комическом виде на театральной сцене.
Понятно, что такие обстоятельства могли вызвать вооруженное столкновение язычников с христианами. Вот почему Константин, опасаясь беспорядков и нуждаясь в единодушии христиан для своих политических видов, решился прекратить спор, тогда как в первые годы своего царствования он нерешительно относился к раздорам, раздиравшим христианскую церковь. Евсевий, епископ Кесарийский, оставил нам историю времен Константина и его биографию, в которой мы находим много важного для истории арианства. Надо, однако, помнить, что историк сам долго склонялся на сторону Ария. В биографии Константина находятся, в числе прочих, документы об отношениях светской власти к духовенству, которому издавна покровительствовал император, сознавая его силу, признав в нем особое сословие — клир, наградив недвижимым имуществом, правом собственного суда по религиозным и брачным делам, освободив от налогов, муниципальных обязанностей и военной службы, одним словом, поставив христианское духовенство в привилегированное положение.
Константин смотрел сначала на эти раздоры глазами философа и считал основание религиозных несогласий ничтожным. «Узнав причину этих раздоров, — писал он епископу Александру, — я удостоверился, что она неважна и недостойна возбуждать столько разногласия. Я принимаю на себя обязанность посредника и примирителя. Если бы причина спора была серьезной и значительной, то я и тогда бы надеялся прекратить его, обратясь за решением к людям благочестивым и разумным. Тем более могу надеяться на успех примирения, когда причина столь ничтожна». Император по-своему глядел надело. Примечательно то обстоятельство, что церковь принимала к сведению и придавала значение мнениям императора-язычника. «Ты, Александр, — продолжает Константин, — напрасно предложил пресвитерам неуместные вопросы, а ты, Арий, высказал мнение, которое не следовало бы иметь, а если таковое имеешь, то хранить при себе. Вы должны сделать взаимные уступки. Ни тот ни другой из вас не желает сделаться основателем новой религии. По сути вы согласны. Сделайте же уступки. Вы не должны разделять народа христианского столь тщетным спором. Возьмите пример с философов. Их школы не разделяются вопросами второстепенными, в которых последователи их не совершенно согласны. Тем более так должно быть в вашей церкви». Новые церковные историки — Неандер, Гизелер, Гетте, англичанин Мильман — полагают, что этот рескрипт был написан под влиянием Евсевия, епископа Кесарийского, но рескрипт этот мог выйти из-под пера императора и помимо Евсевия. Евсевий, хотя и был в дружественных отношениях со многими из ариан, но тем не менее не одобрял распри и резко негодовал на ту и другую сторону.
В деле примирения спорящих сторон принял участие римский пресвитер, а потом епископ кордуанский Осий. Факт этот важен ввиду того, что впоследствии папы и защитники папской системы усматривали в нем предпочтение, отдававшееся Римскому епископу уже в то время. Осий отвез рескрипт императора в Александрию; ему же поручено было принять дисциплинарные меры, вызванные положением дел.
Александрийский Собор по приезде Осия и получении письма императора счел нужным отлучить Ария, который удалился в Палестину и там продолжал распространять свое учение. Император, видя, что несогласия в христианстве продолжаются, что оно не перестает делиться, все более и более принимает участия вде-лах церковных. Император-язычник, глава языческой церкви, берет на себя право созывать собрание христианского духовенства.
Первый вселенский собор. В 325 г. в Никее, в Вифинии в пределах Малой Азии, состоялся собор, на котором присутствовало 318 епископов, и «нельзя было определить числа пресвитеров и диаконов». Сюда же явился сам император. Никея была центром восточной части империи; Византия пока еще не была объявлена столицей. Евсевий, Геласий из Казаков, Афанасий Александрийский оставили нам трактаты о Никейском соборе. Кроме свидетельств Евсевия и Афанасия, мы располагаем также относящимся к тому времени «церковными историями» Сократа, Созомена и Феодорита, которые говорят, что собор этот украшали не только святители, но и чудотворцы[5]. Члены Никейс кого собора представляли собою сонм мучеников; у одного были отрублены обе руки, у другого сожжены ноги, у того вырваны оба глаза, у иного обрезаны веки. Это был как бы синклит подвижников, истерзанных и изможденных страдальцев за веру Христову, которые своими язвами служили живым упреком для язычников. Но ни присутствие императора, ни святителей православной церкви не помешало греческим философам явиться в Никею и до открытия собора вступать в споры с христианскими пресвитерами и епископами. Христианские историки признают, что пастыри церкви православной с трудом защищались против эллинской риторики. Не желая и не будучи в состоянии бороться на поприще диалектики и философии с софистами, пресвитеры покончили с ними довольно лаконически. Они сказали: «Ни Христос, ни апостолы не учили нас ни философии, ни диалектике; они преподали нам простое и понятное учение, которому мы и следуем».
Сперва Константин потребовал у епископов, как председатель, объяснения, но потом отказался быть их судьей, предоставив это дело собору, на заседаниях которого присутствовал. Католические историки стараются доказать, что на соборе председательствовал Осий, в качестве легата Римского епископа. Однако председателей было несколько, но старшим из них был Евстафий, епископ Антиохийский. Известно, что собор 325 г. осудил Ария и его учение и изложил символ веры, которому до настоящего времени с буквальной точностью следует восточная церковь. Ересиарх отказался подписать постановление собора и был сослан с запрещением когда-либо возвращаться в Александрию. Но партия Ария не пала, ибо против него было употреблено насилие; в глазах своих последователей он был мучеником за веру. Ссылка Ария возбудила вражду между христианами и сектантами, число которых стало стремительно возрастать. Целые народы стали следовать арианству. Несмотря на поддержку светского меча, православие еще долго боролось с арианством. В 326 г. Константин посетил Рим, который тогда был еще столицей и средоточием языческого мира. Столица встретила императора холодно; холодность эта перешла скоро в открытую ненависть. Император хотел употребить против этого силу, но в это время он услыхал от своей жены Фаусты о мнимом заговоре, во главе которого будто стоял его сын Крисп. Не разобрав дела, император приказал казнить Криспа. Когда же Елена, мать Константина, разъяснила ему, что никакого заговора в действительности не существовало, но что все это интриги развратной Фаусты, то последняя была задушена в бане горячими парами. Тогда, как бы желая умилостивить дотоле неведомого ему христианского Бога, Константин начинает строить храмы. Так им была построена в Риме церковь Св. Петра на том месте, где позже, в XVI в., был заложен знаменитый собор; тогда же была сооружена церковь Св. Павла, а также Св. Агнессы над катакомбами, где до сих пор находится много нетронутых могил христианских мучеников.
В этом посещении Рима Константином кроются факты весьма важные в истории гегемонии пап. Мы остановимся на двух из них: во-первых — на дарственной записи
