других мелких чиновников при дворе было резко сокращено. Всем фискальным агентам было приказано вести и представлять точные и понятные отчеты. Кольбер конвертировал старые государственные долги в новые под более низкий процент. Он упростил сбор налогов. Осознав сложность сбора недоимок, он убедил короля отменить все налоги, причитающиеся за 1647–58 годы. Он снизил налоговую ставку в 1661 году и скорбел, когда в 1667 году ему пришлось снова ее повысить, чтобы финансировать «Войну за отказ» и версальские расточительства.
Его главной неудачей было сохранение старой системы налогообложения. Возможно, коренная реконструкция повлекла бы за собой нарушение порядка поступления доходов. Государство финансировалось в основном за счет двух налогов — taille и gabelle. В одних провинциях хвост (отруб) взимался с недвижимого имущества, в других — с доходов. Дворяне и духовенство были освобождены от этого налога, так что он полностью ложился на «третье сословие» — все остальное население. Каждый округ должен был собрать определенную сумму, а главные граждане несли ответственность за сбор этой суммы. Габель был налогом на соль. Правительство обладало монополией на ее продажу и заставляло всех подданных периодически покупать установленное количество по ценам, установленным правительством. К этим основным налогам добавлялись различные мелкие поборы, а также десятина с крестьянской продукции, которую следовало отчислять в пользу церкви. Однако обычно эта десятина была гораздо меньше десятой части, 55 и собиралась с милосердием.
Реформы Кольбера меньше всего затронули сельское хозяйство. Техника обработки почвы была еще настолько примитивной, что не могла поддерживать двадцатимиллионное население, размножающееся без ограничений. Многие пары имели по двадцать детей; население удваивалось бы каждые двадцать лет, если бы не войны, голод, болезни и младенческая смертность. 56 Однако Кольбер, вместо того чтобы стремиться повысить плодородие почвы, предоставил налоговые льготы для ранних браков и вознаграждения для многодетных семей: тысяча ливров для родителей десяти детей, две тысячи ливров для родителей двенадцати. 57 Он протестовал против разрастания монастырей как угрозы для трудовых ресурсов Франции. 58 Тем не менее, рождаемость во Франции в годы его правления снизилась, поскольку война привела к росту налогов и углублению бедности. Но даже при этом война не убивала достаточно людей, чтобы поддерживать баланс между рождаемостью и продовольствием, и мор должен был сотрудничать с войной. Два неурожая подряд могли привести к голоду, поскольку транспорт не был развит настолько, чтобы эффективно поставлять недостатки одного региона за счет излишков другого. Во Франции не было ни одного года без голода. 59 1648–51, 1660–62, 1693–94 и 1709–10 годы были периодами голодного террора, когда в некоторых районах умерло тридцать процентов населения. В 1662 году король импортировал кукурузу, продавал ее по низким ценам или раздавал бедным, а также вернул три миллиона франков причитающихся налогов. 60
Законодательство облегчило некоторые сельские беды. Было запрещено изымать у крестьян скот, телеги и инвентарь за долги, даже за долги перед короной; были созданы конные заводы, где крестьяне могли бесплатно обслуживать своих кобыл; охотникам запрещалось пересекать засеянные поля; освобождались от налогов те, кто возвращал заброшенные земли к обработке. Но эти паллиативы не могли добраться до сути проблемы — дисбаланса между плодородием человека и почвы, а также недостатка механических изобретений. Все крестьянство Европы страдало одинаково, и французские пайсаны, вероятно, были в лучшем положении, чем их собратья в Англии или Германии. 61
Кольбер принес сельское хозяйство в жертву промышленности. Чтобы прокормить растущее население городов и увеличивающуюся армию короля, он не давал цене на зерно расти соразмерно с другими основными продуктами питания. Он считал, что правительство, чтобы быть сильным, должно иметь достаточные доходы и армию крепких солдат, хорошо оснащенных; крестьянство, привыкшее к лишениям, обеспечит крепкую пехоту; растущая промышленность и торговля должны обеспечить богатство и инструменты. Поэтому неизменной целью Кольбера было стимулирование промышленности. Даже торговля должна была быть подчиненной; отечественная промышленность должна была быть защищена тарифами, которые исключали бы опасную конкуренцию из-за рубежа. Продолжая экономическую политику Сюлли и Ришелье, он подчинил все, кроме мелких, предприятия Франции корпоративному государству: каждая отрасль с ее гильдиями, финансами, мастерами, подмастерьями и учениками образовывала корпорацию, регулируемую правительством в вопросах практики, цен, заработной платы и продаж. Он установил высокие стандарты для каждой отрасли, надеясь завоевать иностранные рынки за счет изысканности дизайна и отделки французских изделий. Он и Людовик считали, что аристократический вкус к элегантности поддерживает и улучшает роскошные ремесла; так ювелиры, граверы, краснодеревщики и гобеленовые ткачи нашли работу, стимул и славу.
Кольбер полностью национализировал парижскую фабрику Gobelin, сделав ее образцом методичности и организованности. Он поощрял новые предприятия, освобождая их от налогов, предоставляя государственные займы и снижая процентную ставку до пяти процентов. Он разрешил новым отраслям монополию до тех пор, пока они не будут хорошо налажены. Иностранным ремесленникам предлагалось принести свои навыки во Францию; венецианские стекольщики обосновались в Сен-Гобене; из Швеции были привезены мастера по обработке железа; а голландский протестант, получив свободу вероисповедания и капитал от государства, основал в Аббевиле производство тонкой ткани. К 1669 году во Франции насчитывалось 44 000 ткацких станков; в одном только Туре работало 20 000 ткачей. Франция сажала собственные тутовые деревья и уже славилась своими шелками. По мере того как росли армии Людовика XIV, множились текстильные фабрики, чтобы одеть их. Под влиянием этих стимулов французская промышленность быстро развивалась. Многие из них производили продукцию для национального или международного рынка, а некоторые достигли капиталистической стадии инвестиций, оборудования и управления. Король поддержал индустриализационную миссию Кольбера; он посещал мастерские, разрешил клеймить изысканные изделия королевским гербом, повысил социальный статус бизнесмена и облагодетельствовал великих предпринимателей.
Государство поощряло или обеспечивало научное и техническое образование. Мастерские в Лувре, Тюильри, Гобелене и на морских верфях стали школами для подмастерьев. Предвосхищая «Энциклопедию» Дидро, Кольбер финансировал выпуск энциклопедии искусств и ремесел, а также иллюстрированного описания всех известных машин. 62 Академия наук публиковала трактаты о машинах и механических искусствах; «Journal des savants» фиксировал новые промышленные технологии. Перро, строивший восточный фасад Лувра, восхищался машиной, которая поднимала каменную глыбу весом 100 000 килограммов (1100 тонн). 63 Кольбер, однако, выступал против внедрения машин, которые могли бы лишить работников работы. 64
Горя страстью к порядку и эффективности, он национализировал и почти до удушья расширил регулирование промышленности коммунами или гильдиями. Сотни ордонансов предписывали методы производства, размер, цвет и качество продукции, часы и условия труда. Во всех ратушах были созданы советы
