своими силами.
Пришло шесть человек, с телегой. Отец пришёл вместе с ними и первым делом подошёл ко мне. Видимо, мое лучезарное лицо бесило его, поэтому он влепил мне смачный подзатыльник.
— Ай, за что?
— За всё хорошее. Ты дурак? Кто же на такую тварь в одиночку охотиться?
— Я тут не причём. Он первый напал, тут чистая самооборона. К тому же, я охотился только на зайцев, — показал ему свою сумку с добычей.
Попытки оправдаться не спасли от нудных нравоучений от Тихомира. Зато понял, что существуют правила охоты на больших животных. Во-первых, охотиться исключительно в группе. Во-вторых, иметь подходящее оружие, в том числе и длинные копья. В-третьих, иметь план и загонять животное в ловушку.
— Эти правила наспаны кровью. Сколько таких глупых юнцов погибло, что не сосчитать! — в конце нравоучений добавил отец, поставив на это точку, не упуская возможности сказать свою любимую фразу, — Новичка везёт…
— Сейчас не спорю. Всё же Лука спас меня.
Вшестером грузили тушу в тележку, и так как не было лошади, то толкали её до деревни своими силами. Затем положили однорога на стол и первым делом вспороли брюхо, чтобы не испортить мясо.
Внутри размножалось множество бактерий. После смерти животного они начинают активно размножаться, и мясо начинает гнить. После этого сняли шкуру, и главное — отрезали рог.
— Что будешь делать с ним? — спросил Лука, указывая на полутораметровый рог.
— Продай его боярину, а деньги пополам. Всё же ты спас меня.
Лучник не стал смущать меня и отказывать, кивнул и ушёл, забрав с собой рог и немного мяса. Также мясо пришлось отдавать всем, кто помогал нашей семье. Они обрадовались и поблагодарили меня за щедрость.
В итоге, мне досталось больше половины всего мяса. И, честно говоря, я пожалел, что не отдал абсолютно всё. С лесным однорогом было слишком много хлопот, которые только начинались.
Весь вечер приходилось нарезать мясо на небольшие куски, затем засаливать, придавая мясу вкус, добавляя немного ароматных трав. Ждать целую ночь, пока оно хорошенько просолится, а с утра разжигать костёр.
В нашей семье, хоть и редко, но мы использовали деревянную коптильню. Как только костёр превращался в тлеющие угли, необходимо было создать дым. Для этого я положил на угли сухие опилки яблони, которые давали густой и ароматный дым.
Затем вешал мясо на крючки и оставляли его коптиться на протяжении всего дня и ночи. Мне приходилось не спать и внимательно следить за процессом, чтобы ничего не испортилось.
Моё ожидание скрашивали остатки мяса, которое специально вчера зажарили. Столько еды давно не было дома, с тех пор как отец перестал охотиться. Для нашей семьи это стало настоящим праздником, несмотря на то, что Ярилин день был пару дней назад, и мы не отмечали его особо.
В субботу началась еженедельная ярмарка, на которую съезжались жители нескольких деревень. Люди наслаждались песнями, танцами и, конечно же, торговлей. Каждую неделю на небольшом рынке можно было приобрести разнообразные товары: яйца, молоко, ткани, мясо и многое другое.
В жизни мне никогда не хотелось быть торговцем. Стоять на рынке и продавать что-то кому-то. Но в этот раз у меня было много мяса, так что с утра пораньше нагрузил большую тележку, взял с собой отца, чтобы тащить её вдвоём, и вышел в сторону ярмарки.
На середине пути старик устал идти, тем более тащить тележку, поэтому уселся сверху.
— Ты чего?
— Я устал.
— Может, домой пойдёшь?
— Нет. Я не могу, ведь тебя там могут обмануть.
Спорить с ним мне не хотелось, но в груди появились сомнения. Очевидно, что отец идёт со мной только ради блинов и веселья. Для многих это был большой праздник, когда множество людей собиралось в одном месте. Здесь устраивали конкурсы, гулянки, и веселились. Люди наслаждались напитками, едой и делали покупки.
Отец бросил меня практически сразу. Ушёл поздороваться, то с одним, то с другим. Знакомых у него было настолько много, что приходилось здороваться со всем рынком.
Я же подкатил тележку к торговому ряду. В отличие от других, у меня не было специальной повозки, где умещались бы товары, поэтому я расстелил на земле большое кожаное покрывало и вытащил куски копчённого жирного мяса. Насыщенный красно-коричневый цвет, вкупе с запахом, привлекал внимание остальных людей.
Не пришлось долго ждать, когда пришёл первый клиент.
— Привет, милок, что у тебя?
— Это мясо лесного однорога, бабушка. За фунт семь копеек.
В деревне у всех было два вида денег: копейки и рубли. Копейки, изготовленные из меди, представляли собой очень маленькие монетки и являлись основной валютой для деревенских жителей и крестьян. Рубли встречались ещё реже, но они были уже из серебра.
— Дорого!
— Отличная цена, бабушка, за уникальное мясо. Говорят, что охотники буквально молятся, чтобы хоть раз в жизни увидеть однорога, — начал я уговаривать её. Мои уговоры сработали.
— Уговорил, возьму два фунта, — ответила она, доставая копейки и передавая мне. Возможно, большую роль сыграл не я, а три внука, находившихся рядом с ней и буквально умоляющих купить мясо.
Когда они ушли, я аккуратно положил деньги в заготовленный мешочек. На самом деле, это было совсем немного. За одну копейку можно было купить лишь одно яйцо или ложку мёда. Но за рубль уже можно было приобрести какую-нибудь одежду или даже книгу.
У меня при себе было где-то тысяча фунтов мяса, что означало, что у меня всё ещё было много работы впереди. По крайней мере, так я думал с утра. Но я даже не предполагал, что люди будут подходить ко мне, задавать вопросы, а затем просто уходить.
Обычно люди получали белок из куриных яиц, мяса птиц или рыбы. Тех, кто продавал говядину или свинину, было немного, и я был единственным с мясом однорога.
Но им не особо хотелось пробовать нечто непривычное, поэтому, несмотря на привлекательность мяса, мало кто покупал у меня. Я даже подумал, что продажи будут идти очень медленно, и, скорее всего, останусь здесь до ночи, забрав домой большую часть товара.
— Как у тебя дела? — подошёл ко мне отец, видя мой скучающий взгляд.
— Очень и очень плохо.
— Терпение — лучшее оружие умного человека. Запомни то, что сказал мне твой дедушка. Только с помощью терпения я смог стать свободным человеком.
Не стал говорить отцу, что он стал им только потому, что пробудил в себе
