–Нанеделю, неменьше. Атам– какпойдёт.
Феликс пока незнал, сколько времени ему понадобится, чтобы захотеть вернуться вМоскву. Неиспытывая приэтом… острой боли. Потому что болеть его душа будет всегда.
–Хорошо, когда отпуск длинный иможно самому решать, чтосним делать,– прокомментировал его слова Александр.
–Ну… нето, чтобы…
–Илиты какой-то изтворческих? Писатель там, илихудожник? Ирасполагаешь своим временем?
–Разве плохо быть кем-то изтворческих?– удивился Вербин.
–Наверное, нормально, яне пробовал, поэтому точно незнаю,– свободно ответил Александр.– Нопьёте вы много.
–Нея–они.
–Тогда хорошо.– Однако понять, чтоименно «хорошо», изответа блондина небыло никакой возможности. Толи то, чтоФеликс неоказался писателем илихудожником, толи то, чтомного пьёт неон, анекие «они».– Ятоже как-то думал написать книгу, нопотом понял, чтонарода ещё много вживых осталось, может возникнуть недопонимание: кто-то себя ненайдёт, кто-то, наоборот– узнает, аоно мне надо? Ну, или, например, заявятся ребята изналоговой, тамведь непо всем делам срок давности истёк, иначнутся глупые расспросы: «Чтоэто увас, голубчик, насто тридцать девятой странице приблизительно навосемь лет сконфискацией написано?» Вот иполучается: чторассказать есть, амбиций полно, русский литературный вроде нормальный, ас книгой обождать придётся– пока народ перемрёт, дасроки истекут. Ну, ячеловек молодой, подожду…
–Послушайте, молодой человек, вынемоглибы вести себя потише?– попросил сидящий позади мужчина.
Увлёкшись разговором, Феликс иАлександр необратили внимания нина руление, нина взлёт, пережив которые, некоторые пассажиры решили вздремнуть иоказались весьма недовольны шумными соседями.
Услышав вопрос, Александр обернулся, обаятельно улыбнулся иответил:
–Могбы, нозачем?
Ответ прозвучал настолько спокойно иестественно, чтососед неуловил нахальный подтекст иобъяснил:
–Люди пытаются спать.
–Унас ночной рейс, если вы незаметили,– добавил второй мужик.
–Авы правда спите всамолёте?– притворно изумился Александр.
–Да.
–Разумеется.
–Тоесть вас совсем непугает, чтовы находитесь навысоте десять тысяч метров исо скоростью девятьсот километров вчас мчитесь ввесьма условном направлении? Будучи запертыми вжелезяке, весом девяносто тонн? Вывообще можете себе представить девяносто тонн? Яв армии танкистом служил, знаете, сколько танк весит? Сорок тонн. Вдва слишним раза меньше. Ион поземле ползает, понимаете? Емупадать некуда. Хотясчего там падать? Выспособны поднять сорок тонн? Малокто может. Итанк сам себя высоко неподнимет, разве что прыгнуть может, если разгонится, ито недалеко. Амы сейчас надесяти тысячах метров! Вызнаете высоту Эвереста? Восемь километров. Знаете, сколько донего отсюда спускаться надо? Например, насанках? Двакилометра строго вниз.– Александр указал глазами напол.– Анаши санки весят девяносто тонн, ивозникает вопрос: какони вообще натакую высоту взобрались?
Мужики переглянулись.
–Иногда нужно задумываться надтем, чтонас окружает,– серьёзно ис большой грустью произнёс Александр.– Итогда сон уходит сам собой.– После чего вновь повернулся кФеликсу икак нивчём небывало поинтересовался:– Так начём мы остановились?– Ноответить непозволил:– Ты покакому ведомству проходишь?
–Нагосударевой службе,– сказал Вербин, мысленно отдавая должное проницательности попутчика.
–Невналоговой?
–Нет.
–Всёравно неплохо,– поразмыслив, решил Александр.– Времена сейчас непростые, лучше быть поближе кказне. Утебя вофляжкечто?
