теперь сидит на диване, раскидав пакеты и коробки с покупками. Дорогущая сумка, сумасшедшие очки, туфли, ее за этим всем и не видно — это Инга. Вообще-то я полагала, что она еще не скоро сможет нормально сидеть, но не вижу и намека на дискомфорт. Она невинно улыбается.
— Хорошо, — отвечает ей отец, — поезжай. Выучи язык, закончи там университет, стань классным энологом и тогда я тебя отправлю на Сицилию. Но ты же не хочешь учиться. И работать ты не хочешь. Ты хочешь покупать сумочки» Луи Витон» да «Эрмес» и тусоваться.
Инга строит задумчивую гримаску.
Ну а мне как быть? Нет, ехать на Сицилию никак нельзя. Я ведь только что исцелилась, все решила забыть, а теперь снова должна оказаться там же, где и… Ужас. Я мотаю головой:
— Но я-то не классный энолог, я выпускница универа, вот и все.
— У тебя способности, мне Пьерджорджио сказал, а это не пустые слова. Он сейчас снова работает с Марко, это рядом с нами, он тебе поможет, если что.
— Бли-и-и-н!
— Да в чем проблема-то?
— Да, вот именно, в чем проблема? Что я там делать должна? Блин! Да не хочу я туда!
— Послушай, Лиза, ситуация, если честно, сейчас аховая. Ты знаешь, нас прижала налоговая. Склады арестованы, продажи почти остановились. А деньги людям я платить должен, и аренду платить должен, и коммунальные и рекламу, и все остальное тоже. С налоговой мы справимся, у нас все чисто, но сколько времени пройдет, я не знаю. Я сейчас несколько крупных контрактов проплатил, надо Марко перевод делать, контракт фантастический, сама знаешь, а у меня денег не хватает. И я кредитнуться коротко сейчас даже не могу — все ждут, чем тут у меня закончится, не хотят рисковать. А от Марко вино придет, его возможно тоже арестуют. Так что я скребу по всем сусекам. Ты же слышала, я с Олегом Бронштейном говорил, буду десять процентов акций продавать. Поэтому нужно срочно всё наше вино сицилийское готовить к отгрузке. Экспериментировать и доводить его до совершенства теперь некогда, может с новым урожаем сделаем как хотели, посмотрим. Сейчас нужно ехать и купажировать, постараться купить у мелких производителей приличный виноматериал и смешать с нашим вином. Что хорошо, материалом Сицилия славится. Я договорился с «Лентой», будем отгружать прямо на них, и они сразу пустят в продажу. Нужны деньги живые. Это, конечно, не решит все проблемы, но очень серьезно поможет.
Я стою, схватившись за голову:
— Да разве ж я справлюсь?
— Лиза, справишься. Так и становятся мастерами. Я не сомневаюсь, ты сможешь. Рассчитывай на Пьерджорджио, он тебе советом поможет. Но учти, вино должно быть, насколько возможно, хорошим и недорогим. Я уже говорил с Фабио, он начнет закупки, но ты нужна. Ведь ты вино будешь делать, тебе и винный материал надо покупать. Давай, Лиза, выручай.
— Когда лететь?
— Позавчера или на день раньше. Максимум, через месяц вино должно уже быть на прилавках.
Инга счастливо улыбается, хлопает в ладоши:
— Спасибо, папочка, что отсылаешь её, спасибо. Надеюсь, депрессия и отчуждение покинут этот дом вместе с ней.
Папа её не слушает, он складывает бумаги в портфель. Я понуро иду собирать свою сумку.
6
Думала, будет сумка, но набрался целый чемодан. Уже восьмой год у меня нет постоянного дома, с тех пор как умерла мама и я переехала сюда. В доме отца я в общей сложности и года не прожила, наверное — несколько месяцев перед отъездом в Италию, потом приезжала на каникулы иногда, несколько дней летом, несколько дней зимой. Но комнату мне выделили сразу, как только я здесь появилась. Такой классной у меня раньше никогда не было. И хотя обстановка была выбрана без моего участия, я её полюбила. Спасибо Инге и Тамаре, её матери. Никаких рюшечек и русского барокко, вкус у них есть. Мне и менять ничего не хотелось. Большая кровать, кресло, письменный стол, огромный платяной шкаф — он у меня полупустой. Стеллаж для книг. На окне широкие деревянные жалюзи. Все лаконично, стильно. На стол поставила рамочку с фотографией, где мама, я и бабушка. Они обе еще живы, веселые, улыбающиеся. Мне там двенадцать лет.
Ещё одну фотографию я повесила на стену — подружка прислала, она здорово фотографирует. Сколько Юльку помню, с самого детства, она всегда с фотоаппаратом. Она прислала мне фотку на телефон, а я попросила папу, и он заказал печать. Получилось очень круто. Фотография, как бы покрыта толстым оргстеклом, без рамы, просто здоровенный кусок стекла и Юлькин осенний пейзаж. Старый обшарпанный дом, сталинка, как называла его бабушка, ветер гонит палую листву, нет ни одного человека, тусклое, блёклое небо, золотистый свет заходящего солнца и такая во всем этом тоска — прощай навек. Я в этом доме прожила восемнадцать лет, а потом приехала сюда.
Сейчас почти семь утра. Скоро приедет папин водитель, повезёт меня в Домодедово. Оттуда прямой самолет на Катанью, а там должен встретить Фабио. Позавтракать я не успела ну и ладно, в аэропорту перекушу по-итальянски. Я стою и смотрю на фотографию. Раньше она была моим окном в прошлое — на душе тогда, чаще всего, было погано, и я ныряла в эту осень. Становилось легче, отпускало.
Слышу голоса Инги и папы — ругаются в такую рань. Натягиваю джинсы, футболку, обуваю кроссовки. В Катании в джинсах, наверное, жарко придется, ну ничего, от аэропорта минут сорок-пятьдесят будем ехать, не сгорю. Так… Чемодан, сумочка, паспорт, посадочный. Беру тонкую кофточку — в самолете может быть прохладно. Выдвигаюсь.
Оставляю чемодан в прихожей и захожу в кабинет.
— Я не могу поверить, чтобы ты оказалась полной идиоткой, Инга. — Папа, бледный, глаза красные, похоже, не спал всю ночь.
— Ну а чего здесь такого идиотского? По-моему, очень даже умно, — Инга говорит голосом невинной дурочки. Папу это всегда очень злит, но обычно он старается не подавать виду.
Инга еще в пижаме — коротких шортиках и тонкой футболке. Похоже, отец вытащил её из постели. Без макияжа она выглядит белесой и непривычно невзрачной.
Отец говорит громче, чем обычно, сердито и даже немного обиженно:
— Серьёзно? Да? То есть не глупость, а осознанное твое решение?
Я говорю, что поехала. Отец вздыхает, подходит ко мне. На нём всё еще вчерашняя рубашка, он выглядит уставшим. Берёт меня за плечи:
— Всё будет хорошо. Я всегда на связи. На Фабио можешь положиться во всём. Ну, и Пьерджорджио там поблизости. Не бойся. Приедешь —
