только посмеет обидеть мою девочку.
Оливия захихикала, при этом её крошечный носик покрытый веснушками смешно сморщился. Ой, ну что за милота? Проникнувшись некоторой теплотой к моей подопечной, такой хрупкой и ранимой, я заявляю:
— Врезать Матильде по сиськам мне запрещает закон… Но мы можем сделать кое-что получше…. Дай сюда свой рюкзак…
Глаза Оливии округлились:
— Что ты собираешься сделать?
— Ну же, давай… Доверься мне, — подмигнула я.
Девочка протянула мне свой слишком детский на вид рюкзачок, розовый увешанный значками и брелоками. Одним движением я высыпала своё барахло из "Баленсиаги" на пассажирское кресло, и быстро затолкала внутрь учебники и тетради Оливии.
— Готово!
— Ты даришь мне сумку?! — губки Оливии сложились в удивлённую букву "о"
— А тебе палец в рот не клади, да? — усмехнулась я. — Конечно не дарю… Но дам поносить пока. У меня есть ещё несколько понтовых сумок, из прошлой жизни. Что им пылится? А тебе хватит до конца учебного года впечатлять местных гиен…
— Мегс! Ты самая лучшая няня в мире!
— П-хах! Это вряд ли, дорогая… Но я рада, что тебе понравилась идея.
— Ты просто ангел! — Оливия неуклюже попыталась меня обнять с заднего сиденья, я снисходительно похлопала её по руке, но внутри потеплело, от её искренней радости.
— Ну всё беги. А то опоздаешь… — я неловко отмахнулась от неё, не зная куда себя деть, проявления чувств мне чужды с детства.
Оливия кивнула, и выскочила из машины. С чувством полного удовлетворения я наблюдала, как у Матильды и её своры челюсть упала, при виде новой сумки Оливии. Так тебе, стерва… Матильда, даже имя у неё собачье… Матильда ко мне! Матильда голос! В Нью-Йорке хороший понт — дороже денег, но, видимо, дяде Феррису так не казалось. Повезло малышке, что в её жизни появилась я, уж я то научу её премудростям большого города.
Я принялась собирать своё барахло, рассыпанное на сиденье, и немного запаниковала, увидев пачку с сигаретами. Да уж, самая лучшая в мире няня… И её… Лекарство от глаукомы… Мери Поппинс мать её… Я с облегчением выдохнула, что запрещёнка не оказалась в сумке Оливии, вот был бы номер…
* * *
Дома мне предстояло убрать в комнатах детей. Это касалось только вещей, остальное делала горничная. Мысленно поблагодарила Леви, за то, что не стал разбрасывать салфетки со следами своей ДНК по своей комнате. С его вещами я справилась на удивление быстро, в комнате у него был относительный порядок.
В комнате Оливии я провозилась больше часа. Она зачем-то вывалила половину вещей из шкафа, но в итоге, в школу пошла в обычной форме. У женщин явно что-то не то с башкой…
Комната Валери была ещё совсем детской, розовое зефирное царство плюша и блёсток. Кровать с яркими подушками, на стенах картинки и постеры. О таком в детстве я могла только мечтать… Я аккуратно сложила школьные тетради и учебники, расставила по местам игрушки. Но, когда заправляла кровать больно, ударилась пальцем ноги обо что-то твердое.
Это ещё что за хрень? Я запустила руку под кровать, и нащупала какую-то книженцию. Ого, похоже, это её дневник… Будучи не слишком сильной в соблюдении личных границ, я влезла в дневник, поклявшись прочитать только последнюю запись.
Валери: Дорогой дневник. Сегодня мы познакомились с новой няней. Она очень красивая, похожа на королеву. Только мне не очень нравится цвет её волос, он как у Анны из "Холодного сердца", а я люблю Эльзу. Мне кажется она милая. Пусть она останется с нами надолго, надолго… А лучше — навсегда…
Я почувствовала, как защипало глаза. Эй, не вздумай плакать, тряпка… Мне не хотелось признавать, но эта неожиданная находка сделала мой день. Вот так медленно, но верно, Роквеллы стали проникать в моё одинокое сердце.
ГЛАВА 7. ЗУД
Прошло несколько недель, и я уже окончательно освоилась на новом месте. Близился день рождения Леви, и он ходил весь на нервах, планируя вечеринку в Хэмптонс.
— Вот же козлы… — в сердцах выругался он, швыряя телефон на стол.
Солонка и перечница испуганно звякнули.
— Кто? — спросила я без особого энтузиазма, мне не слишком хотелось вникать в эту историю.
— Группа, которая должна была выступать на пляжной вечеринке… — он горько вздохнул. — Они слились…
— Что за группа? — нехотя уточнила я, всё ещё не желая вникать, но, похоже, выбора у меня не было.
Немного помявшись, Леви тихо сказал:
— Анальный зуд…
— Эммм…. Сочувствую… Я же говорила, используй лубрикант, а не масло…
— Да блин, это название группы — "Анальный Зуд", — уточнил тинейджер.
— Слушай, а может и к лучшему, что они слились, — развеселилась я. — Только представь: а сейчас в честь нашего именинника, встречайте "Анальный зуд"!
— Ты нифига не понимаешь… — Леви горько покачал головой, и впился руками в волосы.
— Ну да… Мне никогда этого не понять… В моё время анальный зуд был проблемой, а не привилегией…
— Что делать то теперь? — Леви посмотрел на меня глазами полными истинной скорби.
— Тебе прям зудит? — не унималась я.
— Не смешно… У Джеймса Лоуренса тоже днюха со мной в один день. И…
— И ты планировал… Завлечь народ "анальным зудом"? — я продолжала откровенно глумиться.
— Вроде того… — Леви наконец-то усмехнулся.
— Как же это так бАнально… — тролль из меня отменный, если что.
— Остроумно… Ха… Ха…Ха… — Леви скривился, но искорка веселья всё же попала в его глаза. — Няня, придумай, что делать… Пожалуйста… — взмолился он.
— А то что… Расплачешься? — я иронично изогнула бровь.
— Возможно… — парень сделал брови "домиком", от чего в сердце у меня что-то ёкнуло.
— Хм… Что же придумать для толпы озабоченных подростков? — я задумчиво потёрла подбородок. — "Анальный зуд" вычёркиваем… Хотя, вот как мы без него?
— Ну хватит уже… — заныл Леви, и со звонким стуком, уронил голову на стол.
— Ладно. Что насчёт… Эммм… Допустим… — я тянула интригу как могла. — Реслинга?
— Нуууу… Не знаю даже… — занудил Леви.
— Реслинга полуголых девок… В малиновом желе…
— Что? — глаза парня сразу оживились. — Серьёзно?!
— Более чем… — усмехнулась я, гореть мне в аду конечно, но этот его взгляд стоит того.
— Можешь устроить?! — Леви, кажется, затаил дыхание.
— Легко… — хмыкнула я, откидывая за спину свои локоны.
Леви с сияющими глазами бросился ко мне, и, бесцеремонно сжав мои щёки, принялся хаотично расцеловывать.
— Уйми свои таланты, малец… — я сдержанно отодвинула его от себя, вытирая слюни рукавом. — Если сейчас явится Антония, решит, что я тебя совращаю…
— Я тебя обожаю… — выдохнул парень, лицо его покраснело от радости.
— А я тебя нет… — я равнодушно приподняла брови.
— Ты
