в нашем доме.
— Все в порядке, Зара, я тебя давно простила.
— Ты рассказала о нем Хейдену? — выражение ее лица помрачнело.
Я вздохнула и перевернулась на спину на кровати, глядя в потолок. — Если я скажу ему, что Джейсон изменил мне с моей соседкой по комнате, он разозлится. Очень сильно.
— Безумно, — она отметила.
— Ммм, и меня это больше не волнует, — солгала я. Конечно, меня это волновало. Мой первый парень мне изменил. С моей подругой и моей соседкой по комнате. — Я просто хочу двигаться дальше, сосредоточиться на учебе, понимаешь.
— И Эйдене.
Мои щеки покраснели, когда я думала о нем. Она знала о моей небольшой влюбленности в него и не переставала убеждать меня признаться ему и узнать, нравлюсь я ему или нет.
Но я слишком боюсь это сделать.
— Тебе следует спросить его, прежде чем ты пострадаешь, Айви.
Я посмотрела на закрытую дверь своей комнаты. — Возможно, ты права, Зара. Но ты не видела, как он смотрел на меня сегодня утром. Он выглядел… голодным.
Как будто он хотел меня съесть.
Ее мягкий смех заставил меня улыбнуться. — Он выглядел голодным до завтрака или по тебе?
Я не ответила, мои щеки покраснели.
— У тебя с ним плохо, дорогая.
— Я знаю. Он очень добр и щедр со мной. Мне нравится разговаривать с ним больше, чем с Хейденом, потому что он не относится ко мне как к младшей сестре… хотя он может думать обо мне так же.
— О, Айви. Тебе следует поговорить с ним о своих чувствах. Скажи ему, что ты не считаешь его своим старшим братом, — сказала она, идя из сада во дворец, кивая поклонившимся ей служанкам и стражникам. — Пожалуйста, скажи мне, что ты заблокировала Джейсона. Если он что-нибудь сделает, я могу попросить своих братьев…
— Эйден сделал это.
— Объясни.
Я покраснела, думая о том, каким горячим он выглядел, когда ругался на него, вена на его шее выглядела очень привлекательно. — Джейсон позвонил мне во время сеанса терапии, и Эйден взял трубку. Он угрожал ему и велел больше мне не звонить, заблокировав его номер.
— Это хорошо.
— Итак, теперь он присылает мне электронные письма и извиняется за секс с Амандой.
— Он придурок. Блокируй его везде.
— Я… ох, черт , Зара, мне очень жаль, но мне пора идти, — запаниковала я, проверяя время, бегая по комнате, чтобы запихнуть вещи в сумочку. Губная помада, солнцезащитный крем, ключи от дома и дневник. У меня не было времени вынимать скомканные бумаги, которые я положила внутрь, и запихивать все в сумку. — Я опоздаю на сеанс терапии.
— Я люблю тебя, пока!
Я послала ей воздушный поцелуй, когда она завершила разговор. Если я буду ехать достаточно быстро и боги дорожного движения будут со мной, я успею успеть. Даже на пять минут раньше.
* * *
Я не успела вовремя.
— Мне очень жаль, Эйден, движение было очень плохим, — тяжело дышала я, опираясь на колени, чтобы контролировать дыхание. Вот и я нарядилась в милое платье, нанесла легкий макияж и завила волосы волнами перед сеансом. Я вытерла пот со лба и выпрямилась, осмелившись взглянуть на него.
Эйден выглядел так, как всегда. Лицо его было суровым, без каких-либо эмоций. Его глаза скользнули по моему телу, и я сдержала дрожь, когда они пробежали по моим голым ногам.
Он сделал драматический акцент, проверив свои наручные часы, которые стоили дороже, чем машина, на которой я ездила, и гудела. — О твоем опоздании мы поговорим после заседания. Сидись.
Я быстро села и выпила немного воды, прохладный воздух кондиционера продувал мою кожу. Сеанс начался, и мы, как обычно, поговорили о моем дне, о том, что произошло на этой неделе и произошло ли что-нибудь интересное, чем я хотела бы с ним поделиться. Был один момент, когда я была эмоционально перегружена, когда он задал мне пару вопросов о моем детстве и моем невежественном отце. Но он, казалось, гордился мной, когда я отвечала им терпеливо и спокойно, без слез, наворачивающихся на глаза, как на всех предыдущих сеансах.
Он сказал мне, что потребуется время, чтобы пережить свое детство и вспомнить определенные моменты, но он будет рядом со мной, и мы всегда сможем поговорить о чем-то другом.
— Ты выглядишь сегодня вполне счастливой, Айви, — сказал Эйден, что-то заметив. Я проигнорировала разочарование, когда он не назвал меня по прозвищу. Мне нравилось мое имя, но он всегда называл меня лепестком.
Я скрутила пальцы на коленях, тонкий материал платья задел мои бедра. — Да, я счастлива. Я наслаждаюсь отпуском, читаю книги и даже звоню подруге.
Эйден поднял глаза. — Какой подруге?
Я ухмыльнулась. — Зара, невеста Хайдена. Она показала мне дворцовые сады и сказала, что я могу посетить Азмию в любое время.
— Я рад, что у тебя есть подруга, на которую можно положиться, лепесток, — сказал он с улыбкой.
Я скрестила ногу и попыталась не думать о той самой улыбке между ног, дразнящей меня его языком, зубами и губами.
Он спросил меня о других моих друзьях.
— Я давно не общалась с Ноем, но обычно мы пишем друг другу в Instagram.
Его ручка остановилась, и он посмотрел на меня, наклонив голову. — Ной?
— Да, он действительно мой хороший друг. Очень милый и обаятельный. Он всегда покупает мне кофе со льдом, когда мы вместе занимаемся в библиотеке во время выпускных экзаменов.
— Хм, — Эйден больше ничего о нем не расспрашивал и спросил: — И ты жила в общежитии, верно? А как насчет твоей соседки по комнате?
Моя улыбка исчезла, и я посмотрела на кофейный столик между нами. Где-то в его кабинете зашуршала бумага, и звук сглатывания кома в горле напомнила мне о том, как моя подруга занималась сексом с моим парнем — бывшим парнем — в моей комнате.
— Айви?
Я моргнула, глядя на Эйдена, и покачала головой. — Это н-ничего.
— Скажи мне, — он сказал: — Сделай глубокий вдох и расскажи мне о своей соседке по комнате.
Так я и сделала. Сжимая руки в кулаки, я вспоминала события того дня. Я шла в общежитие поздно вечером после нескольких часов занятий в библиотеке и думала, что у Аманды, как и всегда, был другой парень, но туфли принадлежали Джейсону. Я подарила их ему на нашу трехмесячную годовщину и, войдя в свою комнату, увидела, как они оба обнимают друг друга и выкрикивают имена друг друга. Джейсон никогда не прикасался ко мне так. Никогда.
— Он тебе изменил. С твоей соседкой по комнате. Твоя