крутятся мысли, и я чертовски жалею, что не захватила с собой одну из тех бутылок текилы. Слезы не заставляют себя долго ждать.
— Почему? Почему это происходит? Что мне делать?
Мне просто нужно, чтобы кто-то сказал, что мне нужно делать. Где Ти? Ненавижу, что он так сильно мне нужен. Ненавижу, насколько зависимой я стала. И я ненавижу, что он может так легко бросить меня и уйти, подвергая себя опасности, когда я умоляла его не делать этого. Но больше всего я ненавижу то, что сейчас мне хочется, чтобы он был кем-то другим. Кем-то с обычной жизнью и обычной работой, где его конкуренты не носят автоматического оружия. Кем-то безопасным.
Тихий голосок в моей голове напоминает мне, что я влюбилась в него именно такого, какой он есть. Глубокая, скрытая часть меня жаждет его тьмы, приветствует ее. У меня просто не было времени понять и открыто признаться себе в этом. Что же я за человек такой, что сижу здесь и молюсь, чтобы он устроил ад тому, кто обстрелял наш дом, прямо сейчас? Чтобы он всадил пули в головы своих врагов. Нет, не его врагам. Нашим.
— Холли, ты там в порядке? — Хелена стучит в дверь.
— Да, я выйду через минуту, — отвечаю я. Я должна пойти и разобраться с последствиями появления дочери Донателло на моем пороге. Надо предупредить ее, что Тео сейчас не в том состоянии, чтобы устраивать какие-либо семейные встречи.
Более чем достаточно, чтобы напиться сегодня.
Глава седьмая
Тео
Ну, это заняло больше времени, чем я ожидал. У старика были яйца — это точно. Обычно я не трачу столько времени на то, чтобы сломать человека, но Бено был не просто случайным бандитом с улицы. Нет, он был Доном — как он пытался напомнить нам снова и снова в конце, — и я только что убил одного из пяти боссов Нью-Йорка. Джон-младший не успел стать Доном официально, так что по сути его убийство не считается. Спросите меня, жалею ли я об этом применении силы, и я отвечу, что ни капли. В моем списке еще двое. Но им придется подождать другого дня.
— Что ты собираешься делать с этим дерьмом с правом рождения? — спрашивает Нео.
По словам Бено, поскольку я Донателло по крови, я следующий в очереди на его трон. Как будто я хочу захватить еще одну гребаную семью. Я — Валентино, это то, что я знаю. У меня нет ни желания, ни планов переезжать в гребаную Италию и брать власть над этой гребаной страной. Донателло мог просто убить своего младшего босса — по крайней мере, такова официальная версия, которую мы согласовали, чтобы сохранить все в тайне и обеспечить защиту моей жены. Это его проблема, кто будет его наследником, и это, бл*дь, точно буду не я. Бено утверждает, что двое других хотели устранить меня из-за власти, которую я мог бы иметь над ними, учитывая мое право первородства. Они все, бл*дь, боятся этого ублюдка.
Они должны испытывать этот страх передо мной, потому что я приду за каждым из них. Они меня подставили. Они хотели, чтобы я ввязался в их схему секс-торговли, зная, что я буду один. Зная, что я не откажусь прекратить это дерьмо. Они хотели убить меня до того, как Донателло узнает о своем отцовстве. Как, бл*дь, они узнали правду, я так и не понял. Может, Холли права. Может, мне действительно нужно поговорить с матерью.
— Я ни хрена не собираюсь с этим делать. А вот что я сделаю, так это заберу свою жену и отвезу ее домой.
— Ах да, об этом. Холли в своей квартире. Хелена звонила мне раньше, она с ней.
— Какого хрена она там делает?
— Понятия не имею, но Хелена просила предупредить тебя. Она не в лучшем настроении.
— Ничего удивительного. Я, бл*дь, бросил ее в кафе в халате, чтобы вернуться спасать твою задницу.
— И я уверен, что когда ты скажешь ей об этом, она тебя простит. Она любит меня. Она будет рада, что ты подоспел вовремя и не дал моим мозгам разлететься по всей кухне. — Он хрипит, когда мой кулак ударяет его в плечо. — Ай, какого хрена это было?
— Моя жена тебя ни хрена не любит, осел, — рычу я.
— Да, любит. Знаешь, кого она еще любила? Сонни, и у нее даже не было возможности попрощаться с ним.
— Похороны запланированы на ближайшую субботу. Потребовалось некоторое время, чтобы договориться о перевозке его тела.
— Я знаю. А она знает?
Я бросаю взгляд на своего лучшего друга. Почему он так беспокоится о моей жене? Я знаю, что должен быть благодарен, но к черту его. Я не утруждаю себя ответом на его вопрос.
— Просто отвези меня в ее квартиру.
Я стучу в дверь. Внутри тихо. Посмотрев на часы, я вижу, что уже немного больше одиннадцати. Черт, она будет в бешенстве. Я улыбаюсь перспективе вытрахать из нее всю злость.
— Может, она спит. Разве у тебя нет ключа?
— Думаешь, я бы стоял здесь, если бы у меня был гребаный ключ? — рычу я. Я киваю на четверых мужчин, стоящих спиной к стене. — Она все еще там? — спрашиваю я их. Я оставил их у кафе Хелены еще до того, как вернулся в дом на помощь Нео.
— Не уходила, — говорит один из них. Я поворачиваюсь, собираясь выбить эту чертову дверь, но тут она распахивается, и на меня смотрит Хелена с сердитым видом, сложа руки.
— Давно пора, черт, — рычу я.
Я прохожу мимо нее и замираю на месте. Там, на диване, сидит Анжелика, мать ее, Донателло. Черт возьми. Я не знаю, как воспринимать то, что у меня перед глазами. Я встречал ее много лет назад, когда мы были детьми. И я видел ее фотографии в таблоидах. Но сейчас, глядя на нее, я понимаю, что она моя гребаная сестра. Единокровная сестра. Какого хрена она здесь делает? Я снова поворачиваюсь к Хелене. — Где Холли?
— В спальне. Но, Тео, ты должен знать…
Я не дослушиваю до конца, когда тихо закрываю за собой дверь спальни. В ванной горит свет, освещая пространство мягким сиянием. Я иду и наклоняюсь над кроватью, убирая волосы Холли с ее лица. Я сглатываю, приготовившись к тому, что она, скорее всего, выплеснет на меня весь свой гнев. И вполне заслуженно. Я, бл*дь, бросил ее одну, едва одетую.
