вида, которые начинают меняться во время полового созревания и вскоре после этого начинают присоединяться к стае, самки их вида не испытывают изменений, пока не спарятся
Мать Ханны знала эти подробности, но могла скрывать их от дочери до бесконечности, если бы захотела.
Джеймс содрогнулся при мысли, что именно ему придется обучать Ханну за такое короткое время. Его разум боролся между чувством нервозности от такой ответственности и гордостью за то, что ему дали возможность дать такой важный приток знаний своей паре.
Он еще раз вдохнул пряный, свежий запах Ханны. Джеймс сделал несколько глубоких вдохов, чтобы запомнить ее, изучить ее запах.
Даже во сне, феромоны исходили от нее, устойчивая потребность быть принятой им. Ее сущность заставила его поправить промежность. С каждым неглубоким вздохом он улавливал запах мяты, которую девушка ела после их импровизированного завтрака в машине. В воздухе витал аромат духов, которые она, вероятно, использовала более двадцати четырех часов назад. Джеймсу нравился мягкий цветочный запах, он не был подавляющим. Но втайне он надеялся убедить Ханну вообще перестать пользоваться духами. Ему не нравилось, что она скрывает свой сладкий аромат.
Долгий выдох вернул его внимание к ее лицу для быстрого взгляда. Глаза девушки распахнулись. Она слегка улыбнулась ему, и это осветило его внутри.
— Джеймс?
— Да?
— Что, черт возьми, происходит?
Вот черт. Ее вопрос поразил, будто граната. Он не знал, что ответить.
— Что ты имеешь в виду?
«Конечно, брось мяч обратно на ее сторону. Тряпка».
— Не могу точно сказать, но я знаю, что у тебя есть больше информации, чем ты поделился. Между тобой и мной есть что-то… знакомое. Как будто мы знаем друг друга всю жизнь. И я не говорю о какой-то короткой встрече, когда мне было пять лет.
— Да, я согласен.
— Серьезно? И это твой ответ? Ты согласен?
Джеймс не мог удержаться от улыбки. По крайней мере, Ханна не забывала и даже не очень стеснялась их связи. Это может облегчить ему жизнь… позже.
— Мы… поговорим. Позже. Когда остановимся на ночь.
— Трусливый цыпленок.
Ее вызов превратил его усмешку в искренний смех, и парень не смог удержаться, чтобы не взять ее за руку, хотя, вероятно, это было плохой идеей.
— Слово скаута. Я хочу иметь возможность смотреть в твои великолепные глаза, пока мы разговариваем. Обещаю.
Ханна даже фыркнула на него.
— Да, ты настоящий бойскаут.
К счастью для него, она не стала настаивать. Ханна перевела взгляд на пассажирское окно и почти весь день смотрела на проплывающий мимо пейзаж. Иногда она ненадолго засыпала. Иногда она играла с циферблатом на радиоприемнике, меняя станцию, когда песня ей не нравилась. Даже когда они остановились пообедать, девушка не пробормотала больше нескольких слов. Он ненавидел ее позу, несколько смирившуюся, побежденную. Или, может быть, она злилась и ждала своего часа. Он не был уверен.
Ближе к вечеру тишина нарушилась. Телефон Ханны, все еще лежавший в подстаканнике между ними, издал пронзительный звук, в динамике Джеймс узнал голос ее матери.
— Здравствуйте, миссис Стоун. Это Джеймс.
— Слава богу. Где Ханна?
— С ней все в порядке. Она рядом со мной. Что вы выяснили?
На этот раз он намеревался получить какую-нибудь информацию из уст женщины.
— Я говорила с Максвеллом. Он не посвятил тебя во многие детали, прежде чем отправить на эту безумную миссию, не так ли?
— Едва. И мне бы очень хотелось знать, почему.
— Послушай, — прошептала она так тихо, что Джеймс едва расслышал ее. — Ханна не знает…
— Чего не знает?
— Всего.
— Оу.
«Отлично, просто замечательно».
— В конце концов, мы собирались ей рассказать. Но не сейчас.
Ханна схватила его за руку, пробормотав что-то о том, чтобы Джеймс отдал ей чертов телефон, но он отстранился, подняв палец в знак того, чтобы она подождала, как он надеялся, с хорошим щенячьим взглядом.
Девушка хмыкнула, но откинулась на спинку сиденья.
* * *
Этот парень сводит ее с ума. Как он смеет отвечать на ее звонки? Говорить с ее матерью. Он не имел права. И ей требовалось гораздо больше ответов, чем ему.
Все, что Ханна вытянула из разговора, было серией «ага», «понятно», «вы уверенны?», «знают ли они, где он?», «хорошо», «держите нас в курсе».
— Вот, твоя мама хочет поздороваться.
— Пошел ты, — пробормотала Ханна, хватая телефон, который Джеймс протянул ей.
— Мам? Что, черт возьми, происходит?
— Джеймс все объяснит. Прости, дорогая. За все. Поверь мне, когда я говорю, что люблю тебя, твой отец любит тебя, и мы всегда любили, мы оба.
— Почему, мам?
— Для твоей защиты. Пожалуйста, просто доверься мне. Я скоро снова буду с тобой. Я полечу в Сиэтл и встречу тебя там как можно скорее. Через несколько дней.
— Нет. Позже — этого недостаточно. Что происходит? Мама? Мама? — она отняла телефон от уха и недоверчиво посмотрела на него. — Либо она повесила трубку, либо звонок прервался, — Ханна медленно повернулась к Джеймсу. — Что, черт возьми, происходит?
Вопрос казался лишним, но ей было все равно.
Джеймс снова положил руку на бедро девушки, вероятно, намереваясь успокоить, но лишь снова возбудил ее. Каждый раз, когда он прикасался к ней, по телу Ханны пробегали искры.
— Ты хочешь забрать телефон, чтобы отвечать на все мои звонки?
Ей было все равно, если ее сарказм просочится наружу и ему это понравилось. Не говоря уже о том, что Джеймс даже не улыбнулся. Он взял предложенный телефон, приподнял бедра и положил его в карман джинсов. Ублюдок.
— Я поищу место, где можно остановиться, — ответил он ей.
Конечно, парень мог чувствовать мысленные кинжалы, которые она собиралась запустить в него, если не получит ответы, и скоро.
— Советую тебе это сделать, если ты не хочешь, чтобы я начала колотить тебя ради ответов.
— Хм, неплохое предложение. Ты колотишь меня своими крошечными кулачками, пока мне не приходится сдерживать их, чтобы избежать травм. Не могла бы ты сделать это после того, как мы зарегистрируемся в мотеле?
— Ублюдок!
На этот раз она не стала держать слова при себе.
Через три поворота Джеймс съехал с шоссе на оживленный перекресток, рекламирующий около шести мотелей.
Оглядевшись, он подъехал к случайному отелю, заглушил двигатель и повернулся к ней лицом.
— Я знаю, что ты теряешь терпение. Пожалуйста, подожди еще несколько минут, пока я не зарегистрирую нас… и, возможно, закажу пиццу. Я умираю с голоду.
— Я подумаю.
— Вполне справедливо. Я в тебе не сомневаюсь.
Джеймс вышел из машины, схватил сумку, которую запихнул за сиденье, и еще одну, и развернулся вокруг машины, чтобы
