в этом доме. Не хочу иметь ничего общего с твоими приживалками. Единственное, что я могу сделать, – это засунуть их в игнор.
– А теперь послушай меня, – отец повышает голос и сам визуально становится как-то выше. – Еще одно пренебрежительное слово в адрес Лизы или Леры – и ты крупно пожалеешь.
– О, отлично, ты опустился до угроз, – комментирую ядовито. – И что же ты сделаешь? Отберешь у меня тачку?
– Я не хочу этого делать. Надеюсь, ты меня не вынудишь, – отцу, в отличие от меня, не смешно. На его лице лишь суровая решимость. – Тимур, пожалуйста, сделай шаг мне навстречу. Я очень тебя прошу.
Ну надо же, даже волшебное слово «пожалуйста» в ход пошло. Не думал, что старик его знает.
– Я в упор не понимаю, зачем тебе это надо? – качаю головой.
– Я просто верю, что еще не все потеряно, – отвечает он.
Забавная фраза – не все потеряно. Приторная, пропитанная лживыми надеждами. Люди цепляются за нее, ожидая исправить неисправимое и починить то, что разбито вдребезги.
Я не верю в чудеса. Давно уже не верю. Но проблема в том, что просьба отца, по существу, таковой не является. У меня нет права выбора и права на отказ, потому что его власть над моей жизнью безгранична.Покабезгранична.
Я не идиот и прекрасно понимаю правила игры. Так что повторять дважды мне не нужно. Я подыграю.
– Хорошо. Но только до тех пор, пока не будет готово мое жилье, – соглашаюсь, бессильно скрипя зубами.
– Я так и сказал, – кивает. – А теперь давай спустимся и продолжим обед. Без эксцессов.
Он первый покидает кабинет, и я без энтузиазма плетусь за ним. Возвращаться к этим розовощеким горгульям жуть как не хочется, но в ближайшее время мне волей-неволей придется терпеть их тошнотворно кукольные физиономии. Папа же мечтает, чтобы мы стали семьей.
Семьей, блин. Ничего более абсурдного в жизни не слышал.
– О, что это у нас такое? – бодро интересуется старик, приблизившись к столу. – Выглядит аппетитно.
– Спагетти в сливочно-чесночном соусе, – рапортует блондинистая подлиза. –Попробуйте, Анвар Эльдарович. Уверена, вам понравится.
– С удовольствием, – отец садится. – Спасибо, Лера.
Блин. Как же она меня бесит. Мелкая, пучеглазая, и голос такой писклявый… Бр-р-р… Прям как лезвием по стеклу.
И как она вообще могла мне понравиться? Ума не приложу. Очевидно, причина в том, что я был пьян, а в клубе – темно.
– А ты, Тимур, будешь? – таращит на меня глазищи.
Только если ты не подсыпала туда яд, пигалица.
– Да, давай, – в словах я более сдержан, чем в мыслях. – Только немного.
Какое-то время Лера колдует над моей тарелкой, а потом ставит передо мной здоровенную порцию, которой могла бы наесться целая строительная бригада после тяжелого трудового дня.
– Макароны, – вздыхаю еле слышно. – Как оригинально.
– Что ты сказал? – сестрица, оказывается, не только глазастая, но и ушастая.
– Я говорю, супер. Углеводы рулят.
– Там и курица есть. Это белок, – умничает.
С трудом удерживаюсь, чтобы не воткнуть вилку в ее большой голубой глаз. А ведь так подмывает. Так подмывает!
Вторую половину обеда я прикидываюсь глухонемым. Почти не участвую в общем разговоре, а на адресованные мне вопросы отвечаю максимально односложно. Чем меньше контактов с гадюками, тем целее нервы.
Когда я Елизавета с дочуркой принимаются убирать со стола тарелки и разливать чай, я ссылаюсь на головную боль и по-быстрому валю в свою комнату. К слову, их макароны я так и не съел. Пощадил свой бедный желудок. Уверен, после пары ложек бледного Елизаветиного борща меня и так нехило скрутит.
Отец меня не останавливает и ничего не говорит. Он знает меру и опасается передавить. Это похвально, вот только его план под названием «счастливая семейка» обречен на неудачу. Я никогда не породнюсь с этими провинциальными ведьмами и никогда не проникнуть к ним симпатией.
Программа максимум – прожить пару месяцев под одной крышей и никого не придушить.
Но большее я, увы, не способен.
Глава 9
Лера
Сегодня первое сентября, и я жутко нервничаю. Встала пораньше и перемерила уже сотню нарядов. Белая блузка с юбкой в клетку? Слишком по-школьному. Черное платье с квадратным вырезом? Чересчур траурно. Обтягивающие джинсы и розовое худи? Как-то по-детски.
Я нахожусь на пороге новой студенческой жизни, и в эту жизнь мне хочется войти уверенной походкой от бедра. А для того, чтобы чувствовать себя неотразимой, нужно выглядеть соответствующе. У меня много красивой одежды, но сейчас процесс выбора идет как-то совсем уж туго. В голове сплошные сомнения.
Поочередной надеваю наиболее понравившиеся прикиды и, сфотографировав себя в зеркале, отправляю снимки своей лучшей подруге, Ваське Солнцевой. Спрашиваю, что лучше надеть, и прикрепляю к сообщению армию паникующих смайликов. Подруга, конечно, не великий эксперт в сфере моды, но человек хороший: если не поможет, так хоть морально поддержит.
Ответное сообщение прилетает мгновенно: «Только не фиолетовый сарафан!!!»
Так, понятно, сарафан отметаем. А что тогда?
Переписываюсь с Солнцевой четверть часа, и в итоге мы с ней сходимся во мнении, что лучше всего будет облачиться в светло-серое платье с белым воротничком. И стильно, и фигуру подчеркивает, и случаю соответствует.
Прощаюсь с подругой и откладываю телефон в сторону. Теперь, когда наряд выбран, нужно привести себя в порядок: душ, укладка, макияж. Выхожу в коридор и неспешно бреду в ванную. Я живу в доме Алаевых уже почти две недели, но до сих пор неважно ориентируюсь в пространстве. Тут столько комнат! В некоторые из них я до сих пор не заглядывала. С одной стороны, любопытно, конечно, а с другой… Вдруг я увижу там то, что видеть не должна? Пока я не ощущаю себя здесь как дома. Скорее, как в гостях. Надеюсь, это временно.
Распахиваю дверь ванной комнаты и… Застываю как громом пораженная. Даже крошечные волоски на теле, по ощущениям, встают дыбом.
Передо моим взором – влажная широкая спина с проработанными трапециевидными мышцами, сужающаяся к талии, и упругие ягодицы. Совершенно! Совершенно голые!
Мамочки! Что здесь происходит?!
Открываю рот, чтобы вскрикнуть, но звук так и не срывается с губ. Я просто приросла к полу и в немом потрясении таращусь на Алаева младшего. Он стоит ко мне спиной, опершись руками на раковину, и через слегка запотевшее зеркало
