знаешь, что произошло?
Девушка заморгала часто-часто, не в состоянии вымолвить ни одного слова.
— Ладно, попробуй пошевелиться.
Настя машинально попыталась сдвинуться, но безрезультатно. Полная скованность. Теперь только дошло, что она крепко связана.
Голос Максима раздавался откуда-то из-за спины, но очень близко.
— Мы с тобой как братья близнецы теперь, висим на одной пуповине с матерью, будь она проклята, веревкой.
Настя поняла, что связана с Максимом спиной к спине. Кисти рук были жестко скреплены чем-то вместе. От затянутости она потеряла чувствительность, и только сейчас дошло, что ее пальцы впились в ладонь мужчины. А ноги оказались привязаны к чему-то холодному. Может, металлическая балка?
— Извини, Максим, значит, не ты меня похитил, что же будем делать?
— Как не я, а кто же еще?
Настя совсем растерялась и чувствовала себя полной идиоткой: «Хорошо, что никто не видит меня в темноте!»
— Это ты меня похитила! — появилась еще одна версия Максима, — а потом нac похитили с тобой на пару. А может тебе нравиться такой вариант: я просто хотел отвести тебя к другу на дачу, чтобы побаловаться, а там….меня вместе с тобой взяли прямо из постели.
Девушка взвизгнула:
— Максим, что ты говоришь, опомнись, я девушка, как ты мог?
— Не волнуйся, я знаю, как сохранить девичество… осторожно. И все останутся довольны и порядочной осталась.
— Ты уверен?
— Даю честное слово, можешь мне поверить. A как страстно ты меня целовала!
— Максим, я в здравом уме еще ни с кем не целовалась после пятого клаcса, и то черт попутал.
— Вот видишь, ты уже в младенчестве думала о восхитительных минутах встречи со мною.
Но хватит о таких пустяках, как о потере невинности, если здесь останешься, то потеряешь ее уже сегодня вечером на десерт. Тут компания серьезная подобралась мужская.
Меня будут, по-видимому, бить, а тебя насиловать. Лучше давай советоваться, что делать. Ты же мне почти уже, как жена, после того, что было, осталось душами сродниться. И вообще, в голову таких идиоток, как ты приходят иногда ценные мысли, как к младенцам.
— Максим, что ты говоришь? — Насте перестало хватать воздуха и в глазах появились искры, как в каком-то фильме ужасов.
Наступила тишина. Никто не хотел больше разговаривать. Настя не представляла, что произойдет вечером, но зато вспомнила, какой ужас произошел вчера или сегодня? Ни числа ни дня она не знала: «Сколько часов провела в забытьи?» Весь ее мир сейчас сосредоточен на Максиме, с его правдой или неправдой. Еще тишина. Горько стало на душе. «Хорошо, если он оказался порядочным и не обманул. А, впрочем, о какой порядочности идет речь? Он же занимался со мной этим самым…» — страшно было даже об этом подумать. А в душу вползала змеей мысль о том, что Настя уже прошла через ту боязнь, которая охватывала ее каждый раз, когда думала о том, что предстоит, если она выйдет замуж. В другой интерпретации «Это» Настя даже себе не представляла. Мама тысячу раз твердила ей, что нужно выходить замуж чистой девушкой.
— А осталась ли я чистой? — хотелось верить Максиму, но на сердце скребли кошки. Потом вдруг oн прервал молчание.
— Слышишь, крошка, мне кажется, что все-таки ты не так сильно привязана, как я. У паскудников рука должна была дрогнуть, когда женщину вязали.
— Какую женщину?
— Дурочка ты или претворяешься? И на такую я запал! Позор моей седой пряди. Знаешь, ведь меня уже похищали. Но с девушкой на пару — впервые. — в тишине раздался ехидный смешок.
— Попробуй активно пошевелиться и не бойся, я потерплю твои спинные объятья. Такого даже в Камасутре нет. Ну давай.
Подбодренная им, Настя стала изо всех сил дергать ногами, поскольку руки были прикованы к рукам Максима. Но все попытки оказались тщетны. Потом она решила подвигать пальцами в ладони парня. Он стал помогать ей ответными движениями. Через полчаса оба выбились из сил. Но внезапно Максим воскликнул: «Эврика!». Он потянул руку девушки вниз, отчего ее пронзила острая боль, и что-то вязкое и теплое потекло по пальцам.
— Не дрейфь, голубка.
Это была кровь Максимa, он нащупал какой-то острый обруч рядом и с силой стал тереть об него связанные руки. Прогресс был налицо. Вскоре Настя смогла оторвать несколько пальцев от раненой ладони друга по несчастью, а потом, не веря в чудо, высвободить руку. Пленники молчали счастливые, как только могут быть счастливы люди в подобной ситуации. В тишине раздался писк мышки, словно она радовалась их успеху. Через десять минут руки были свободны, только в пальцах продолжалось ощущение затянутости. Но активное растирание ладоней друг о друга скоро восстановило кровообращение, молодые люди принялись освобождать и другие конечности. Когда силы закончились, и они уже были свободны от пут, кто-то отбросил крышку подвала и стал опускаться вниз по слабо освещенной лестнице.
Настя молила бога, чтобы человек опускался как можно дольше, теперь она с ужасом представила картину того, что может ждать наверху: «Боже, пусть произойдет чудо!».
И судьба услышала ее по-своему. Старая лестница скрипнула в агонии под тяжелым телом, грузный мужчина полетел вниз. Подняться ему не дал Максим. Вместо того, чтобы помочь, он схватил «гостя» за горло одной рукой, а второй всадил в бок какой-то острый предмет. Человек даже не вскрикнул.
— Тихо, — шепнул он и стал шарить по карманам лежащего похитителя, констатируя полушепотом: «Кошелек, визитки, деньги. О! Пистолет, пригодится. Молодец гость, спасибо за подарки».
Вдруг кто-то сверху закричал.
— Шмудрик, у нас в Одессе за такой рекорд скорости уже давнo бы болельщики шмонали тибе головой о ступеньки Потемкинской лестницы.
Это было последние слова незнакомца. Когда он склонился вниз посмотреть, что там приключилось в подвале, то получил пулю прямо в лицо. С жутким криком, потеряв равновесие, второй похититель упал на дно подвала, Максим едва успел отскочить.
— Так, второй гость пожаловал. Интересно, сколько там еще наверху? Если только эти двое, то мы временно спасены.
Максим подсадил свою спутницу на плечи и та, подтянувшись, вспомнила добрым словом учителя физкультуры. Потом сбросила подельнику вниз пару стульев, и парень
