мне потребуются гнев и сила, которые будут скапливаться постепенно вместе с усталостью. Нет более лучшего варианта достичь нужного состояния, кроме как марафон по аномалиям.
— Спасибо за понимание, а теперь вперёд. Только прошу тебя, будь осторожен, я, если честно, впервые наблюдаю такое явление, и моя информация по развитию аномалий взята из записей.
— Хорошо, — ответил я и влетел в тронный зал. До ушей донеслась музыка фортепьяно. Играла она громко, но при этом навевала грусть. Кажется, это был Шопен — ноктюрн первая мелодия. Под такую музыку хочется запереться дома, взять бокальчик вина, красного, разжечь камин и спокойно сидеть, смотря в окно, под треск сгораемых брёвен и шум падающих капель за окном. Эта мелодия успокаивала, гася весь мой пыл и запал, с которым я вошёл сюда.
— Дорогой гость, займите место в зале. — Прозвучал мужской, бархатистый, объёмный и расслабленный голос. Он звучал отовсюду, словно пытаясь придать и без того красивой музыке новых звуков. И у него это получалось.
Глаза неохотно привыкали к царившему в помещении мраку. Хоть на улице было темно, когда я сюда заходил, но в аномалии царила пасмурная погода. За окном прокатился раскат грома, и будто по заказу начали биться капли об стекло.
— Не заставляйте меня ждать, вы мешаете моей игре. — Перед таким голосом не устоит ни одна девушка, да что там, он так приятно ласкал слух, что и мне захотелось послушно выполнять любые приказы, лишь бы он говорил ещё.
Внимание! Отражена ментальная атака!
Хоть она и была отражена, но музыка продолжала играть. Скорее всего, я должен был увидеть большой зал, полный людей. Они бы танцевали под что-то весёлое, и все кружились-кружились, словно листья на ветру. Или же старый дом, внутри которого царит уют, но он был бы пуст. Столько фантазий, жаль будет разрушать эту атмосферу, поскольку ядро, скорее всего, находится внутри фортепьяно.
— Я отразил вашу ментальную атаку, сударь, но всё равно хочу дослушать мелодию до конца, прежде чем мы сразимся. — Ответил я, идя к стулу и одновременно разглядывая тёмный силуэт, сидящий рядом с музыкальным инструментом.
— Будь по-вашему, но, пожалуйста, не мешайте мне играть. — Музыка стала чуть интенсивней, и создавалось такое ощущение, словно автор страдает от любви, к которой не может прикоснуться.
Я сидел и заворожённо слушал, и мне не хотелось вставать. Настолько это существо, созданное аномалией, хорошо играло. Мне захотелось закрыть глаза и помечтать, погружая в грёзы, сотканные из нот, как в паутину. Неужели магическая буря создала нечто столь прекрасное, что это не хочется разрушать? И я был готов уйти, когда музыка кончилась, если бы на меня не повернулись два светящихся алым глаза.
— Прошу прощения, но на этом представление окончено. — Сказал вампир, а никем другим он быть не мог, поскольку Эфир, которого я инициализировал в Гонконге, тоже обладал данным эффектом. Помимо способности «Чешуя дракона» и умения высасывать кровь жертвы, он мог видеть в темноте, но тогда и его видели из-за светящихся алым светом глаз.
— Вы хотите сражаться? — Спросил я, вспоминая, что данные существа могут контролировать свою жажду крови.
— Вы сами пришли и предложили мне сражаться. Тем более, мы оба понимаем, кто есть я и кто есть вы. К моему сожалению, как бы мне не хотелось убивать своего зрителя, но я хранитель аномалии, и выйти у меня не выйдет.
— Впервые встречаю разумного хранителя. А что будет, если я вынесу ядро?
— Тогда я больше не смогу играть, что для меня смерти подобно. Как и для всех жителей форта. Они заперты здесь вместе со мной, и я играю им, чтобы успокоить. — После его слов я услышал дикий рёв, донёсшийся из-под пола тронного зала.
— Они все упыри?
— Да, такими нас сделала энергия, но вы не думайте, просто так ядро я вам не отдам.
— Хорошо, — ответил я и встал с дряхлого стула, который как-то умудрился выдержать на себе пол тонны веса. — Тогда приступим. — Сказав это, увидел, что вампир тоже начал подниматься.
— Я поспешил с выводами о том, что вы хороший человек и разбираетесь в музыке. Вы варвар, не знающий манер, кодекса и правил приличия. — Ответил вампир, понемногу злясь и выходя из себя, это было слышно по изменившейся тональности голоса.
— Не вижу смысла представляться перед боем. Я на войне, и мой путь устилают тысячи тел врагов, и ещё больше ждёт меня впереди. — Немного с пафосом ответил я.
— Тогда будьте добры, запомните, вы сражаетесь с бароном Фон[1] Колен[2], и в случае моего поражения, пусть я не останусь безымянным, как вы, в умах мёртвых. — Говоря это, он обозначил поклон кивком головы.
— Тогда позвольте уж и мне представиться. Странник, Сергей Романов, убийца баронов.
— Ха, — услышал я усмешку, а после, будь я обычным человеком, то не увидел движений вампира.
То, с какой скоростью он вошёл в мою слепую зону и приблизился, можно считать молниеносным рывком, будь это заклятием или навыком. Но всё же это было мастерство, отточенное годами. Впервые мне удалось встретить аномалию с разумным существом, и как жаль, что нет времени его получше изучить. Кажется, этим я заразился от Сии. Жажда знаний и раньше присутствовала во мне, но не была столь явной.
Остановив время и ускорившись, встретил его удар многоликой, с лёгкостью отбрасывая вампира в сторону. Максимум сто пятьдесят характеристик, учитывая, что его не разорвало от попадания. Хотя, возможно, он ориентировался на ментальное воздействие, а не физические показатели, оттого с такой лёгкостью мне удалось отразить его первый удар. Или же это была контратака?
Шанса встать я ему давать не собирался, ловя того прямо в полёте и вколачивая многоликую ему в голову. Первый удар никакого эффекта не принёс, и тогда за ним последовал второй, потом третий. Всё же я поспешил с выводами о лёгкости победы. Этой твари было побоку, бью я её или нет. Как и на магию смерти.
Видимо, данная тенденция будет сохраняться на всех аномалиях выше «А» класса. Враги бессмертные, сколько бы ты их ни бил и ни пытался убить. Оставался вариант с призывом Мары, но в таком случае он заденет владельца. В этом пространстве я хотел собрать энергию для собственного усиления, а для этого необходимы тишина и спокойствие.
Выключил остановку времени, поскольку мою многострадальную голову
