– На вашу же. Зачем планировать сюрпризы?.. Был в ментуре, был выгнан, начал совершенно иную жизнь.
– На данный момент меня больше всего волнует семья, – сказал Сергей.
– Это можно понять, – согласился Илья. – Мы берем ее на полное содержание.
– Каким образом? Она будет знать о моей… «командировке»?
– Исключается. О «командировке» буду знать я, вы и еще двое.
– Кто?
Илья улыбнулся.
– Вам важно знать?
– Желательно.
– Зачем?
– Из соображений безопасности.
– Знать будут люди, на которых можно положиться… – Илья привычно улыбнулся. – Во всяком случае, ваш бывший начальник, майор Гурин, в число этих людей не входит… Они при необходимости сами выйдут на вас.
– Я что… для моей семьи погиб?
– На несколько лет.
– Как кто?
– Ну, не как герой. Будет работать легенда вашей связи с криминалом.
– В перестрелке?
– Да.
– И на протяжении этих лет я не смогу увидеть ни жену, ни дочь?
– Помните Штирлица? Вот ему могли позволить встретиться с женой. Вам – нет. У нас фронт пожестче германского. Здесь если вас засекут, то уж точно никогда не увидите ни дочь, ни жену.
Кузьмичев ухмыльнулся, покрутил головой.
– И тем не менее кто будет обеспечивать семью, если я – уголовник?
Илья изящно закурил, с удовольствием, как всегда, затянулся.
– Здесь проблем не будет. Есть масса благотворительных фондов – от пенсионных до криминальных общаков. Будьте уверены, семья ваша в этом смысле будет в порядке. А вот в смысле душевного комфорта – здесь сложнее. Дочка слишком мала, чтобы переживать, а жене прийдется туго… Вы должны понимать это. Она ведь убеждена в вашей кристальной честности.
– А вы сомневаетесь?
Илья рассмеялся.
– Я более чем убежден… – Погасил сигарету. – И еще об одном. Вам тоже будет несладко. И не только душевно. Вначале мы будем подвергать вас испытаниям, потом – жизнь. И все вы обязаны взвесить, прежде чем сказать окончательное «да».
– Я уже взвесил.
– Не торопитесь. У вас есть как минимум сутки. На размышление.
– Я могу увидеть семью?
– Увидеть – да. Когда?
– Завтра.
– Хорошо, завтра вы сможете это сделать… – Илья вдруг вспомнил: – Кстати, фамилию Грязнов помните?
– Это в записке, которую оставил Сережа-Самбо?
– Совершенно верно. С Грязновым вам обязательно придется столкнуться. Человек теневой, но со временем обязательно выползет на первый план. Живет в Москве.
Автомобиль, в котором находился Кузьмичев, стоял за углом дома. Отсюда отлично просматривался двор, во дворе которого Анна выгуливала дочь.
Катюша карабкалась на деревянную горку, Анна придерживала ее, обе смеялись. Потом дочь решила прыгнуть с самой вершины в объятия матери, но та не разрешала. Катюша требовала, топала ножкой, затем вдруг сорвалась, и Анна едва успела подхватить ее.
Сергей сидел в машине, прижавшись лицом к стеклу, не сводил глаз с семьи, ловил каждое движение, жест жены и дочери. Рядом с ним курил Илья свои изысканные сигареты, терпеливо и с пониманием ожидая окончания «свидания».
Анна обняла дочь, крепко прижала к себе и понесла ее на руках в подъезд дома, где они и скрылись.
Кузьмичев повернулся к Илье:
– Все. Спасибо.
Они ехали молча. Илья смотрел в окно на проносящийся город, потом повернулся к Кузьмичеву:
– Я вам говорил, что наши люди будут регулярно выходить на вас… Но запомните следующее: в номерах телефонов, которые будут сообщать вам для связи, вторую цифру следует менять на тройку. Вторую цифру – на тройку. Запомните.
В резиденции Ильи часы ударили полночь. Здесь было тихо, спокойно, умиротворенно. Спали охранники, пустовали коридоры, почти во всех окнах не горел свет.
Сергей подошел к двери своей комнаты, прислушался, затем тихонько приоткрыл ее.
Охранник, развалившись на диванчике, спал крепко, с похрапыванием.
Кузьмичев выскользнул в коридор, бесшумно, по-кошачьи слетел по лестнице на первый этаж. Застыл в небольшом простенке, оценивая ситуацию. Молодой человек, карауливший входную дверь, насторожился, заслышав шум, сделал несколько шагов в сторону простенка.
Сергей одним коротким и мощным прыжком сбил его с ног, ударом ладони вырубил окончательно. Взял его пистолет, выскользнул за дверь и оказался в небольшом уютном дворике.
Сразу с двух сторон к нему направились две мощные овчарки, рыча и виляя хвостами – то ли загрызут, то ли начнут ласкаться.
Кузьмичев в ужасе замер, собаки подошли поближе, обнюхали не спеша и с достоинством.
Сергей сделал несколько шагов в сторону забора, псы с любопытством понаблюдали за ним, затем медленно двинулись следом.
Забор высокий, с колючей проволокой наверху. Перелезть через него, забраться, перепрыгнуть – нереально.
Огляделся – ворота закрыты, собаки рядом. Поднял голову, увидел кроны деревьев, укрывшие дом.
Выход найден!
Кузьмичев в сопровождении собак осторожно направился в дом.
Охранник по-прежнему был вырубленный, все тихо и спокойно. Сергей вернулся на второй этаж, здесь нашел узкую лесенку, ведущую на чердачный этаж.
В чердачной комнате он открыл окно, выбрался на крышу. Ветки деревьев буквально переплетали все вокруг.
Кузьмичев по ним перебрался до основного ствола, от него – по другим веткам – достиг следующего дерева, и вдруг под ногой одна из веток сломалась.
Раздался треск, и тут же собаки подняли безумный лай.
Сергей уже напропалую стал пробираться к следующему дереву, чтобы достичь забора, несколько раз едва не сорвавшись вниз. Собаки лаяли еще громче и отчаяннее, в доме проснулись люди, поднялись крик, суета.
Кузьмичев – уже за забором – полетел с дерева прямо на землю, за спиной раздались крики, затем выстрелы.
Он поднялся и, не оглядываясь, ломанул в темноту, в самую чащу леса, оставляя на собой ночную чехарду с людскими голосами, собачьим лаем, выстрелами.
По шоссе редкими огнями проносились машины.
Сергей остановился на обочине, стал размахивать руками. Наконец притормозил грузовик, Кузьмичев забрался в кабину, и машина помчалась к ярким огням города.
Утром возле городского управления милиции кипела традиционная милицейская жизнь – подъезжали и уезжали служебные машины с мигалками, покидали территорию управления дежурные наряды, толкались при главном входе посетители.
