Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
изрешеченные пулями стены, а в сарае — оперение от «Града». Далеко уже не молодая женщина спокойно рассказывала, как отличить на слух танковый снаряд от мины, определить направление его полета и как в таких случаях поступать. Показала дома, куда попали снаряды. А еще поделилась довольно интересным наблюдением о повадках военных и не нюхавших пороху собак…
Мужа ее мы не застали, он поехал на Украину за пенсией. Средняя пенсия в ДНР — 2600 рублей. Деньги смешные, уходят целиком на коммуналку. Многие из донецких пенсионеров вынуждены, чтобы выжить, регистрироваться у родственников в незалежной, получать свою довоенную пенсию в гривнах. Украинские паспорта никто в ДНР не забирает, так как у всех есть родственники по ту сторону и к ним иначе не проехать. «Это правильно, — говорил мне местный житель Григорий. — Не фиг было увозить все деньги из Донбасса. Ограбили нашу долю и умничают. А старики заработали эту пенсию».
Глава Донецкой народной республики, председатель Совета министров, Верховный главнокомандующий ВС ДНР Александр Захарченко многим нравится. В учреждениях размещены его портреты. По городу — плакаты-растяжки со словами «Родина у нас одна — Россия». И все же сложилось впечатление, что в Донецке мало кто хочет говорить о политике. Не потому, что опасаются, просто надоело. Яна, живущая в районе разбитого Донецкого аэропорта, ничего не ждет и от предстоящих выборов президента России. Женщина больше надеется на выборы следующего года в незалежной. Но вместе с тем заявляет: «Пока Украина не развалится, она от нас не отстанет». Противостояние в душах и сердцах людей зашло уже очень далеко, мало кто верит в мирный исход.
За «скорой» — на трамвае
Пятый год жители Донецка, по крайней мере большинство, — за чертой бедности. Под постоянной угрозой даже в центре угодить под обстрел «Градов». Захожу в первый попавшийся магазин и замираю от ценников: белорусская водка — 78 рублей, сигареты — 20–30. Но свинина — 250–300 рублей за килограмм, говядина — 300–350, куры — от 90 до 140. При этом шахтеры получают 12–14 тысяч в месяц, об остальных и говорить не хочется. Цены на крупы, фрукты и овощи почти такие же, как в России, хотя на окраине можно найти и подешевле. Горожане объясняют так: «Мы были промышленным регионом, а еда всегда шла с Украины».
Но продолжают открываться заведения, где (за приличные деньги, разумеется) можно хорошо отдохнуть. Юбилей сестры мы отмечали в ресторане на берегу Кальмиуса. Была пятница, но свободных столиков не оказалось. Работает несколько пивоварен с вполне сносным продуктом и не только в центре. За юзовским пивом даже очереди выстраиваются.
Ночные клубы при комендантском часе работать не могут. Но они, если есть желающие, запираются изнутри до утра, и клиент может отдыхать по полной программе, пока рассвет не позолотит верхушки деревьев. Комендантский час в Донецке официально с 22 часов вечера до 5 утра. В это время на улицах города появляться нельзя. В принципе жизнь в городе замирает еще раньше — около 20 часов. Но островки активности остаются, как и подсветка всех главных зданий города. У некоторых таксистов — специальные разрешения на работу во время комендантского часа. За скромные деньги (500 рублей) таксист сделал три рейса, отвозя нас из ресторана домой. Самое удивительное, что они не отказываются свозить и на передовую, рискуя при этом жизнью…
Республика несколько недель живет без МТС. В первую очередь под ударом оказались многострадальные пенсионеры, у которых одна сим-карта с довоенного времени и примитивные «трубки». За стартовым пакетом оператора «Феникс», который можно приобрести только на главпочте, огромные очереди. Стартовый пакет — 120 рублей плюс 50 на пополнение — для многих пенсионеров сумма запредельная. Да еще надо купить смартфон и научиться пользоваться вайбером… Самое ужасное, что трудно дозвониться в экстренные службы. Пример из реальной жизни: ребенок потерял сознание, мама безуспешно набирает 103 и, поняв, что дозвониться не удастся, бежит на улицу ловить такси…
«Кто из вас когда-нибудь ездил вызывать “скорую” на трамвае? — спрашивает соседка Анна. — Я на днях сподобилась. Дозвона нет, хоть тресни, а у меня на глазах мужчина 62 лет умирает. Давление зашкаливает, онемение сначала рук, потом ног. Я на остановку — там связь лучше. Машин в обеденное время почти нет. Смотрю, трамвай едет. Я в него заскочила и, пока две остановки ехала до пункта “скорой помощи”, пыталась дозвониться. Так и добралась на трамвае…»
Другая моя собеседница — Марина — вспоминает: «На днях похоронили 50-летнюю женщину. Она четыре дня находилась одна дома в состоянии тяжелой интоксикации. Не могла связаться даже с друзьями. МТС у нее отключен, а “Феникса” нет. Подруга застала женщину еще живой. Увезли на “скорой”, но спасти не успели».
Бросилось в глаза, что местные жители почти не улыбаются и одеваются тускло. Объяснили мне это прежде всего естественным нежеланием веселиться в городе, где до сих пор идут боевые действия. Однако дончане называют и другую причину: они не видят просвета, утратили надежду на спасение и не понимают, как долго они смогут протянуть в таких обстоятельствах. Безработица более чем серьезная. Но официальные цифры никто не дает. Какую-нибудь подработку найти, конечно, можно. Трудно по специальности. Мой друг Гриша занимал до войны солидный пост. Ныне вынужден на своем «бусике» развозить рабочих. И оплата его работы так, на прожить. Но после обстрелов, жизни в подвалах это кажется несущественным.
Мне показалось, что жители Донецка стали более желчными, в чем-то даже циничными, однако это скорее способ самозащиты. Разуверившись в том, что жизнь изменится, они научились выпускать шипы при появлении малейшего раздражителя. Иногда эти шипы ранят их самих. Многие осторожны в общении. Но это техника безопасности — как при обращении с газовой колонкой: «Украину здесь не полюбили, но и к идеям ДНР уже относятся без особого фанатизма». И это говорит о скепсисе, даже разочаровании в тех переменах, которые вначале были восприняты с великим энтузиазмом и воодушевлением.
Кофе в Иловайске
В обратный путь до границы меня доставил на машине племянник. В подарок увозил из города продукцию местной кондитерской фабрики, которой довольно много в магазинах. Но видел на прилавках Донбасса и конфеты порошенковского «Роше-на», изготовленные в Виннице — вотчине премьера
Гройсмана. Бизнес, похоже, для стоящих у власти на Украине превыше всего. Хотя и на «вражьих москальских» просторах продукции «Рошен» завались.
В Иловайске зашел в придорожное кафе. Пока пил кофе, выслушал рассказ хозяйки о боях, о жизни. Прощаясь, гарна дивчина вдруг задала мне вопрос, что называется, в
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
