крае. И я должна туда попасть! Увидеть все своими глазами, понять, кто еще участвует, кого они собираются привлечь в качестве инвесторов, чтобы знать, куда бить.
Нет! Теперь я точно не отступлюсь. Дело больше не только в моем оплеванном, растоптанном сердце. Отнятой наивной мечте о детях от Ивана и совместном будущем. Но и в компании, которой отец отдал всю свою жизнь. Сотрудниках, которые мне доверяли. Стоит Алмазову запустить туда руки, как все, что строили папа и я, пойдет прахом, а проект в Краснодарском крае из грезы превратиться в средство отмывания денег, перепачканных кровью.
И я не могу доверить это другим. Потому что только я знаю этот мир изнутри, знаю этих людей.
- Марфа, пожалуйста, свяжись с Дарлинг, мне нужно вип-приглашение на презентацию с доступом ко всем мероприятиям и фуршету, - произнесла твердо.
- Рыбка моя, Алмазов не тот человек, которого ты захочешь иметь во врагах, - Марфа сокрушенно покачала головой, уперла руки в бока, всем видом давая понять, что она против моего решения, - ты умрешь, Маша.
- Нельзя убить мертвеца, - ответила я, грустно усмехнувшись, - и меня зовут Ева.
Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза. Марфа надеялась, что я передумаю. Я не могла отступать. Некуда. За спиной – холодная река и грохот выстрела.
Марфа выматерилась, но отвела взгляд. Взяла телефон и написала нашей компьютерной фее, через три дня приглашение в бархатистом багровом конверте ждало меня на стойке регистрации в роскошном отеле в центре столицы.
Пока прощалась с Марфой и Матвеичем плакала, как девчонка. Лесник перекрестил меня, как родную дочь.
Я им жизнью обязана и никогда за такую доброту расплатиться не смогу.
Слезы и дрожь, как отрезало, когда села в самолет. В Шереметьево прилетела уже Ева Изместьева, Мария Вербицкая навсегда осталась в тайге.
Оставшиеся до презентации дни провела, подбирая гардероб. Марфа снабдила меня деньгами, но тратить приходилось разумно. Бюджет не был безграничным.
Дрожь и неуверенность вернулись в день презентации. Этим вечером мне предстояло встретиться лицом к лицу с врагами, и страх, что меня узнают, несмотря на все ухищрения, не отпускал.
Вечернее алое шелковое платье в пол подбирала тщательно. Оно открывало спину и грудь с боков, оставляя зону декольте закрытой, шрам на плече прятал слой профессионального грима.
К выставочному залу, где должна была проходить презентация, приехала на арендованном на вечер майбахе с водителем. Случайных людей на таких мероприятиях не было, и я должна сразу произвести правильное впечатление.
У входа столпились журналисты, щелкали вспышки фотокамер.
Я глубоко вдохнула и вышла из машины на черную ковровую дорожку. Журналисты повернулись ко мне, но быстро потеряли интерес, скорее всего, приняли за элитную эскортницу, прибывшую на мероприятие в поисках богатых клиентов.
Не успела я дойти до распахнутых стеклянных дверей, с такой охраной, словно на презентации ждали, как минимум принца крови, когда толпа журналистов зашумела. Быстро защелкали фотокамеры, и меня ослепило вспышкой.
Остановилась, чтобы подождать, пока перед глазами перестанут расплываться разноцветные круги и зрение восстановится.
Слышала, что подъехала новая машина, хлопнули дверцы, и журналисты начали выкрикивать наперебой вопросы.
- Иван Миронович, вы так быстро оправились после гибели жены, не боитесь, что общественность осудит поспешный брак?!
- Полина Эдуардовна, ваш отец одобряет этот союз?!
- Повернитесь, пожалуйста!
На дорожке некуда было спрятаться, по бокам заграждения, удерживающие журналистов, у входа охрана. Если поспешу сейчас, то привлеку к себе внимание.
От страха меня буквально приморозило к месту, я боялась обернуться и столкнуться взглядом с мужем.
Слишком быстро! Я еще не готова встретиться с Иваном!
Что, если он сразу меня узнает?!
Глава 9
Глава 9
Я должна справиться с паникой и прямо сейчас!
Может показаться странным, что я соляным столбом застыла перед входом!
Сделала глубокий вдох, выравнивая дыхание и сердцебиение. Успокоилась немного, но судьба словно решила надо мной поиздеваться. На смену автомобилю Ивана подъехал следующий. Вопросы журналистов и щелканье затворов фотокамер, как отрезало.
Воцарилась гробовая тишина, словно на презентацию пожаловал сам дьявол.
Обернулась осторожно, как в замедленной съемке.
Из ослепительно-белого пижонского роллс-ройса вышел Николай Сабуров, чуть склонился, чтобы помочь выбраться из салона стройной, как осинка девушке с эбеново-черной кожей и сотней мелких косичек, рассыпавшихся по покатым плечам. Ее голубое платье больше открывало, чем скрывало идеальную фигуру. Все узнали Ирис, новое лицо дома моды Ефремова.
Сабуров и чернокожая модель моментально перетянули на себя внимание журналистов. Про Ивана и Полину забыли. И тишина сменилась градом вопросов.
Я с облегчением вздохнула и поспешила к входу, воспользовавшись тем, что теперь Иван как примороженный смотрел на Сабурова.
Но преодолев первый панический страх, не выдержала, и пока администратор проверял мое приглашение, обернулась еще раз.
По телу словно ударило молнией. Сабуров смотрел прямо на меня, как тогда в тайге, вечность назад. Взгляд ледяных голубых глаз скользнул по вырезу на платье, задержался на груди. Все-таки такой вырез был намного интимнее и откровеннее обычного открытого декольте. Я словно показывала беззащитную частичку себя, на грани дозволенного, на грани полного обнажения. И Сабуров оценил это по достоинству.
А потом наши взгляды встретились. На миг исчезли Иван, смотревший на Сабурова с откровенной неприязнью. Полина, растерянно рассматривавшая чернокожую модель. Журналисты.
По коже пробежали мурашки. На миг показалось, что он узнал меня. Вернулась паника, но взгляд Сабурова изменился. И я с трепетом поняла, что он оценивал меня, как женщину. И смотрел, как на женщину, которую хочет.
От жара, вспыхнувшего в груди, загорелись щеки. Никто никогда не смотрел на меня с таким неприкрытым желанием. Никто никогда не хотел меня.
Пошатнулась от волнения.
- Добро пожаловать, - произнес администратор с фальшивой улыбкой, протягивая приглашение.
Я и забыла про него совершенно. Дрожащей рукой забрала конверт и убрала в клатч.
Поспешила войти в здание, пока совершенно не утратила контроль над собой.
Быстро прошла в полутемный зал, залитый светом неярких прожекторов, нашла укромную нишу и привалилась спиной к стене, стараясь отдышаться и собраться с мыслями.
Теперь я понимала, о чем говорил Иван. Те мерзкие слова про виагру. Муж никогда не смотрел на меня так, как Сабуров сейчас. Да, мы целовались, обнимались, занимались сексом, но я и сама ни разу не загоралась. Сейчас кожу словно жалили искры, а в груди не утихало пламя. С Иваном такого не было. Мы оба выполняли супружеский долг, я с небольшим удовольствием, он с отвращением.
Прежде чем выйти
