Я сгорбился, выколотил содержимое трубки на мягкую влажную землю и поспешил к школе, почти бесшумно двигаясь по опавшей листве и скорлупе прошлогодних буковых орехов. Глаза уже привыкли к темноте. Из окна чердака над крылом мальчиков свисало что-то белое, при этом сама комната была погружена во тьму. Я взял в сторону и побежал вдоль изгороди, где темнота сгущалась сильнее.
Чердак располагался не над тем крылом, где жили мы с Дэнси. Большинство учеников ночевали по десять-двенадцать человек внизу в общих спальнях. А на чердачном этаже мальчики жили в комнатах поменьше, но зато по двое-трое, если их родители изъявляли желание дополнительно оплачивать эту привилегию.
И снова я услышал, как кто-то задыхается от сдавленного хохота. Внезапно я понял, что это было, понял с такой яростной злостью, что она словно ослепила меня. Я быстро вошел в дом, зажег свечу, поднялся по лестнице на чердак над крылом мальчиков и очутился в узком коридоре. В тусклом свете я увидел пять дверей, все они были закрыты.
Я по очереди сунулся во все комнаты, пока не нашел нужную. Мерцающее пламя осветило три низеньких кровати. Из двух раздавалось громкое размеренное похрапывание, а из третьей — прерывистое дыхание человека, старающегося сдержать слезы. Окно было закрыто.
— Кто живет в этой комнате? — спросил я, не потрудившись понизить голос.
Один из мальчиков перестал храпеть. Зато второй начал храпеть с удвоенной силой. А третий мальчик, тот, что пытался не заплакать, затих.
Я сдернул одеяла с ближайшей кровати и бросил их на пол. Хозяин кровати продолжал храпеть. Я поднес свечу к его лицу.
— Квирд, завтра после утренних занятий задержитесь, пожалуйста.
Затем я повторил процедуру у следующей кровати. На этот раз провинившийся смотрел на меня, не притворяясь спящим.
— И вы с ним за компанию, Морлей.
Тут моя нога зацепилась за что-то на полу. Я нагнулся и увидел веревку, свернувшуюся как греющаяся на солнышке змея, большая часть ее была затолкана под кровать Морлея.
Зарычав от злости, я скинул покрывало с третьей кровати. На ней лежал Чарли Франт. Ночная рубашка задрана до подбородка, а рот завязан платком.
Я выругался, потом поставил свечу на подоконник, поднял мальчика и поправил ночную рубашку. Он весь дрожал. Я развязал платок. Чарли выплюнул кляп, который старшие мальчики запихнули ему в рот. Его вырвало. А потом, не сказав ни слова, он снова упал на постель, отвернулся, спрятал голову в подушку и зарыдал.
Морлей и Квирд вывешивали его за окно, привязывая за щиколотки к среднику окна, чтобы Чарли не выпал и не сломал себе шею.
— Увидимся с вами завтра, — услышал я собственный голос. — А пока не нахожу ни одной причины, которая помешала бы мне пороть вас дважды в день вплоть до Рождества.
Я задумался, должен ли я увести юного Франта от его мучителей. Но что я буду с ним делать? Мальчику ведь нужно где-то спать. Да и суть-то собственно в том, что рано или поздно, днем или ночью, но юному Франту придется столкнуться с Квирдом и Морлеем. Наказать их — это одно, а пытаться оградить Чарли — совсем другое.
Я вернулся к себе и так и не заснул до рассвета. А когда, наконец, задремал, то оказалось, что до звонка, извещавшего о начале нового учебного дня, остались считанные минуты, и мне снова придется слушать, как маленькие дикари разбирают «Метаморфозы» Овидия.
9
Во время утренних занятий, до завтрака и после него, я наблюдал за Чарли Франтом. Мальчик отсел от остальных в самый дальний конец класса. Я не был уверен, переворачивает ли он страницы учебника и видит ли вообще, что там написано. Испачканная шинель перестала быть похожей на военную форму. На щеках — следы слез, на носу запеклись кровь и сопли. По пятнам на рукаве видно, как именно он вытирал нос.
За завтраком я сообщил Дэнси о том, что произошло минувшей ночью. Более опытный Дэнси только пожал плечами:
— Если парень поступит в школу Вестминстер, там ему придется намного хуже.
— Но мы не можем оставить сей инцидент без внимания.
— Мы не в состоянии помешать этому.
— Но если бы ученики старших классов не просто демонстрировали свою власть над младшими, а в действительности брали бы их под свое крыло…
Дэнси покачал головой:
— У нас тут не привилегированная частная школа, мы не привыкли к самоуправлению среди учеников.
— А если я обращусь к мистеру Брэнсби, может, он если не исключит, то, по крайней мере, серьезно накажет их, я имею в виду Квирда и Морлея?
— Вы забываете, мой дорогой Шилд, что на самом деле цель данного заведения — вовсе не образование детей. Если поразмыслить, эта школа всего лишь средство для зарабатывания денег. Вот почему мистер Брэнсби и вложил в нее свой капитал. Вот почему мы с вами сидим здесь и пьем жидкий кофе за счет мистера Брэнсби. И у Квирда, и у Морлея есть младшие братья, — снова губы Дэнси растянулись в полуулубке-полухмылке.
— И ничего не сделать?
— Можете выпороть виновных, да так крепко, чтобы им было уже не до преследований несчастного товарища. По крайней мере, в этом вопросе я могу вам посодействовать.
В одиннадцать утра после второго урока я выпорол Морлея и Квирда так, как никогда никого не порол. Им не понравилось, но они не жаловались. Привычка притупляет даже боль.
Позже я заметил Чарли Франта на игровой площадке. Его с шумом окружили шестеро мальчишек, которые бросали его фуражку друг другу, а Чарли тщетно пытался поймать ее. Кисточка отлетела, какой-то остряк приколол ее сзади к оливковой шинели.
— Ослик! — дразнились мальчишки. — Кто у нас тут ослик? Иа-иа-иа!
Когда после обеда уроки возобновились, Чарли за партой не было. Он где-то спрятался и зализывал раны. Я решил, что раз лорд Нельсон мог поворачиваться незрячим глазом к тем проблемам, которые не хотел видеть, то и я могу так поступить. Однако закрывать глаза на выходку Квирда и Морлея я не собирался. Их успехи, и без того весьма посредственные, и вовсе сошли на нет под моим неустанным оком. Я дал обоим задание переписать десять страниц из учебника географии к следующему утру.
Ближе к концу уроков к нам с Дэнси зашел слуга мистера Брэнсби и передал распоряжение хозяина немедленно явиться к нему. Мы обнаружили мистера Брэнсби в кабинете, он нервно расхаживал туда-сюда, его лицо густо покраснело от гнева, а жилет был испещрен следами нюхательного табака.
— Нет, вы только подумайте, какой переполох! — начал он безо всякого вступления, не успел я и дверь за собой закрыть. — И все из-за этого несносного мальчишки Франта!
— Он убежал?
Брэнсби фыркнул.
— Надеюсь, с ним ничего не случилось? — в голосе Дэнси прозвучали легкие нотки веселья, едва уловимые, словно шепоток не предназначенный для ушей мистера Брэнсби. — Он не… не причинил себе вреда?