–Тызаметил фляжку?– искренне удивился Феликс.
–Япомолодости впограничных войсках служил,– ничуть несмущаясь, рассказал «танкист».– Глазнамётан, знаешьли. Такчто припас?
–Виски.
–Отлично,– одобрил Александр.– Япосле него сплю, какмладенец.– Ивызвал стюардессу.– Олечка, солнышко, завари нам сдругом, кофе, пожалуйста, спасибо, звёздочка моя.– Улыбнулся вслед удаляющейся девушке ипродолжил:– После кофе ятоже сплю, ноне какмладенец, акак взрослый мальчик. Такой, знаешь, леттридцати пяти…– Блондин неожиданно замолчал, внимательно посмотрел наФеликса испросил:– Почему ты всё время молчишь? Расскажи что-нибудь осебе.
* * *
Волосы разметались поподушке. Глаза закрыты, арот чуть приоткрыт. Дыхание ровное.
Спит…
Немного беспокойно, ноточно спит. Кулачок левой руки крепко сжат, как, бывает, сжимают его младенцы.
Маленькая…
Впрочем, нетакая уж ималенькая.
Вкомнате жарко, восне Лера скомкала одеяло вногах, асвободная футболка– еёединственная одежда, задралась, итеперь девушка лежала обнажённой, апоскольку мужчина, которого Лера знала подименем Аркадий, наблюдал заней спомощью видеокамеры, внекоторые моменты ему начинало казаться, чтоон видит затянувшееся вступление кфильму длявзрослых. Камера была дорогой, схорошим разрешением, ибросив накартинку несколько взглядов подряд, Аркадий рассмеялся, пробормотал:
–Этонеизбежно.– Приблизил изображение истал медленно, очень внимательно разглядывать спящую красавицу.
Нетолстенькую, ноизящно округлившуюся молодую женщину спокатыми плечами, небольшой, на«троечку», ноочень красивой грудью скрупными тёмными сосками, итонкой талией, подчёркивающей крепкие бёдра. Нинамёка наюношескую худобу, чтоАркадию очень нравилось– онлюбил, когда молодые девушки могли похвастаться развитой женственной фигурой. Глаза уЛеры были тёмными, маленькими, ноочень яркими, живыми исмешливыми. Сейчас закрыты, ноАркадий их прекрасно помнил. Емунравилось вних смотреть. Завершали картину чёрные брови, аккуратный носик иполные, чётко вырезанные губы идеальной формы. Девушка возбуждала Аркадия. Акогда она перевернулась наживот, показав камере округлую попу, мужчина пробормотал:
–Нет, этоневозможно.– Иотвернулся отмонитора, накоторый шла «картинка» скамеры.
Иулыбнулся, подумав, чтоможет влюбой момент, когда только пожелает, войти вкомнату иполюбоваться спящей девушкой. Прикоснуться кней. Поцеловать. Идаже взять её. Новподглядывании была своя прелесть, приносящая необычное, нина что непохожее наслаждение. ВедьЛера незнала, чтоАркадий заней наблюдает, ивела себя естественно, очень по-настоящему, чтоумиляло ивозбуждало мужчину. Возбуждало настолько, чтоон струдом заставлял себя переставать любоваться Лерой.
Ноидела сами себя несделают. Темболее– важные дела.
Аркадий вернулся кноутбуку, который успел свалиться в«спящий режим», запустил программу, положил руки наклавиатуру, собираясь поработать, нопонял, чтовидит нецифры ибуквы, араскинувшуюся накровати Леру. Ине просто видит, ачувствует её запах, слышит её тихое дыхание, ощущает её близость– физически!– ощущает, чтоона рядом, ихочет…
Самое удивительное заключалось втом, чтоАркадий нехотел заняться сдевушкой любовью. Тоесть хотел, ноне сейчас. Сейчас он испытывал иное желание– сказать, обратиться кней, выговориться. Видспящей красавицы пробудил вАркадии чувства, осуществовании которых он давно забыл. Ноккоторым был готов. Икоторых жаждал.
