свободно делиться с тобой информацией.
— Да, потому что они не хотят, чтобы большой злой некромант разъ@бывался с их делом.
— Не надо так, маршал.
— Чего?
— Материться.
— Логан матерился.
— Но не настолько.
Я решила, он так огорчился, от моего «разъ@бываться»:
— Если вы против того, чтобы я материлась, то мне придется просто улыбаться и кивать.
Он рассмеялся так задорно, словно это была классная шутка. Я не была юмористкой, но раз уж они не хотели, чтобы я им помогала в дальнейшем, мне больше не придется шокировать их своим словарным запасом.
— Не слушайте Пирсона, — сказала Шеридан. — Остальные из нас матерятся. Он просто не любит производные на е, х, б и п, и в его кабинете нам приходится обходиться без них.
— Постараюсь исправиться, если нам снова удастся поговорить. Удачи с вашей вампирской проблемой.
— Спасибо, маршал. Это очень любезно, — откликнулся Пирсон.
— Не за что.
Эдуард поднял телефон и отключил громкую связь, так что теперь они не могли меня слышать.
— Что ты сделал, чтобы Шеридан воспылала к тебе такой страстью?
— Понятия не имею.
Я не давила, потому что, возможно, это правда. Раз Эдуард мог флиртовать и соблазнять ради информации безо всяких угрызений совести, он именно это и имел в виду.
— Ты просто не знаешь, насколько обаятелен.
— Постараюсь использовать эту сверхспособность во имя добра, или в личных целях, или для охоты и убийства своих врагов, чтобы я смог станцевать в их крови.
— У тебя самые веселые аналогии, Эдуард.
— У каждого своя сила, Анита. Выспись. Я перезвоню, если кто-нибудь на это согласится.
— Ладно, береги себя и не наживай на свою задницу неприятностей.
— Всегда. — Он дал отбой. Я дала отбой. Мы закончили. Можно было вернуться в постель на пару часов.
Я открыла для Мики дверь. Он был одним из мужчин в моей жизни, кто не спорил, кому открывать дверь. Я это ценила, потому что иногда вы просто хотите открыть блядскую дверь. Мы оказались в коридоре, и он был так же пуст, как полтора часа назад. Мы все здесь работали в основном по ночам, поэтому шесть-семь утра не то время, когда кто-то из нас был бы рад пробуждению.
— Думаешь, меньший укус принадлежит вампиру-ребенку?
— Чертовски надеюсь, что нет.
— Почему?
— Я тебе уже говорила. Все вампиры-дети в конечном итоге сходят с ума. Жан-Клод говорит, что некоторые из них становятся психопатами сразу после восстания от смерти. Они к этому просто не приспосабливаются.
У нас была парочка вампиров-детей, которых мы получили по наследству из Европы. Они оба служили постоянным напоминанием о том, почему это плохая идея.
— В конце концов, Бартоломе достаточно стар, чтобы вести себя как взрослый, — сказал Мика.
— Да уж, но он все еще выглядит лет на одиннадцать-двенадцать.
— Валентина хуже, — признал он.
— Вечные от пяти до семи лет, — кивнула я.
— Ее разум — не разум ребенка, — уточнил он.
— Только тело. Знаю.
— Я знаю, что другие вампиры убили создателя Валентины, но в действительности это ее не спасло, — добавил он.
Я взяла его руку в свою и сказала:
— Я правда надеюсь, что она останется самым молодым вампиром, которого я когда-либо повстречаю.
— Она старше Жан-Клода.
— Ее тело — нет, — повторила я.
Я помолилась, чтобы вампир в Ирландии оказался простой женщиной с маленьким радиусом укуса. Я помолилась, чтобы никто не создавал больше вампиров-детей, потому что если какие-то вампиры и были прокляты, то именно эти. Пожалуйста, Боже, не надо больше.
2
Проснувшись, Жан-Клод сообщил мне, что в Ирландии всегда были вампиры, и в частности в нашем городе находилось несколько, приехавших оттуда.
Поэтому я сидела в самом навороченном и современном офисе в ожидании разговора с одним из них, который вообще-то не был ирландцем, он просто там умер. Офис в «Пляске Смерти» когда-то принадлежал Жан-Клоду; он был черно-белым, с восточным ковром и вставленным в раму древним японским кимоно на стене. Вещи Жан-Клода убрали, когда он стал слишком занятым, чтобы управлять всем своим бизнесом. Менеджером стал Дамиан; он хорошо справлялся, но офис стал настолько невзрачным, что я не верила, что тот, кто декорировал комнату, был достаточно театрален для управления «Пляской Смерти», в котором показывали именно то, что я понимаю под такими вещами, а может, это Жан-Клод меня развратил. Он был театральным во многих вещах.
Офисные кресла стояли у стола, все из светлой древесины, нейтрального дизайна, видимо, они были куплены одновременно и входили в гарнитур, но почему-то рыжеволосый зеленоглазый вампир с молочно-белой кожей и ста восьмидесятью тремя сантиметрами роста, бывший воин-викинг, смотрелся экзотично в этом эклектичном дизайне офиса. Ему бы подошла викторианская мебель, антиквариат, богатые темные цвета, чтобы дополнить его, но вместо этого комната была такой же обычной, как и любой другой офис, подходящий управляющему практически по всей Америке, кроме разве вампира в этой комнате и меня. Мы были слишком яркими для бежевых стен и светлой древесины. Он — в своем зеленом сюртуке, облегающих штанах и сапогах высотой до колена, я — в синем деловом юбочном костюме; юбка, конечно, коротковата, но при росте в метр шестьдесят более длинная сделала бы меня визуально еще ниже. К тому же, позже у меня назначено свидание с Жан-Клодом и мне может не хватить времени, чтобы переодеться после этого разговора.
Вообще-то Дамиан просил о встрече, так что мы могли обсудить, что беспокоило его, прежде чем он прояснит что-то по делу, по которому работает в Ирландии Эдуард. Я была готова выслушать сначала его проблему, но он не горел желанием начать говорить о ней. Что ж, сначала разговор о преступлении и вампирах, личные эмоциональные проблемы потом.
— В Ирландии всегда были вампиры, Анита, или как минимум на протяжении последней тысячи лет, потому что именно тогда Та-Что-Меня-Создала превратила меня в одного из них, и она жила в своем замке на утесах задолго то того, как я предпринял попытку стащить ее золото и драгоценности.
— Тогда как же люди не узнали о ней?
— Тебе так же прекрасно известно, как и мне, что вампиры осторожны, они могут брать немного крови от одного человека, на следующую ночь — немного от другого. Мы не можем выпить столько крови, сколько содержится в теле взрослого человека, так что нет смысла убивать доноров.
— Только если ты не хочешь превратить их в вампиров, — сказала я.
— Или ты — серийный убийца-садист, который по воле случая оказался вампиром, — добавил он.
— Ты рассказывал, что Та-Что-Тебя-Создала именно такая.
Он кивнул,
