позвал меня сюда, чтобы мы вновь смогли быть вместе! — надрывающимся визгливым голосом продолжает наседать женщина. — Подумай! — на мгновение стук каблучков затих. — Наш союз выгоден! Наши дети родятся с сильным даром! — надрывается она.
— Я позвал тебя сюда, чтобы ты смогла обучить девочку контролировать свою силу. Ты верно подметила, что твой дар силен и именно поэтому я обратился к тебе.
— Это ведь все из-за моего характера? — наиграно всхлипывает женщина. — Тебе не нравится моя требовательность?
— Элиз, я тебе ничего не обещал. Ты сама была не против.
— То есть, — взвизгивает она, — ты меня не любишь? — потрясенно тянет с неподдельной горечью, будто на неё снизошло озарение, и бежит вверх по лестнице. — Ты мной пользовался! — уже злобно выплёвывает женщина. Раздается глухой звук удара каблука о каменную лестницу. — Я доверилась тебе! Я думала после той ночи, ты женишься на мне!
— Будь я у тебя первым — женился бы, — совсем рядом со мной невозмутимо произнес мужской голос.
— Я тебя любила! Ты предал меня! — надрываясь, причитает дамочка.
— Не забывайся, я чувствую ложь.
Стараясь не шуметь, я спешу. Голоса приближаются. От лестничного пролета на втором этаже каменный коридор раздваивается на два абсолютно одинаковых полукруглых ответвления с немногочисленными дверными полотнами, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга. Куда стоит повернуть, чтобы оказаться в женском крыле я не помню. Глушащая разум паника съедает все полученные знания из книг. Уже повернув налево, понимаю, что выбрала неверное направление, но чтобы вернуться обратно и найти укрытие в одной из женских комнат, уже поздно.
В дрожащем от порывов воздуха огне факелов пол и стены смотрятся неровными. Выточенные из камня скульптуры воинов с остроконечными шлемами и вытянутыми вперед руками, на каждой из которых раскрывается тот или иной дар, бросают зловещие тени, подпитывая мой страх еще сильнее. Ладони с высокими волнами воды и летящими от нее в разные стороны каплями, с цветущими персиковыми деревьями, с парящими тканями возле пальцев, тянутся ко мне. Вода, земля, воздух — три стихии, но огня среди них нет. Зато на поблескивающих витражных окнах изображены драконы, которых колют острыми пиками, сковывают лапы извилистыми лозами, ломают крылья булыжниками и гасят вырывающийся из пасти огонь водой.
Проклятый дар! Драконья кровь! Спрятаться, убежать! И никогда! Никогда не попадаться на глаза одаренным! Они хуже людей, они убивают себе подобных, тех, с кем вместе боролись с тьмой и ведьмами, тех, кому точно так же, как и им Боги даровали дар, который, к несчастью, стал для огненных смертным клеймом.
Бегу от ужасающих образов в тупик коридора, прислоняю влажную от волнения ладонь к закрытому замку и мотаю головой.
— Давай! Спасай свое пристанище, а то сгинешь вместе со мной! — сжимаю руку до побелевших костяшек на пальцах. Огонь внутри еще не успел восстановиться, отчего слушается неохотно, искры срываются с задержкой и столь слабы, что могут разве что привлечь ненужное внимание.
Шаги мужчины, смешанные со стуком туфелек, слезных причитаний и угрожающего шипения дамочки неумолимо приближаются. Из моих обветренных губ вырывается тяжелое дыхание. Еще немного и меня заметят! Этот одаренный превратит меня в глыбу льда, скует тело льдом и будет допрашивать, до тех пор, пока я буду в состоянии говорить!
Сердце колотится с такой силой, что закладывает уши. Уже не думая о лишнем шуме, я с силой дергаю дверную ручку. От безысходности внутри поднимается ярость, сдерживать ее в тисках воли и искать выход — уже не выйдет. Там, за полукруглым витком длинного коридора спиной ко мне стоит та, что уже через минуту поднимет визг, едва увидев меня. К многочисленным прозвищам одаренных огнем прибавится еще одно, предназначенное лично мне: блудница, продажная девка, шлюха. Эти и еще многие другие слова мне будут выкрикивать в лицо толпящиеся на безопасном расстоянии одаренные, когда с обручем на шее меня поведут в пыточную.
В груди тяжелеет, к глазам подступают слезы, кулак опускается на дверное полотно и обреченно скользит вниз, оставляя на коже красную полосу.
— Аарон, подумай! Тебе нужна жена с сильным даром, — надрывно произносит женщина, заламывая руки на шее мужчины. Её спина и длинное светлое платье уже виднеются за поворотом. — Одаренные гаснут, не будь эгоистом! — она делает шаг вперед, вновь скрываясь из вида. — Наши дети смогут возродить одаренных!
— Ты не единственная одаренная с которой я могу связать себя узами брака, — прерывает ее голос мужчины. — Не стоит показывать свой скверный характер. Леди непозволительно вести себя так. Ступай.
Дамочка давится громким вздохом возмущения. От ее всхлипываний меня передергивает. Сделав вздох, я жмурюсь и вжимаю голову в плечи. Еще немного и тяжелой поступью ко мне подойдет палач. Тот, с которого начнется моя пытка. Мужчина, со столь приятным бархатным голосом, станет для меня последним, с кем я смогу встретиться взглядом, ведь никто более, когда всем станет известно кто я, не рискнет посмотреть мне в глаза. А может и вовсе, помимо обруча, который по какой — то из глупых легенд не смог сдержать огонь дракона, мне оденут на голову плотный мешок.
От столь живого воображения приступ удушья сдавливает горло, на лице выступают капли пота, а по венам течёт к кончикам пальцев долгожданное тепло. Приглушенная, едва заметная искра срывается с указательного пальца и очерчивает замочную скважину, постепенно заполняя ее изнутри.
Сердце ухает вниз в ожидании, зрачок расширяется, от напряжения тело колотит дрожью. Слабое свечение от живого огня играет бликами на металлической вытянутой ручке, дразня возможным спасением. Каждый звук, раздаваемый в пустом коридоре, приближающейся пары, пульсирует в висках болью. Чтобы быть незаметнее как можно дольше, я припадаю к двери, наваливаюсь на нее всем весом, отчего, как только раздался щелчок отпираемого механизма, я с громким вздохом вваливаюсь в комнату, едва успев выставить перед собой руки, чтобы не пробороздить лицом пушистый ковер.
Боль от содранных коленей из-за бьющегося адреналина не чувствуется. Я мечусь в поисках укрытия. Просторная вытянутая комната явно жилая, да и к тому же, судя запаху горящего недавно фитиля свечки, была совсем недавно покинута своим хозяином. Прятаться кроме как в шкафу для одежды некуда, но и тот, вместо вороха различного тряпья, наполовину заполнен различными книгами, которые и без того были повсюду. Книжные полки тянутся вдоль стен, упираются в громоздкий стол, над которым нависает высокая спинка стула, которую из-за неудачно падающего на нее лунного света можно было принять за сидящего над разложенными бумагами человека.
Можно, конечно, забраться под кровать, но выбраться оттуда незамеченной будет в разы сложнее, да и
