зато огромный багровый нос был виден издалека, как бортовые огни океанского лайнера. Еще одной особенностью этого представителя человеческого рода были глаза, которые смотрели в совершенно разные стороны.
— Извиняюсь, — проговорил мужичок, глядя мимо Маркиза, — вы чего-нибудь надумали?
— Это вы мне? — переспросил Леня.
— Вам, вам! — подтвердил мужичок, пытаясь сконцентрировать взгляд на собеседнике. — Надумали чего-нибудь покупать?
— Вообще-то да… вот, телевизор приглядел, — Леня показал на огромный жидкокристаллический аппарат, — а что — разве вы продавец?
— Да нет… не совсем. Скидку хотите?
— Скидку? — Маркиз сделал вид, что раздумывает. — А на каких условиях?
— Известно на каких — по-честному, по-братски… как в одной песне пели — тебе половина и мне половина!
— А сколько процентов? — продолжал расспрашивать Леня.
— Пять… — с некоторой печалью в голосе ответил предприимчивый собеседник.
— Пять — это маловато, — поскучнел Леня, — вот если бы десять! Десять — это бы хорошо!
— Была у меня карта на десять процентов! — вздохнул мужичок. — Но телевизор дорогой, пять процентов — тоже хорошие деньги! Ну так что — по рукам?
Он вытянул руку, и Леня тут же схватил его за запястье и проговорил суровым голосом:
— Капитан Несгибайло! Отдел по борьбе с экономическими преступлениями!
— Какой такой отдел? — заверещал Кеша. — Знать ничего не знаю! Никакого такого отдела…
— Лучше колись, Кеша! — Маркиз мрачно свел брови к переносице. — Содействие следствию будет учтено органами правосудия!
— Да что я такого сделал-то! — причитал несчастный. — Подумаешь, скидочку делил! Это ж разве преступление? Они же сами эти карты раздают!
— Меня не нужно уговаривать! — Леня подталкивал «задержанного» к выходу. — Вот если ты будешь сотрудничать со следствием, тогда — другое дело!
— Сотрудничать? — ухватился Кеша за его слова. — А это как? Что значит — сотрудничать?
— Расскажи все, что знаешь про дисконтную карту номер такой-то, — Леня зачитал по бумажке номер злополучной карты, — и следствие, так и быть, учтет твое чистосердечное признание…
— А че я про нее знаю? — захныкал Кеша. — Я про нее ваще ниче не знаю! Нету у меня больше той карточки! — и он горестно потупился.
— Значит, не хотим сотрудничать со следствием! — констатировал Маркиз. — Ну что ж, так и запишем…
— Почему это не хотим? Очень даже хотим! — заскулил Кеша. — Только если у меня ее украли!
— Где украли? Кто украл? При каких конкретно обстоятельствах?
— Кто ж его знает? Не пойман, значит, не вор! А насчет обстоятельств… именно что ехал я в набитом автобусе, и со всех сторон от меня были сплошные обстоятельства. Прямо-таки обстояли меня граждане пассажиры так, что вдохнуть только через раз получалось. И тут чувствую, что будто кто в карман мне лезет… я было хотел за руку-то схватить, да какое там — и пошелохнуться-то не вышло! Хотел повернуться, а только где уж тут! Только когда возле метро публика рассосалась, смог я свой собственный карман проинспектировать и убедился, что кошелек из него отбыл в неизвестном направлении. И денег-то не так много было, рубля примерно пятьдесят четыре с полтиной, а вот карточку эту жалко. Я на ней худо-бедно зарабатывал, как Карл Маркс выражался — средство моего прибавочного производства. Ну и еще кошелек жалко, он мне вроде как память…
— Женщина, что ли, подарила? — поинтересовался Маркиз.
— Зачем женщина? Мне этот кошелек вручила конкретно товарищ Парамонова Валентина Сергеевна за победу на районном конкурсе судомоделистов в районном дворце пионеров и школьников! — Лицо Кеши порозовело от гордости.
— В каком же это году было? — удивленно переспросил Леня.
— В каком годе? Дай бог памяти… точно помню, что в одна тысяча девятьсот… а как же дальше-то?
— Все ясно! Вскоре после разгрома белых под Перекопом!
— Вот насчет этого точно не скажу! — засомневался Кеша. — Под Перекопом не был, не привелось. Вот в доме отдыха на озере Селигер бывал и еще в Пятигорске, в пансионате «Заря коммунизма». Только насчет кошелька я напрасно беспокоился, когда весь народ из автобуса схлынул, я этот кошелек нашел. Под переднее сиденье вор его подкинул. Конечно, перед тем все из него выгреб — и примерно пятьдесят четыре рубля с полтиной и карточку мою дисконтную… а кошелек, значит, выкинул, как он есть улика против него и доказательство.
— Как ты, однако, хорошо свои деньги помнишь! — восхитился Маркиз. — Прямо как в банке!
— Оттого я запомнил, сколько их у меня было, — пояснил Кеша, — что мне аккурат столько же годов, сколько в том кошельке денег находилось. Те же пятьдесят четыре с полтиной! А кошелечек-то вот он, кошелечек мой памятный! — И Кеша продемонстрировал Маркизу квадратное портмоне из жесткой, как солдатская подошва, кожи с едва просматривающимся на передней стороне силуэтом Спасской башни Кремля.
— Хорошо, однако, делали вещи на четвертой кожевенно-обувной фабрике! — с уважением проговорил Маркиз.
— А то! — поддержал его Кеша. — Сносу ему нет! Я бы его сыну передал, если бы не сложные семейные обстоятельства!
— Какие еще обстоятельства?
— Полное отсутствие семьи, вот какие! — вздохнул Кеша и с надеждой посмотрел на Маркиза. — Ну как, гражданин капитан, оказал я содействие следствию?
— Оказал, оказал! — Маркиз отпустил его и легонько подтолкнул в сторону выхода из магазина.
Он оказался там же, откуда начинал. То есть в тупике. Или, если угодно — у разбитого корыта. Единственный след оборвался, не дав никакого результата.
Леня покинул магазин, сел в свою машину и задумался.
Кеша явно не врал. Его бесхитростное лицо вообще не было приспособлено к сложному вранью. Да и кошелек эпохи первых пятилеток говорил в пользу изложенной версии…
Вспомнив про Кешин кошелек, Маркиз вытащил из автомобильного бардачка тот бумажник, который передал ему заказчик.
Конечно, этот бумажник был куда новее и приличнее Кешиного, но эти два кожгалантерейных изделия роднило весьма скудное содержимое.
В Кешином бумажнике было пятьдесят четыре с половиной рубля и дисконтная карта, в бумажнике погибшего связного — тоже дисконтная карта и немного денег.
Маркиз вытряхнул деньги из бумажника и пересчитал их. Оказалось семьсот восемьдесят рублей — пятисотка, две сотенных, пятьдесят и три мятые десятки. На возраст никак не похоже…
В голове у Маркиза мелькнула какая-то смутная мысль, но тут же скрылась, потому что вместе с деньгами из кошелька выпал какой-то смятый бумажный комочек.
Леня осторожно развернул его, стараясь не повредить.
Это оказался магазинный кассовый чек.
— Опять магазин! — вздохнул Маркиз. — Опять наверняка пустые хлопоты!
Он разгладил чек и вгляделся в отпечатанный на нем текст.
Сверху было название магазина — «Синемания». Ниже шли сплошные цифры, из которых Маркиз понял только цену — шестьсот шестьдесят рублей.
Магазин «Синемания». Леня знал, там торговали дисками — музыкальными компактами, игровыми программами и фильмами на DVD.
