётся вспомнить, что та буровила. Как там… о! Вибротрон и какие-то цифры…
– Десять тридцать три, – напомнила Клава и спросила: – Что делаешь?
– Курицу цепляю, учешет, гадина. А ещё Матрёне вернуть надо.
– Щурка, ну ты и нонсенс. Спёрла, что бы несчастной башку откромсать, теперь возвращать собираешься, с одним крылом-то. Думаешь, мы рядом с домом?
Прозвучавший вопрос насторожил обеих: вмиг обозначился ужас положения…
– Если штуковина с нами – шанс есть, – Шура похлопала по крышке стола, – слушай! От него как от птицы половина сохранилась.
– Вибротрон нашла?
– Пока нет!
– Козёл, козёл-то где?! – заволновалась Клава.
– Нашла за кого переживать. Когда очухалась, рядом с ним валялась. Чучело рогатое, издох бы уже.
Клава сообразила, что прижимается к нему. Прислушалась и обрадовалась: «Дышит милый».
– Жив холера? – язвила Шура.
– Вроде.
– И рога целые?
Клава рассмеялась:
– Не волнуйся все три туточки. Я что вспомнила, эта сказала, (Клава имела в виду голос вибротрона) о режиме последнего перемещения. Выходит, мы невдалеке от лужайки, где обычно коров пасу. Где ещё авто взорвалось! В наше перемещение было темно, и сейчас ночь. Мы ничего не крутили, когда предлагалось выставить параметры?
– Нет…
– Значит опасаться нечего, пошли, Шурейка, домой. То рассветет, а мы тут, поди, объясни кому что…
– Погнали, – согласилась та, – подожди, курицу развяжу.
– Ой! Как же Гришка? Давай дождёмся, пусть хоть месяц появится. Оглядимся. Он уже на горизонте. Да и деревяшки в кусты закинем. Глядишь, козёл очухается…
– Была нужда дёргаться: умный зараза, полежит и сам притащится.
– Я его не брошу! – отрезала Клава.
И тут, на радость или горе, вдалеке мелькнул свет…
– Машина какая-то катит! – сообразила Шура. – Давай Гришку в сторону оттащим.
Женщины ухватили животное за ноги и поволокли.
Автомобиль приблизился…
– Тачка сейчас в хлам врежется, – напугалась Клава и выскочила на дорогу.
Резкий визг тормозов нарушил ночной покой…
– Кому тут жить надоело?! – послышался из кабины хриплый голос.
– Тише, мужик, не суетись.
– Как ты меня назвала?
– Извините, я по привычке: шофер, значит мужчина. Не серчайте. Мы жизнь вам спасли. Тут барахло валяется. Налетели бы, костей не собрали, – проявила смекалку Шура, выходя из-за куста.
Клава обошла грузовик, смутное предчувствие беды зародилось в животе.
История 15
Грузовик Клава признала, как и голос, захотелось окрикнуть тётю, и кинуться ей на шею. Водитель спрыгнула с подножки и осмотрелась. Клава дёрнула край Шуриного платья и зашептала:
– Шурка, дома-то мы, дома, а сколько лет назад – вопрос. Ты что, не узнала мою тётку. Это же Капа… только молодая. А – тачку? На площади, как памятник, до перестройки торчала. Потом кто-то спёр, ещё все потешались, кому-то дров не хватило. Сечёшь, она почти вся из фанеры.
Шура крякнула от неожиданности и присмотрелась к крепкой женской спине.
– Точно! Такую стать как забыть: род ваш мужланский.
– Шурк, нашла время подкалывать. Чё делать будем?
– Домой, понятно, нельзя. Ждём утра,– вздохнула та, и обратилась к Капитолине, –Тёть, а тёть, давайте мусор с дороги уберём.
– Шо тёткаешь? Я ж моложе вас. Мусор кто накидал?
– Не в курсе. Мы, как и вы… то есть идём из гостей, видим – лежит, сами чуть не убились. Фарами посвятите, вдруг на остроё какое наступим, – подумала Клава о вибротроне и велела Шуре искать его.
– Вот невидаль, кто ж меблировку кинул, – басила Капа, разглядев остаток стола.
В памяти Клавы ожило воспоминание, как-то тётя рассказывала о странном ночном происшествии. И сейчас она является героиней рассказа: чувства, воспоминания переплелись, вызывая желание бежать в лес, казалось, что тётя вот-вот узнает её и ужаснётся от безликого выцветшего лица.
– Клавк, она надыбала его, – толкнула Шура в бок подругу.
Клавдия очнулась от дум, и заметила в руках Капитолины искомое устройство.
– Ой, нашёлся компасик. Спасибо, то струхнула, что не найду и батя бошку отвернёт. Это его трофейчик с войны.
– С какой такой войны? – удивилась Капа.
– Кто знает, отец так болтал и всё, – выкрутилась Клава, и выхватила из рук родственницы вибротрон.
Она хотела положить его в карман, но осознала что в ночной рубашке. Выручила Шура, забрав устройство, сунула к себе в лифчик. Капа, осмотрела незнакомок, изумилась их странному виду и, махнув рукой, направилась к грузовику, потом остановилась и спросила:
– Вас может куда подвести?
– Не… нам в обратную сторону, – поспешила с ответом Шура.
– Тогда я двину, устала вусмерть.
– Спасибо, что притормозили, – улыбнулась Клавдия.
– Ох, и чудные, вы гражданки…
– Мы нездешние, – перебила её Шура.
– Аааа… И у меня, что-то вроде соревнования, с них и еду. Решила, к дятьке заглянуть, полдня есть свободных. Сама-то я из передовичек, – рассмеялась Капитолина и хлопнула дверцей.
– Тётка спать хочет, то бы не отвязались, – вздохнула с облегчением Клава, присаживаясь на траву у обочины.
Сзади кто-то подошёл и уткнулся Клаве в спину.
– О! Виновник ужаса очухался. Представляю, вид Капы будь светло: торчат бабы, одна в ночнушке, с козлом и однокрылой курицей…
– Припомни, шутница, чью-то порезанную морду в зелёнке. Выходит, Шурейка, нам не до смеха. Да, а зачем она осведомилась о войне? Какой же сейчас год… Слушай, в чём Капа одета была?
– В фуфайке, как всегда, – ответила машинально Шура, – ой! Чёрт… куда же нас занесло?
– Сама хотела в прошлое смотаться. Сбылась мечта идиотки. Кстати, деньги у нас, в кустики приныкала. Представляешь, месяц гуляем! Главное, ничего не скрутить в штуковине. В нужный час вернёмся… согласно инструкции.
– Это я, Клавочка, уяснила, трагедия не во времени: жалко старухи, лет по двадцать бы скинуть. О! Оторвались бы…
– Куда махнула… забыла, у нас всё в одном флаконе не бывает.
– Бабло есть… в салон красоты завалимся, омолодимся, приоденемся… Погуляем по ресторанам… на море отчалим. Если, конечно, в семидесятые года угадили бы, – тут Александра резко сменила тему, – как
