том, что следует говорить в таком случае. Не исключаю, что возможно где-то это и было сказано, но я полез в то, в чем действительно не разбирался, идя на поводу у чувств.
— Я просмотрел тысячу развитий событий, и ни в одном ты не выигрываешь эту войну в одиночку, считай это дружеским советом, — Часовщик обернулся ко мне и подмигнул. — Но такого варианта развития события я не учел. Ты целеустремленный малый, может Верун и не ошибся, делая ставку на тебя?
— Я не понимаю…
— Конечно не понимаешь. Время — это река. Неуловимая, неуправляемая, дикая стихия. И это игра не в твоей песочнице. Чтобы попасть ко мне неодаренному, нужно слишком этого захотеть. Так чего ты хочешь, мальчик?
— Верни меня в Гарнизон, — глубоко вздохнув, решил попытать я счастье. — В то время, когда мы попали в ловушку.
Он задумчиво на меня смотрел, но потом покачал головой.
— Нет. Черная Жрица собрала свою дань и, повернув время на этой притоке, нарушится баланс, который нарушать нельзя. Если только ты не принесешь ей в жертву столько же, сколько погибло там. Если меня не подводит память — это порядка ста человек. А если учесть, что в данном случае Гарнизон не будет уничтожен и Верун не покажет себя обычным смертным, поддавшись панике и практически помогая тебе напрямую, случится новый виток и тогда никто не знает, к чему это приведет. Возможно, к разрушению вашего странного мирка. Ты готов пойти на такие жертвы ради спасения шестерых?
Я молчал, но прекрасно знал ответ на этот вопрос.
— Я так и думал. — Он снова усмехнулся и, подойдя ко мне вплотную, немного наклонился и заглянул в лицо. От этого мне стало неуютно, но отвернуться — это проиграть сразу же. — А ты мне нравишься. Правда. Я даже знаю, что могу тебе предложить. Я могу дать тебе двадцать часов в прошлое, в обмен на пять лет твоей жизни.
Сутки в обмен на пять лет. Я колебался. Пять лет — это с высоты прожитых шестнадцати не слишком мало, но это все же пять лет.
— У тебя есть минута, чтобы ответить мне на такой элементарный вопрос, мальчик. Ты готов потратить пять лет своей жизни в обмен на шанс, маленький шанс, спасти жизнь человеку, который для тебя никто, и который, между нами, вряд ли пошел на такое ради тебя? — он наклонил голову набок в то же самое время, как большие часы начали громко отсчитывать секунды. Каждая секунда набатом громыхала в голове, а сердце начало биться с удвоенной силой. Хочу ли я этого?
— Я согласен, — выпалил я на последней секунде. Часовщик удивленно вскинул брови и рассмеялся.
— А ты умеешь удивлять. Любой поступок несет под собой личную выгоду. Какая в этом выгода для тебя? Хотя не важно. Важен результат. Если ты не передумал, крути ворот и я верну тебя на двадцать часов назад.
Я прикоснулся руками к огромному механизму, не понимая, как со своим телосложением я вообще смогу сдвинуть эту махину с места. На удивление механизм легко подался, как только я к нему прикоснулся.
— Я редко принимаю здесь гостей. Но скажу одно, — вся веселось, которая была у него до этого написана на лице, внезапно исчезла. — Это не твой мир и не твой дар. Не следует тебе больше приходить ко мне. — Я кивнул, понимая, что сейчас он не шутит. Он снова улыбнулся. — А у меня сегодня очень, очень хорошее настроение, поэтому я сделаю тебе подарок: все, кто сейчас находятся с тобой в комнате будут помнить, что случилось, бонус, так сказать, за наглость и решимость. Только запомни одно: что бы не случилось, ты должен оказаться в доме и найти книгу. Если ты этого не сделаешь, последствия могут быть ужасными, для тебя, разумеется.
Когда колесо сделало полный оборот в голове раздался гул и сквозь туман я услышал веселый крик Часовщика:
— Ну хоть армию начни собирать что ли. Не следует идти против носорога с голым задом.
Я открыл глаза и чуть не свалился с лошади. Судя по ощущениям, мы подъезжали к месту нашего будущего ночлега. Я встретился с обеспокоенным взглядом Эварда, который кивнул в ответ.
Получилось. Теперь нельзя упустить единственный шанс попробовать спасти этого самовлюблённого козла, который не рассказал мне обо всем раньше. Позади послышался звук падающего с лошади тела. Судя по голосу, который сейчас объясняется матами — это было тело Льюиса. Наверное, объяснить все моим, находящимся сейчас в замешательстве людям, не помешало бы.
Глава 4
Я подъехал к мрачному Эварду, наклонился к нему, настолько, насколько позволяло мне седло, и зашептал на грани слышимости, чтобы меня не смог услышать Лорен, который ехал немного впереди нас, единственный у кого в сложившейся ситуации не возникало никаких вопросов, потому что он и не подозревал, что мы едем по этой дороге уже второй раз:
— Нам нужно попасть на привал в то же самое место, где мы попались в ловушку этой чокнутой старухи. Там я все объясню, причем всем сразу, чтобы не повторяться.
— Кеннет…
— Не сейчас, у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на лишние разговоры.
Муун внимательно оглядел меня с ног до головы и, что-то обдумав, медленно кивнул. Затем он пришпорил лошадь, обгоняя Лорена и задавая быстрый темп, повел нашу группу к печально известной полянке, на которой мы расположились на ночлег в прошлый раз.
Когда мы находились уж в паре сотен метров от места остановки, буквально перед мордой лошади едущего впереди Эварда рухнуло дерево. Лошадь взбрыкнула, от неожиданного испуга едва не скинув седока, но опыта у мужчины хватило, чтобы успокоить животное. Никакого постороннего вмешательства никто из нашей группы не заметил, но выглядело рухнувшее дерево на удивление подозрительно. Так как поляна была окружена массивом деревьев со всех сторон, то подъехать к ней мы могли только по этой еле видимой тропинке, которую сейчас нам преграждал сухой массивный ствол.
— Это не могла быть наша старая во всех смыслах этого слова знакомая? — обратился я к Айзеку, который философски рассматривал это препятствие.
— Нет. Падение этого дерева было делом времени, но в прошлый раз ничего подобного не произошло. Я думаю, вам стоит объясниться, потому что такое происшествие не могло быть случайностью, — немного скривившись
